Кот баюн и чудь белоглазая - Александр Ладейщиков

Толпа закивала, зашепталась, лодка с лучниками коснулась причала, кто-то притянул её за борт, начал привязывать верёвкой.

— Проводите же нас, смиренных странников, к славному волхву Тридреву! Слово молвить надобно.

— Проводим, как не проводить! — старый отшельник закивал козлиной бородкой. — Только оружие сдайте! Не положено!

Странники обнажили мечи, сияющие в раскаленных рассветных лучах Солнца. Стало ясно, что сдавать мечи не входит в планы воеводы и его спутника — толпа волхвов окружила путников, приготовилась к битве.

— Уходим к карбасу, — прошептал Коттин, быстро вращая мечом над головой, отгоняя ощетинившихся металлом отшельников. Только он сделал выпад, решив попугать бородатых, как кто-то взмахнул чем-то длинным, плоским. Удар веслом по голове потряс Коттина, он чуть не упал на воеводу — толпа тут же налетела, надавала подзатыльников, затолкала в лодку.

— Остыньте немного, осознайте величие богов, научитесь уважать их слуг — тогда свистните. Да, оружие, как уже было сказано — сдать! И виру храму — золотую монету. За невежество. Вы бывшие, а значит — никто.

Беглецы сели на скамьи карбаса, уставились друг на друга.

— Поговорил со святыми волхвами? — саркастически промолвил воевода.

Коттин выругался, сунул руки в карманы куртки. Одна рука провалилась ниже — подкладка треснула и порвалась. Коттин сначала нахмурился, затем застыл. Его лицо разгладилось, ледяные глаза заулыбались — он явно что-то нащупал пальцами — маленькое, видимо, считавшееся потерянным.

— Подарочек русалки Квары, — расплылся Коттин. — А я его искал и по мешкам и по карманам. Вот оно — колечко Фригг.

— Кольцо богини? — насторожился воевода. — Откуда оно взялось у русалки?

— Царевич Арей обронил, когда бежал. Из спальни богини, — пояснил Коттин.

— А! Тогда, да! Ясное дело! — успокоился воевода.

— Арей и Фригг… — начал, было, говорить Коттин, но замолчал. Кольцо после этих слов засветилось, само скользнуло на тонкий палец соратника.

— Волшебство, однако, заработало, — прошептал Коттин.

— Теперь поговорим с Тридревом? — зашевелил бровями Чудес.

— Эй! Святые волхвы! Мы остыли и осознали! — заорал Коттин на берег.

— А золотую монету? — вдруг озаботился воевода. Потом скрипнул зубами, извлёк откуда-то из недр кафтана тяжёлый жёлтый кружочек с крылатым всадником. — Вот, хотел тут погулять! Покойный боярин Литвин за службу пожаловал!

Коттин вгляделся в монету, тяжко вздохнул.

Сундук второй Доска четырнадцатая

— Ты, воевода, монету волхвам передай сам, мне недосуг. Я пойду с Тридревом переговорю.

— Ух, ты какой! Я тоже пойду. Воевода я или…

— Ну, как знаешь! Пошли, вместе поговорим.

Путники выскочили на причал, Коттин начал усердно кланяться задремавшему старику — тому самому, с длинной белой бородой. Старик открыл один глаз, прищурился — долго смотрел сквозь странника, наконец, соизволил его заметить. Коттин ткнул локтем воеводу, Чудес подскочил к старику, зашептал ему что-то на ухо. Через минуту шёпота и кивков монета перекочевала за пазуху волхва. Старик нехотя поднялся, осмотрел дремлющих стражников, позвал старшину — тот зевнул, потянулся, осмотрелся. Процедура повторилась с подчинёнными, и наконец, прихватив троих, старшина поплёлся за поднимающимися по лестнице путниками.

Тридрев отдыхал после праведных трудов в светёлке, в резном кресле, положив ногу, изукрашенную мягким сапожком с вышивкой, на большой храмовый сундук. Сундук был затворён хитрым запором — внутренним замком, ключ от которого висел на груди старика. Эту вещь в незапамятные времена привезли по Волге откуда-то с юга — не то из Тавриды, не то из неведомых стран.

Настроение у волхва было неплохим — пришла весть, что в гражданской столице преставился светлый князь — и теперь, несомненно, пирует с богами. Убили ли светлого намеренно, или он погиб случайно — точными данными Тридрев пока не располагал, но ждал известий. Белозерск был наводнён храмовыми людьми — приглядами и шпионами. Покойный Чурило не любил жреческую касту, о чём неоднократно говорил вслух, дошло до того, что при его правлении Тридрев ни разу не был приглашён к престолу. Даже приличного волхва в столице не было, а ведь там жило более тысячи человек. Приличного — в смысле человека Тридрева.

Первый вестник, прибежавший в Тотьму, подробно доложил о заговоре, о резне дружины и бояр — видимо, он был вхож во дворец. Тридрев почесал затылок — далее шла разноголосица. Одни говорили, что часть дружины оказала сопротивление, и что вожаки мятежа то ли убиты, то ли тяжело ранены. И что воевода бежал и вот-вот явится в священную столицу за помощью. «Надо бы наградить гонца за верную новость», — подумал волхв о вестнике, что информировал храм о прибытии воеводы Чудеса. Были ещё совсем нелепые, тёмные намёки и слухи, что за переворотом стоит кто-то из древних или потусторонних — не то Кот Баюн, не то сам великан Бергельмир, но Тридрев отнёсся к слухам скептически, хотя его сердце кольнуло при упоминании о Коте. Дело в том, что лет десять назад, только придя к верховной власти, Тридрев решил перебрать содержимое храмового кофра, заодно составив опись чудесных предметов и золотых украшений. Все надеялись, что боги смогут показать или рассказать, как работают редкостные вещицы, хранящиеся в сундуке. (Тут Тридрев тяжко вздохнул — несмотря на молитвы и жертвы, боги Прави молчали). При осмотре вещей была обнаружена и представлена пред очи Главного волхва старинная медная коробочка с текстом на крышке. Долго грамотеи ломали головы, наконец, один паломник откуда-то с Южного Урала сумел прочитать черты — там говорилось, что в шкатулке хранится кость, принадлежащая древнему Коту Баюну. Стали вспоминать — кто таков, припомнили все байки, расспросили стариков, бросились читать ветхие свитки. Выяснилось — на заре времён некий герой, владеющий искусством превращения в Кота, покровительствовал народу мифической Царской Скифии, предшественнице Великой Перми — тоже практически мифической. Он, этот Кот и другие витязи древности, привели сюда, в леса, часть своего народа. Что там было на самом деле — неведомо. То ли это был какой-то стратегический план и поиск новых земель, то ли народ просто спасался от жестокого врага.

За чашей вечернего храмового мёда, Тридрев развеселился — коль в шкатулке кость вышеуказанного Кота, то он, по-видимому, уже давно скончался — откуда тогда взялась кость? Один молодой волхв предположил, что данная кость — от отрезанного котовьего хвоста, над этим все долго смеялись, кто-то даже упал под стол. Стали спорить — где находится могила Баюна? Неплохо бы учинить культ покойного, построить капище, собирать подати… продавать шерстинки… Достали шкатулку, хотели вскрыть — и тут раздались удары в дверь.