Сталин и заговор генералов - Минаков Сергей Тимофеевич

Фрунзе не был единственным из старых партийцев, «политкаторжан», попытавшихся испытать свои дарования на полководческой стезе. Оставлю в стороне фигуру Троцкого. Надо отдать ему должное: «вождь Красной Армии» никогда не претендовал на лавры выдающегося полководца. Он никогда непосредственно не командовал ни фронтовыми, ни армейскими, ни даже дивизионными соединениями. Однако в качестве командармов пробовали свои способности и Н.Муралов, и М.Лашевич, и Г.Сокольников, и К.Ворошилов, и М.Фрунзе. Незаурядные способности руководить войсками в армейском и фронтовом масштабах из них обнаружили в 1919—1920 гг. лишь Фрунзе и Сокольников.

Однако думается, не стань Фрунзе в 1925 г. Председателем РВС СССР и наркомом, а пойди он по административно-хозяйственному, партийно-политическому пути, возможно, о его действительно незаурядных военных способностях, обнаруженных на полях Гражданской войны, просто бы забыли. Как это случилось с посмертной репутацией Г. Сокольникова. Во всяком случае, неоднократное предложение, делавшееся ему, занять должность начальника Политуправления РККА свидетельствует, что в высших партийных кругах его рассматривали прежде всего как политработника, а не как «генерала». Но М.Фрунзе хотел быть и остался военным человеком. Однако ни организация контрнаступления на Восточном фронте в мае — июне 1919 г., где решающую роль уже начала играть 5-я армия М.Тухачевского, ни его победоносный туркестанский поход не явились чем-то экстраординарным. Примечательно, что Фрунзе был «причислен к Генштабу» за выдающиеся полководческие заслуги одновременно с А.Егоровым в декабре 1920 г. (Тухачевский — в мае 1920 г.). Очевидно, все предшествовавшие «врангелевскому разгрому» боевые успехи Фрунзе и на официальном уровне не рассматривались в качестве выдающихся. Во всяком случае, справедливости ради следует отдать значительную долю заслуг Фрунзе его боевым соратникам. «Советская военная история превозносит сейчас стратегию Фрунзе, — критически оцеиива-ли полководческую репутацию этого «революционного генерала» специалисты, — и считает высоким ее образцом его апрельскую операцию па Урале. На деле это обстояло несколько иначе. При нем начальником штаба состоял в то время генерал Новицкий, бывший профессор Военной академии, и несомненно, что все стратегическое руководство лежало именно на этом последнем»1. Выдающуюся роль сыграл и командарм В.Лазаревич.

Весьма известный военный специалист и историк Гражданской войны А.Зайцов считал, что и «дальнейшие действия Фрунзе в 1919 и 1920 гг. па второстепенном Туркестанском фронте также мало способствовали продвижению его в первые ряды советских вождей Гражданской войны. Однако громадным его преимуществом по сравнению с ними в глазах большевиков был его революционный стаж»924 925 926.

Фрунзе получил признание за разгром Русской армии Врангеля. Однако и в данном случае для специалистов в этом деле не было проявления выдающегося примера военного искусства. Операция по окружению и ликвидации Русской армии в Северной Таврии в октябре 1920 г., несмотря на совместное ее проведение С.Каменевым и М.Фрунзе, несмотря на участие в ней лучших командармов Красной Армии (А.Корка, В.Лазаревича,

С.Буденного, Ф.Миронова), окончилась неудачей. Врангелевские войска, хотя и с большими потерями, но сумели уйти в Крым. Крымская же операция, при шестикратном превосходстве в вооруженных силах Фрунзе над Врангелем, когда главком Русской армии фактически уже принял решение об эвакуации своих войск, никак не может рассматриваться как выдающееся явление военного искусства. «На врангелевском фронте не могло быть и речи ни о каком искусстве, — писал в 1921 г. И.Убо-ревич, — а было просто превосходство сил»'1. К этому мнению в завуалированно-академической форме склонялся и Н.Какурин927. Вот почему Фрунзе, несмотря на победоносное завершение борьбы с Врангелем, в сознании военной общественности Красной

Армии в 1921 г. не занял особого места. Его известность и слава наступили позднее, с назначением на должность заместителя Председателя РВС СССР и наркома в апреле 1924 г. Они, таким образом, имеют номенклатурное происхождение.

