Анатомия мировых религий: Прошлое, настоящее, будущее - Владимир Шутов

В итоге христианство стало носителем целого ряда позитивных идей. Если рассматривать их социальную значимость, то к такого рода идеям бесспорно принадлежат следующие:

1. Идея миролюбия (несмотря на средневековую и последующую агрессивность ряда христианских государств).

2. Пропаганда всеобщей доступности приобщения к христианской вере любого человека, независимо от его социального статуса, национальности и др.

3. Выставление благой личной цели (достижение рая) с выдвижением на передний план соответствующих этой цели нравственных установлений.

4. Утверждение догмата о вечности существования души. Очень заманчивая с социологической точки зрения идея, поскольку она, с одной стороны, призывает к ответственности за земные деяния, а с другой – говорит о бесконечности индивидуальной жизни.

5. Призыв к развитию индивидуального духа и к самосовершенствованию.

6. Идея благости самоограничения (хотя в концентрированном виде эта идея приводит к идее благости ухода от «прелестей» земного бытия).

Основные постулаты христианства, изложенные в Евангелии, позволяют сделать вывод о том, что возникновение христианства заключает в себе большой исторический смысл. Приход Иисуса Христа в Иудею и его попытка распространить первоначально именно там свое учение можно рассматривать как попытку внести исправления в теологические и нравственные установления древнего населения этой страны. Причем, согласно Евангелию, Иисус Христос пришел ко вполне определенному народу, а не ко всем без исключения народам земли.

Но как все это следует понимать сегодня? А понимать, видимо, следует так. Иисус Христос был послан Высшими Силами ко вполне определенному народу для того, чтобы предоставить им средство для исправления, предназначенное прежде всего для них самих. Как было показано выше, иудаизм возник примерно в середине второго тысячелетия до н. э. как контррелигия ведизма. К моменту прихода Иисуса Христа, по-видимому, появилась возможность для реализации такого замысла. Ведь, как было также показано выше, иудеи ведут свое происхождение от древнего арийско-русского мира. А все арии-русичи считали себя сынами богов. Так что приход Иисуса Христа в район Палестины можно рассматривать как средство исправления-спасения хотя бы части этой «сыновьей крови богов», как средство возвращения их в прежнюю божественную сферу. Именно Иисус Христос пытался указать древним иудеям дорогу их спасения-обновления, приобщения к истинному Небу. Однако такая прямая попытка не удалась. Иисус Христос был отвергнут, причем, согласно Евангелию, был отвергнут не только римской властью, но и самими иудеями, хотя осужден на казнь именно римским наместником.

Только после этого началось распространение христианства среди других народов. Теперь им было передано новое учение, учение, которое представляло собой одну из дорог восшествия человеческой души в горний мир. Дорога, разумеется, не единственная, но от этого не менее благодатная. Вот она – глобально-историческая сущность прихода христианского учения на признаваемую теперь уже грешную землю, прихода уже к грешным людям. Многие последующие дополнения в христианстве были связаны с дальнейшим распространением его среди различных народов, с организацией церковной деятельности. Поэтому не они определяют его первозданную фундаментальную суть.

В связи с этим значение христианства может быть понято намного шире. Христианство есть действенный лекарь, есть как бы первый крупный шаг на пути выздоровления многих «оступившихся». Поэтому его вполне можно считать религией исправления, причем исправления уже не только иудеев, но и многих других народов мира. Сам Иисус Христос говорил, что он пришел врачевать больных, а не здоровых. Такое всемирно-историческое понимание христианства кажется автору наиболее правильным. По крайней мере, оно лучше всего укладывается в общую диалектику истории человечества.

