Освобождение - Нина Ивановна Каверина

* * *

Время. Можно ль потрогать рукой

сей предмет? Кажется, приходилось.

На дороге в Помпеях влачились

две, как тень, колеи под ногой.

Раскроила когда-то арба

тяжким грузом сырую дорогу.

Как прохожий я жмусь понемногу,

в мёртвые упираясь дома.

Вильнюс. Долго стою на мостках

над глубокой разверстою ямой.

Мостовая булыжная в раме,

стен остатки, угли в очагах.

Короля Казимира звезда

засияла тогда над Литвою.

Вопреки неживому покою,

всё кипело, как в улье, тогда.

* * *

— Сколько времени? — трепетный взгляд

на часы. Охнешь: не опоздать бы!

Это молодость. Дни, словно братья,

рядом вольно, с улыбкой летят.

Позже меряем время не так.

Годы, век — остальное пустяк.

*В заголовке строчка В.В.Маяковского.

Есть и Было. Рим

Я стою средь развалин имперского Рима

и уйти не могу.

Прирастают каменья опавшие

зримо

в воспалённом мозгу.

Возрождается Ростра, храм Весты — весь Форум

в блеске нового дня.

Помогают

той книги слова и узоры,

что в руках у меня.

На прозрачных и тонких заветных листочках

проступают едва

Рима давнего контуры и оболочки —

памятные места.

Накрывают туманом разрушенный город,

он на фото живой.

И две тысячи лет — как неведомый ворот

проскрипел надо мной.

Есть и Было. Есть — Будет.

Тревожит загадка,

тянет вечный магнит.

Полистаю — взгляд ищет воскресшую арку

и над храмом

парит.

* * *

О моём городке книжку можно такую

нам создать? Вот мечта!

Мы другой, победней, помним землю родную,

но была Красота.

Есть и Было. Подмосковье

Не церковь малая — велик собор

построен на земле волоколамской

во вкусе пышном греко-итальянском.

Колонны перед входом. Вскиньте взор –

ротонды купол и окон дозор.

Приделы слева, справа. Монумент!

Чей щедрый дар и гордости момент?

Перелетим на двести лет назад.

Знакомого мы не узнаем места.

Воображение рисует дерзко

усадьбу графскую, и парк, и сад.

А в центре храм, величествен и свят,

с блистающим крестом средь облаков

и песней колокольных голосов.

Невидимо проходят дни, года.

Враждебных вихрей закружилась стая.

«Эх, без креста!» — и старый мир растаял

почти бесследно.

Так что, господа,

он не собор теперь, а склад. Беда:

внутри, снаружи всё пошло вразнос.

И с кровли в небо — рощица берёз.

Я рядом с храмом-старцем много лет

хожу по незавидному посёлку.

С хрущёвками смешались избы. Толку

в той смеси мало или вовсе нет.

Мне чудится, исходит тихий свет

от старца древнего, свет и печаль.

Возьми его к себе,

былого даль.*

*Троицкий храм построен в селе Болычево в 1812 году графом Львом Кирилловичем Разумовским. Фото подлинное.

Из дома в дом

Так происходит с домами: мы покидаем их, и они умирают.

/Юрий Трифонов «Исчезновение»/

За Уральскими горами, за ого! годами

жёлтый огонёк мигал в маленьком окошке.

Кем-то слепленный домок, как в тайге сторожка.

Но тепло, в печи гуляет над углями пламя.

Далеко война и горе. Дети, что мы знаем…

Почему отец и мать на завод уходят?

Бабушка слезу смахнёт — не шалили вроде?

Суп вечерний на столе называет раем.

Шесть годков здесь прожили. Дом, прощай, спасибо.

Знаю, нет тебя, ты был странный, некрасивый.

* * *

Снова в стороне родной, в милом Подмосковье!

Пол-избы нам от родни, щедрый огород.

Так же печка в полстены (что ж, один народ).

Ей не уголь, а поленца мы несли с любовью.

Дни послевоенные, скудные, но помнится

детство деревенское — яркое, как солнце.

И дорожка долгая в школу. Ну и что ж!

Разудалою гурьбой шли, коль день хорош.

* * *

Всё ж раздобрился завод: в городе жильё!

Три семьи устроили тесный быт неброский.

Керосинки. За окном мёрзлые авоськи.

Слава Богу, мирное было здесь житьё.

* * *

Дома нашего в деревне нет уже давно.

На краю стоял — дороги новой поперёк.

Двухэтажной коммуналке тоже близок срок.

Проезжая, взгляд кидаю в мокрое окно.

Он ещё стоит, сиротка. Рядом лес,

перед ним горой дом новый до небес.

Вчерашний день

Первое зёрнышко склёвано птицей.

Первой минутой отметился день.

В мягких подушках упрятаны лица.

В теле разбросанном нега и лень.

Миг, что родился, уж тянет соседний.

Дня молодого летит колесо.

Не замечаю его, как осенний

дождик, заботы пошли полосой.

Только вечерней усталой порою,

видя, как зреет в полнеба закат,

я загрущу, веки тихо закрою –

кончился дня суетливый парад.

Всё пронеслось: нежность раннего утра,

праздник природы в полуденный час

и утихание вечера мудрое –

всё, что играло так близко от нас.

Звонкое детство моё за горами,

в знойный июнь за горами и снег

ночи февральской. Но рядом, за нами

стихнувший день.

Он ушёл. И навек.

Воскресшая песня

Ты на прощанье мне сказал «До завтра».

Я помахала вслед тебе рукой.

/Песня середины XX века/

Пропала песня вместе с юностью моей,

но вдруг проснулось слово… два… две строчки.

Вслед — музыки чуть слышные звоночки

сплелись в простой мотив — всё внятней, всё живей.

Захолонуло