Социализм. История благих намерений - Александр Монович Станкевичюс

из хороших материалов, с толстыми стенами, хорошей шумо- и теплоизоляцией, лифтами и мусоропроводом, встроенными гаражами; квартиры от одной (до 50 кв. м) до четырех (110 кв. м) комнат, некоторые подразумевали наличие комнат для прислуги (в пролетарском-то государстве!), библиотеки, детские, санузлы и т. д. Все это великолепие оформлялось лепниной. После войны такие дома стали скромнее в плане декора, но тем не менее все равно выделялись среди прочих, обычных домов. Для простых рабочих предназначались малоэтажные однотипные дома, расположенные в окрестностях предприятий и объединенных в рабочие поселки. В них не было ни лифтов, ни мусоропроводов, отдельные санузлы там попадались не всегда. Площадь как квартир, так и комнат была меньше, чем в элитных домах. Часто такие дома были коммунальными. О декоре, конечно же, не было и речи. Расположение домов для элиты и домов для рабочих было логичным – рабочие располагались по окраинам, рядом с предприятиями, а элитные – в центре или ближе к центру. «Дом на набережной» был построен напротив Кремля, и жили в нем чиновники самого высокого ранга со своими семьями: родственники самого Сталина, Берия, Хрущев, Рыков и т. д. Строгая иерархия сохранялась даже внутри этого огромного строения для избранных – нижние этажи ценились меньше, отдельные подъезды считались выше уровнем и т. д. Дом под завязку был набит прислугой – прачками, врачами, няньками, лифтерами и просто чекистами, которые должны были одновременно охранять и следить за жителями дома. Во дворе были фонтаны, внутри квартир – дорогой ремонт и мебель, которая не снилась большинству граждан пролетарской диктатуры, ко всему прочему был обустроен и кинотеатр. «Дом на набережной» стал своего рода символом социалистического кастового общества: расположенный в самом центре и высокий, он «провожал взглядом» дома пониже, но тоже предназначенные для номенклатуры. От этого великолепного центра во все стороны расходились дороги, ведущие на самые окраины, где в малоэтажных и скромных домах жил простой пролетариат.

Вершиной этого сталинского великолепия в прямом смысле слова стал «Дом работников МГБ», строительство которого было закончено в 1949 г. Это действительно очень красивое здание, уникальное в своем богатом декоре для всего советского периода, предназначалось для проживания работников МГБ (бывший НКВД), т. е. самых «элитных» чекистов и для особенно заслуженных фронтовиков. Причем чекистам предназначались квартиры до 200 кв. м, а фронтовикам – до 60 кв. м, что неудивительно, учитывая приоритеты социалистического режима. Как и положено, квартиры в доме были роскошны и обставлялись трофейными немецкими предметами быта (собственно, само здание было построено силами военнопленных из бывшего Третьего рейха).

При Хрущеве и Брежневе принцип размежевания советских социальных слоев при строительстве многоквартирных домов сохранился, хотя после принятия в 1955 г. Постановления «об устранении излишеств в проектировании и строительстве» внешние отличия между зданиями перестали так сильно бросаться в глаза. Для высшей партийной номенклатуры по-прежнему предназначались квартиры повышенной комфортности (наряду с транспортом, санаториями и доступом к благам, недоступным большинству населения) – т. н. «цековки». Всем остальным положено было жить в скромных панельных домах, которые при Хрущеве и Брежневе буквально заполонили советские города, заняли всю их панораму. Площадь «цековок» зависела от положения, которое занимал ее высокопоставленный житель, в среднем 75 кв. м, и могла доходить до 200 кв. м, т. е. превышала площадь сталинских номенклатурных квартир. Как и сталинские квартиры, в «цековках» была просторная кухня, кабинет, высокие потолки под три метра. К этому добавлялась такая роскошь для советского человека, как два санузла, лоджия, кладовки и т. д. В качестве примера такого дома для высшей коммунистической касты можно привести дом на Гранатном переулке, 10, в Москве. Как и положено элитному жилью, он расположен в центре города в пределах Садового кольца. Другой пример – башни по проекту архитектора Ефима Вулыха. В них площадь квартир начиналась от 35 кв. м, трехкомнатные квартиры имели площадь в 75 кв. м. В отличие от многих простых панельных «казарм», в башнях Вулыха наружные стены делались из керамического кирпича, были толще; тепло в холодное время в квартирах сохранялось лучше, а летом было комфортно. Под руководством Вулыха были разработаны и такая типовая серия, как П-67. Площадь квартир в ней начиналась от 43 кв. м и могла доходить до 70 кв. м. В плане комфорта, наличия раздельного санузла и просторной кухни они ничем не отличались от башен Вулыха. Что касается жилья для рабочего населения, то большинство построенных при Хрущеве и Брежневе многоквартирных домов для заселения в них советских граждан были панельными. Панельные дома дешево обходились государству, их можно было возвести за считаные недели. Разумеется, они не отличались комфортом, стены были тонкими, зимой было холодно, места едва ли хватало. В то же время в некотором отношении простые дома после Сталина все же отличались в лучшую сторону наличием в них хоть и небольшого, но все-таки санузла. Многие сталинские дома для рабочих такой роскоши не имели, архитекторы ограничивались люфт-клозетом. Лифта в пятиэтажных хрущевках не полагалось, они монтировались в домах этажностью повыше, но как-то так совпадало, что такие дома были и более «элитными». Квартиры получали, отстаивая многолетние очереди. Просто взять и купить квартиру в доме более высокого класса простой человек не мог. В этом особенно заключается советская кастовость, проявляемая в бытовых вопросах, – ее нельзя было преодолеть, не став членом партии и не заняв в ней высокое положение.

К слову, упомянув выше о рабочей (технической) элите, имело бы смысл привести пример, как она появлялась. И нет, я не буду упоминать пресловутых стахановцев. Куда интереснее создаваемое социалистическим государством искусственное расслоение среди рабочих по принципу их работы на экспорт или на внутренний рынок. Дело в том, что экспортные товары, которые стали появляться в советской промышленности в 1930-е гг., требовалось делать качественными, иначе их никто бы не покупал на мировом рынке. Советские товары были сами по себе весьма низкого качества, поэтому труд рабочих, которые производили товар на экспорт, а также инженерно-технического персонала оплачивали с весомой надбавкой до 20 %. К этому добавлялись премии за перевыполнение программы. Причем трудились такие рабочие на предприятиях, специализированных под экспорт, – т. е. это были фактически привилегированные производства, где зарплата всегда была выше, качество продукции лучше, но предназначалась она не для советского потребителя. Для сравнения: в рыночной экономике товар всегда должен быть качественным, независимо от того, идет ли он на экспорт или продается на внутреннем рынке. Это даже не имеет значения, потому что производители в условиях глобального рынка стараются перенести производства поближе к рынкам сбыта продукции. Качество на производствах в разных странах может отличаться не потому, что это