Сын герцога - Людмила Музыка

Хор сообразил, что если он и не выиграл этот поединок без слов, то ему удалось свести его в ничью. Потому что отец признал его решение и его выбор.

— Сейчас? — уточнил Хор.

— Нет, завтра, — ответил рэм Атан, снова откидываясь на подушки, — сейчас расскажи мне о Хейте.

А в это время на краю поселка… Натаэль по привычке поселился в стороне от людей. Целитель, как и все его сородичи, терпеть не мог шатры. С их тяжелым для чувствительного эльфийского обоняния запахом плохо выделанных шкур, смешанном с ароматами стряпни и приторных благовоний, которые так любили степнячки. Натаэль предпочитал ночевать на открытом воздухе, не смотря на то, что спать приходилось практически на голой земле. Не зря же он целый год прожил в лагере приграничного сторожевого отряда. Вернее, это он думал, что прошел только год. Потому что по уверениям Исмиль, он покинул Итиль Шер больше трех лет назад.

Воспоминания о сестре отозвались глухой болью в сердце и чувством вины. Он опять сбежал от нее, не попрощавшись. Наталь понимал, что этим причинит девушке боль, но и поступить по-другому он не мог. Не имел права. Особенно теперь. Потому что, вернувшись в Итиль Шер, он увидел то, что не заметил во время своего отъезда. Проклятье их семьи (которое по своей сути могло бы быть благословением) не обошло стороной и Исмиль. Они оба были обречены, и целитель не хотел отказываться даже от призрачного шанса на спасение. Но в глубине души, эльф понимал, что дело было не только в этом. Просто однажды прикоснувшись к истинному чуду, он уже не мог от него отказаться. И именно поэтому, когда молодой степняк прибежал к нему с просьбой осмотреть раненого воина, он пошел за ним, не раздумывая. Сама мысль о том, что он сможет еще раз коснуться магии жизни, заставила его сердце биться быстрее.

Раненый степняк выглядел очень плохо. Фактически он умирал. В первое мгновение, Натаэль даже засомневался, сможет ли он чем-нибудь помочь. Но все-таки решил попробовать. Целитель выдернул кинжал и попытался сдвинуть края раны. Сначала у него ничего не получилось (ведь без магии жизни он не мог использовать свой дар). И только когда чужак положил ему руку на плечо, Натаэль смог, наконец, приступить к исцелению.

В тот раз, когда он лечил чужака, сила, казалось, решала все сама. Ему оставалось только поддерживать поток и правильно его распределять. Теперь же исцеление давалось ему с трудом. Натаэлю приходилось прикладывать усилия для того, чтобы брать энергию у носителя, а потом передавать ее раненому. Процесс потребовал не столько усилий, сколько внимания Начинающему целителю не хватало опыта, чтобы за всем уследить. Он терял энергию при передаче, превращая широкий поток в неуверенную струйку. Сомневался в правильности своих действий, поэтому слишком медлил. В итоге ему так и не удалось полностью закрыть рану. Он только остановил кровотечение и срастил главные сосуды. Но воина все-таки удалось спасти. Правда, ощущением своего триумфа целитель наслаждался не долго. Потому что как только чужая рука исчезла с его плеча, и оборвался магический поток, Натаэль очень остро осознал, что сам он ничего не смог бы добиться. Но осознать не означает принять. Поэтому и ворочался Натаэль на своем соху, уже даже не пытаясь заснуть. О каком сне может идти речь, когда не знаешь, на что решиться.

Новый день преподнес Джаю новый сюрприз. Но на этот раз (для разнообразия) приятный.

Когда появился Хор с сообщением, что его отец пришел в себя и может принять уважаемого гостя, он вздохнул с облегчением. Скоро они смогут продолжить путешествие. Правда, теперь отправиться дальше смогут не все. Но Джай уже кое-что придумал по этому поводу. Оставалось только воплотить в жизнь его план.

К рэму пустили только Хора и Джая. Даже Лару пришлось остаться снаружи. Рэм явно не собирался доверять свои (и не только свои) тайны посторонним. Он оказался не таким, каким юноша его себе представлял. Нет, Джай, конечно, подозревал, что отец Хора и Хейта не мог быть обыкновенным человеком. Откуда-то же у этих двоих должны были появиться магические способности. Но он не ожидал, что степняк окажется магом. Не необученным самородком с внезапно развившимися способностями, а настоящим магом, осознающим свои возможности. Стоило им с Хором войти в шатер, как исчезли все посторонние звуки. Кто-то использовал заклинание полога тишины, отрезавшее их от всего остального мира. А, учитывая, что в шатре их осталось только трое: Хор, сам Джай и рэм Атан, кто именно это сделал, было очевидно.

Внешне рэм выглядел так и должен был выглядеть человек после долгой болезни. Бледным и измученным. Но даже полулежа на груде подушек (где он устроился явно не без посторонней помощи) рэм производил впечатление. Сильный, гордый, властный. Как хищный зверь, который даже раненый остается смертельно опасным.

— Значит, ты и есть тот чужак, которого мой сын называет своим рэмом? — вместо приветствия спросил степняк.

Рэм был явно не в духе. Но Джай решил пока не обращать внимания на намеренную грубость.

— Мое имя Джай ар-Сантар. Хор был в моем отряде, — подтвердил он.

— Был? Ты отказываешься от его клятвы?

Судя по интонации степняка, и «да», и «нет» разозлили бы его одинаково сильно. Поэтому Джай ответил честно:

— Я ее не принимал.

Рэм довольно хмыкнул. Но, похоже, одного слова Джая ему было не достаточно.

— Что ты скажешь, на это, Хор? — требовательно спросил он.

— Что это правда.

Джай сидел спиной к юному степняку, поэтому не мог рассмотреть выражение его лица. Зато рэм Атан прекрасно рассмотрел, как упрямо сжал губы его сын. Мальчишка явно что-то задумал. Но рэм не собирался давать ему возможность все испортить. Тем более теперь, когда чужак сам отказался от его клятвы (даже упрашивать не пришлось). На всякий случай, стоило отослать Хора куда-нибудь подальше.

— Сегодня на западную границу едет новый отряд, ты отправишься с ними.

— Нет.

Теперь уже и Джай обернулся к Хору. Такого поведения от мальчишки он не ожидал.

— Это не просьба, — в голосе рэма Атан прорезались металлические нотки.

— Я знаю, отец. Я выполню твой приказ и уеду. Но не сегодня, а через два дня.

— Хочешь проводить своего рэма?

— Хочу проводить своего брата.

У рэма просто не нашлось слов для того, чтобы ответить. Ему нужно было поставить мальчишку на место (и это было бы правильнее всего). Но в то же время он понимал, что поступи он так, и это все испортило бы. Зато Хора совершенно не волновали терзания его отца. Впервые в жизни он самостоятельно принял настолько важное решение. И теперь не собирался от него отступать. Хор упрямо вскинул голову, твердо встретив испытывающий взгляд рэма.