Еще со времен Гражданской войны вокруг Фрунзе также образовалась «группа» военачальников, близкую служебную связь и личные отношения с которыми новый нарком сохранил и в 1924—1925 гг., став во главе Красной Армии. В числе таковых следует указать прежде всего Константина Алексеевича Ав-Kceiггьевского (1891 —1941).

Уроженец Вологодской губернии, из семьи волостного письмоводителя, К.Авксентьевский был по образованию учителем, а во время 1-й мировой войны, окончив курсы Владимирского пехотного училища, в мае 1916 г. стал прапорщиком. Революция застала его в чине подпоручика. В октябре 1917 г. он вступил в большевистскую партию.

В 1918 г., когда Фрунзе занимал должность ярославского окружного военкома, он познакомился с Авксеитьевским — вологодским губвоенкомом, — и между ними завязалась крепкая дружба. С тех пор и почти без перерыва до лета 1922 г. Фрунзе во всех своих служебных и должностных перемещениях «тянул» за собой Авксентьевского. Последний занимал должности командарма, помощника командующего фронтом и, наконец, с 1921 г. — был помощником командующего Вооруженными силами Украины и Крыма.

«Внешне К.А.Авксентьевский производил впечатление человека, самой природой созданного для суровой военной жизни, — характеризовал этого «революционного генерала» его биограф, — крепкого сложения, собранного, с командирской осанкой. Словом, сразу чувствовалось, что это настоящий боевой командир. Случалось, гневался, но оставался справедливым и незлопамятным; не терпел подхалимов и склочников, был щедр душой и всегда был готов прийти на помощь человеку, попавшему в беду. Если добавить к этому яркую самобытную речь и широкий размах подлинно русской натуры — станет понятным, почему его так любили красноармейцы»928.

Несмотря на то что он в годы Гражданской войны занимал высокие военные должности (командарма, помощника командующего фронтом, командующего внутренним военным округом ), Авксентьевский не проявил качеств выдающегося военачальника. Действия же его в качестве командующего 6-й армией осенью 1920 г. под Каховкой оказались настолько неудачны, что главком Каменев, благоволивший к Фрунзе (тогда командующему Южным фронтом) и знавший о близких дружеских отношениях последнего с Авксентьевским, не мог не выразить своего крайнего неудовлетворения и возмущения. В разговоре по прямому проводу 12 октября 1920 г., объясняя причины своих неудач, Фрунзе, в частности, отметил, что «6-я свое наступление закончила безрезультатно... Авксентьевский сделал не то, что я требовал, а именно — вместо удара крупными силами он пустил в ход лишь две бригады с дивизионной конницей»1. Главком Каменев отреагировал немедленно и резко: «Как мог Авксентьевский не попять ваши директивы и атаковать только двумя брйгадами? Это непонимание настолько существенно, что я поднимаю вопрос, соответствует ли он той задаче, которая на нем лежит»929 930.

Примечательна и характерна была реакция Фрунзе па известие о смещении Авксентьевского с должности командующего

6-й армией и переводе его в штаб фронта помощником командующего. Она также по-своему обнаруживает дружеские отношения и доверие между Фрунзе и Авксентьевским. «С командармом-6 мы в крайнем смущении, — весьма эмоционально выразил Фрунзе свой протест в разговоре с Каменевым, — приказ Реввоенсовета, конечно, выполним, но это, повторяю, нами не считается правильным. Разрешите в виде компенсации представить командарма-6 к награде (!), он, несомненно (!), достоин этого за ту кипучую деятельность, которая проявлена и которая уже теперь дала свои плоды. Сам он всегда бывал в опасных местах, поднимая настроение у красноармейцев»931. Примечательно, что, по мнению Фрунзе, все «выдающиеся» полководческие заслуги Авксентьевского сводились к «кипучей деятельности» и пребыванию «в опасных местах, поднимая настроение у красноармейцев». Эта характеристика отчасти отражает и взгляды на пачководческое мастерство самого Фрунзе.