В связи с этим еще на одном моменте нельзя не остановиться. До сих пор в головах многих верующих тех или иных религиозных учений продолжает жить мысль, что горний мир создан так, как заранее предписывает им это их «родная» религия, и что человек при его земном существовании никак не в состоянии воздействовать на этот горний мир и на его последующую динамику. О подобного рода динамике многие религии вообще предпочитают умалчивать. Автор настоящей книги позволит себе усомниться в абсолютной истинности последнего утверждения. Он полагает, что мысли, душевные порывы, взлеты и падения духа, большие наслаждения и большие мучения и еще многое-многое другое, что сопровождает земное человеческое бытие, также участвуют в ряде явлений горнего мира, а возможно, и в какой-то степени формирует его динамику. В какой степени осуществляется все это – другой вопрос. Здесь же речь идет о принципиальном подходе к данной непростой проблеме. Автор полагает, что как порождаемые земным миром духовные сущности, так и наши человеческие представления о горних мирах и их обитателях могут создавать в этих мирах соответствующие этим представлениям и порождениям «ответные» горние сущности и формы. Причем, в какой мере эти сущности и формы будут заселять высшие горние или низшие миры, в значительной степени будет зависеть от самих людей, генерирующих соответствующие представления и порождения.

Такой подход к мирозданию представляется автору более правильным. Ведь принцип пирамидальной иерархии, который был им взят на вооружение и систематически использован, совсем не предполагает исключительного однонаправленного воздействия сверху вниз, с вершины пирамиды к ее основанию. Нет, он как раз предполагает наличие актов восхождения снизу вверх, без которых «вершина» тоже не может быть признана органичной вершиной.

Кстати говоря, многие религии мира так или иначе идут по дороге создания нередко постоянно обновляемых форм и представлений о горнем мире. Возьмем, к примеру, православную ветвь христианства. Сколько в веках истории было рождено здесь праведников, заступников, божиих угодников, блаженных, святых, то есть ранее живущих людей, завершивших свой жизненный цикл на земле, души которых (если верить канонам церкви) заняли теперь определенный уровень в иерархии горнего мира. Многим из них мы молимся с неменьшим усердием, чем, скажем так, первичным авторитетам церкви. Что это, как по меньшей мере не отражение идеи участия «человеков» в сотворении сущностей горнего мира.

И как созвучна этой идее всеобщего, если так можно выразиться, «коллективного» творчества горнего мира наша перворелигия, та религия, которую мы наконец-то поставили на ее заслуженное, почетное, материнское место, – ведизм. Именно ведизм позволил сформировать идею сынов божиих, именно достойные арии-русичи, согласно их религиозным представлениям, в посмертии переходят на Верхнее девятое Небо. Не случайно и связи перешедших в горние чертоги умерших предков с ныне здравствующими признаются здесь и важными, и «двусторонними». А тот самый ритуальный огонь, который во многих религиях считается священным, был «открыт» в этом качестве опять же ариями-русичами и признавался ими в качестве основной доступной для человека субстанции, связующей земной и горний миры. Все это и еще многое-многое другое показывает нам, что идея взаимопроникновения и взаимовлияния горнего и земного миров существовала еще в глубокой древности, и существовала чуть ли не как основная религиозная аксиома. Наибольшее отражение эта идея нашла в ведизме, источнике многих ныне существующих религий.

Еще один важный вывод можно сделать, если мы примем идею взаимного проникновения горнего и земного миров. Этот смелый вывод сводится к тому, что в принципе не существует крайне ложных или неверных религий. Любые религии, даже кажущиеся некоторым из нас не вполне позитивными, имеют свое отражение в горнем мире, если они, разумеется, охватывают достаточно большое число своих последователей, активно соблюдающих соответствующие установления. При этом конечно же оставляется открытым вопрос, насколько эти религии способны правильно отражать реалии горнего мира и его скрытые цели.

В заключение разговора о христианстве ответим на еще один существенный вопрос. Что сегодня в христианском учении существует такого, что можно было бы бесспорно взять в будущее? Конечно же, этого «такого» немало, поэтому отметим лишь наиболее важное:

1. Нацеленность на задачу исправления человеческого существа от пороков.

2. Миролюбие, осознание высокой ценности человеческой жизни, нравственное недопущение убийства. С прицелом на далекое будущее все это – просто незаменимые нравственные установки.