Богатые мужчины, одинокие женщины - Петти Мессмен

В порыве гнева Сьюзен встала, залезая в свою сумочку, чтобы достать деньги, бросить их на стол и как можно скорее выбраться отсюда. Она не обязана сидеть здесь и оправдываться перед ним.

– Это уже удар ниже пояса, – ответил Марк, тоже вставая.

– Я не могла удержаться. Ты это заслужил, – злобно огрызнулась она.

– Что ты делаешь? Сядь, – попытался он остановить ее.

– Оставь меня, Марк. Я устала и ухожу. Кажется, с меня достаточно.

– Ты что, собираешься в это время поймать такси?

– Пропусти меня.

Она уже жалела, что ввязалась в этот разговор. Пейдж может забирать его, если ей так хочется. Неужели она все это сказала? Она выставила себя полной идиоткой.

– Марк, ты можешь просто уйти с дороги? – попросила она.

– Нет, пока мы не закончим разговор…

– Я закончила…

– Прекрасно, а я нет.

Они стояли, в упор глядя друг на друга, пока Сьюзен, наконец, не опустила взгляд на дешевый линолеумный пол, готовая расплакаться.

Марк мягко заставил ее снова сесть, а затем пристроился рядом, задвигая ее в угол. Ее била дрожь, сердце бешенно колотилось.

Она думала о Джуане Джименизе. Его беременной жене. Джеке. Кригле. О том, что рискует своей работой. А потом вдруг вспомнила, как Марк наткнулся на нее в тот момент, когда она вылезала из ванны. Ощущение его рук в ее волосах. Она вспомнила, что испытывала, когда они мчались на его мотоцикле и она обнимала его за талию, пряча лицо от встречного потока воздуха.

– Я должен извиниться, – мягко начал Марк. – Я действительно…

– За что? – прервала она.

Его близость волновала ее. Она чувствовала что-то типа электрического тока от его руки, которая лежала буквально в дюйме от его губ, которые практически касались ее губ.

– Много за что, – пробормотал он, на этот раз не позволяя ей отвести взгляд. – За ту самую первую ночь с Пейдж. За то, что причинил тебе боль. И ты права: я совершенно не знал тебя… И я хочу узнать тебя…

Она почувствовала, что он собирается ее поцеловать, и была до смерти перепугана. Она знала, что должна прорваться мимо него из кабинки. Что ей необходимо уйти. Что не должна так легко прощать ему Пейдж. Что не должна быть такой великодушной и всепонимающей. Но ничего не могла с собой поделать. Она никогда в своей жизни не испытывала таких сильных ощущений. Просто не верилось, что они говорили обо всем этом. Она чувствовала себя слабой и уязвимой. Прежде чем она успела собрать силу воли для сопротивления, он притянул ее в свои объятия и начал целовать так, как будто они были одни в целом свете, они одновременно сняли свои очки, коротко посмеявшись над этим, и тут же снова вернулись к поцелую, как будто наверстывая все упущенные месяцы.

Больше не задумываясь ни о чем, Сьюзен засунула ему под рубашку руки, ладонями ощущая его грудь. Прежде все это происходило только в ее воображении. Наяву его кожа излучала живой жар, а кудрявая светлая поросль волос на ощупь была восхитительно шелковистой.

Тепло его тела, нежность его мягких чувственных губ, милое лицо, придвинувшееся вплотную к ней, светлая щетина на подбородке, появившаяся за долгую ночь – все это вызывало у нее легкое головокружение. Ощущения, существовавшие прежде лишь в ее воображении сейчас становились реальностью.

– Боже мой, пойдем отсюда скорее, пока я не занялся с тобой любовью прямо здесь, в этом ресторане, – сказал Марк, на мгновение с неохотой отрываясь от ее губ и возвращая их обоих к действительности.

Внезапно осознав, где она находится, Сьюзен сначала смутилась, но затем, сообразив, что никому до них нет дела, облегченно вздохнула. Разношерстная клиентура ресторана занималась своими делами, с полусонным видом развлекалась газетами, кофе и булочками.

Глаза Сьюзен и Марка снова встретились, притянутые как магнитом. Сьюзен подумала, что они оба, наверняка, думают об одном и том же: куда они отсюда направятся?

Она смущенно улыбнулась, собираясь надеть свою куртку, но Марк провел рукой по ее волосам, щеке и начал целовать ее снова.

– Я хочу, чтобы мы начали встречаться, – прошептал он, отрываясь от нее и едва переводя дыхание, и продолжил сбивчиво, почти бессмысленно, страстно сжимая ее руки: – Прости меня за все. Прости, что я был таким слепцом. Что был таким идиотом. Я знаю, что все испортил, что это ужасно трудно, но просто скажи «да». Ты можешь потом передумать, если посчитаешь, что так надо, но сейчас скажи «да». Боже мой, я, должно быть, схожу с ума.

Неизвестно, к чему могла бы привести недоговоренность, и что было бы дальше, если бы не события сегодняшней ночи.

ГЛАВА 26

– Что это, Тори? Ты продаешь свое обручальное кольцо, чтобы выручить из беды богатого жениха, который после этого рвет с тобой отношения, а затем все же отдаешь ему деньги. А ты, Сьюзен, собираешься всех нас убить, раскрывая какой-то профсоюзный заговор, чтобы добиться медицинского страхования для шайки несчастных рабочих, которых ты даже не знаешь. Разве это похоже на охоту за богатыми мужьями? – увещевала Пейдж, намекая на то, что она сама добилась успеха.

Они собрались в гостиной, чтобы поделиться своими проблемами друг с другом. Это напоминало старые добрые времена, когда они только что приехали сюда.

Последнее время они виделись, лишь сталкиваясь в коридоре перед уходом из дома. Но этим утром снова возникло ощущение общности: общих проблем, взаимопомощи. Пейдж относилась к Тори и Сьюзен как к сестрам, которых у нее в действительности никогда не было. Она смотрела на них, не в состоянии улыбаться из-за жесткой омолаживающей маски из яичных белков, от которой кожа зудела и стягивалась, и пыталась выразить свое отношение к подругам с помощью глаз.

Сейчас она не хотела анализировать отношения, которые по-видимому, зарождались между Сьюзен и Марком.

Было восемь часов утра, а ее подруга из маленького городка Стоктона лишь недавно вернулась домой, представляя собой воплощение солнечного света в облике женщины, растрепанная, но сияющая, нагруженная таким количеством цветов, которого хватило бы на целый цветочный магазин. Она была взвинчена ситуацией с забастовщиками, но находилась в явном смущении и восторге от своего спутника.

Что касается Пейдж, то она выглядела черти как в своей ночной рубашке от Блуми и косметической маске, ее волосы были намазаны кондиционером из акульего жира и завязаны в хвост, между пальцами ног торчали салфетки «Клинекс», так как она только что сделала себе педикюр. Она встала пораньше, чтобы успеть проделать все эти процедуры, призванные привести в порядок ее внешность, так как у нее была назначена пара частных занятий на дому клиентов перед первым уроком на основной работе.