Ханская дочь. Любовь в неволе - Ине Лоренс

— Возвращаемся! Если не хотите, чтобы нас догнали, шевелитесь быстрее, — скомандовал Сергей, вскочил на Мошку и дал ему шпоры. Кицак уже был рядом, переложив поводья в левую руку, он положил правую на приклад карабина и спросил:

— Сделаем ребятам небольшой подарочек?

Сергей покачал головой:

— Нет, это лишнее. Кроме того, новости, которые надо передать царю, чересчур важны, чтобы рисковать ими ради лишней пары зарубок на прикладе. Не беспокойся, твоя громовая трубка еще не раз поразит предателей вроде тех, что у нас за спиной. — Он использовал выражение, которым калмыки называют карабины и мушкеты, поскольку выговорить русские слова им слишком трудно.

Кицак оскалился, поднял карабин и на полном скаку прицелился назад, ударил выстрел, и казак, скакавший рядом с Мазепой, вскинул руки и сполз с седла.

— Проклятие, промазал! — раздосадованно воскликнул татарин.

Раскин восхищенно рассмеялся.

— Но ты же попал?

— Да, но не в того, в кого хотел, — недовольно бросил Кицак и сильно ударил лошадь пятками, чтобы, в свою очередь, не оказаться на мушке у преследователя. Они не проскакали и версты, когда небо потемнело и начался сильный снегопад, так что Сергей даже не видел весь отряд целиком. Перекликающиеся голоса и храп лошадей подсказывали Сергею, что люди следуют за ним. Какое-то время он продолжал сохранять направление бегства, пока не убедился, что снежная буря надежно укрыла отряд от глаз преследователей, а потом сделал крюк. Все более густая метель была его союзницей: она тотчас же заметала следы подков. Несколько раз сменив направление движения, они могли быть уверены, что казаки не настигнут их, даже если захотят.

Затем они так быстро, как позволял падающий стеной снег, двинулись к месту, где можно было ожидать появления русских передовых постов. Сергей не мог затягивать с отправкой донесения, но все-таки приказал беречь лошадей: опасность наткнуться на предателей украинцев или рыскающих в поисках поживы шведских драгун по-прежнему сохранялась.

16

Отряд Сергея достиг расположения русских войск возле деревни Прудки на Смоленской дороге. Как он и надеялся, там же был и царь, прибывший на совещание с генералами Меншиковым и Репниным. Когда караул доложил о прибывших, все трое, несмотря на сильный снегопад, вышли встречать отряд.

— Вы нашли проклятых шведов? — спросил царь, прежде чем Сергей успел отдать честь.

Капитан ответил незамедлительно:

— Да, Ваше величество. Они движутся маршем на юг, намереваясь зимовать на Украине.

Меншиков недоверчиво фыркнул:

— На Украине? И что они там надеются получить, кроме кровавых соплей? Казаки Мазепы зададут им трепку.

— Этого-то, к сожалению, не случится, — ответил Сергей, совершенно забывая о почтении, которое обязан питать к высшему военачальнику и лучшему другу царя, — Мазепа перешел на сторону шведов.

— Бред! Я в это не верю. — В голосе Петра прозвучала неприкрытая угроза.

— К сожалению, это правда, Ваше величество. Я был совсем рядом со шведским обозом и, без сомнения, узнал гетмана, с ним две или три тысячи казаков, — ответил Сергей.

Какое-то время было слышно только тяжелое дыхание царя, и Сергей видел, как глаза у него от ярости наливаются слезами. Наконец Петр утер лицо рукавом и заскрежетал зубами так, что у присутствующих пробежал холодок по спине.

— Надо было прислушаться к тем, кто называл Мазепу предателем! Но он принес мне присягу на священном знамени украинского казачества, и я ему слепо доверился. Он еще горько пожалеет, что нарушил клятву! Теперь мне ясно, что задумал Карл: он хочет дойти до Батурина, чтобы пополнить припасы в столице гетманства, а ведь все эти запасы Мазепа приобрел по моему приказу на мои деньги и на моих мануфактурах. Нет, они не должны попасть в руки шведов! Меншиков! — крикнул царь и, круто повернувшись, столкнулся с князем чуть ли не лицом к лицу. — Алексашка, вели трубить сбор драгунам и скачи на юг. Не допусти, чтобы украинские казаки и запорожцы присоединились к изменнику Мазепе, иначе Россия погибнет.

Меншиков коротко кивнул:

— Если смогу помешать, новые казаки к Мазепе и Карлу не перебегут. Дозволь ехать, и я сделаю все возможное.

— Я думал, ты уже уехал! — Несмотря на всю сложность ситуации, Петр не упускал случая пошутить.

Он безрадостно улыбнулся и хлопнул Сергея по плечу:

— Ты все правильно сделал, Тарлов! Я рад, что когда-то согласился с Меншиковым и твоя голова все еще при тебе. Теперь поешь и отдохни, а рано утром поедешь с ним на юг спасать Украину для России.

— С охотой! — гордо ответил Сергей. Идя в сторону лагерной кухни, он невольно задавался вопросом: что же произошло в тот день, когда его сначала арестовали, а потом напоили?

Часть 7

Полтава

1

Сирин посмотрела вниз на укрепленный город, несколько недель бедствовавший в кольце осады, и уже не в первый раз спросила себя: неужели Карла наконец-то покинуло его сказочное везение? На складах за укрепленными стенами было все, в чем шведы испытывали столь острую нужду, начиная с продуктов и пороха и заканчивая мундирным сукном и обувью. До сих пор русские ожесточенно оборонялись, делая все, чтобы доверенные им военные запасы не попали в руки врага.

Раздался залп одного из шведских осадных орудий, звук оказался неожиданно слабым и глухим — даже осажденным стало очевидно, что пороху, еще оставшемуся у шведов, зима не пошла на пользу. Звук всколыхнул в Сирин воспоминания о событиях последних шести месяцев. Она поежилась и поблагодарила Аллаха и Богородицу, которой молился Сергей, за то, что пока еще жива.

К началу зимы шведы еще верили, что идут в дружественную страну, в которой их встретят как союзников и друзей, — это заблуждение для многих оказалось смертельным. Сирин вспомнила потрясение в глазах генералов и каменное лицо Карла, когда они увидели дымящиеся развалины Батурина. Вовремя бежавшие и потому спасшиеся от истребления жители рассказали гетману, что князь Меншиков внезапно напал на город с большой армией, не оставив им времени на организацию сопротивления. И, вместо того чтобы укрепиться в Батурине, русский генерал приказал своим людям забрать с собой все, что можно было увезти, а город предал огню.

Солдаты исполнили приказ со всей тщательностью, к которой их приучил царь, и ушли за несколько часов до появления шведов. Несмотря на охватившую его ярость, Карл запретил своим генералам преследовать русских — их конные отряды были мобильнее его кавалерии, а он не желал разделять армию и жертвовать часть сил на бесплодное преследование.