Парадоксы гениев (СИ) - Казиник Михаил Семенович

Нет, обманула вас молва, По-прежнему дышу я вами, И надо мной свои права Вы не утратили с годами. Другим курил я фимиам, Но вас носил в святыне сердца; Молился новым образам, Но с беспокойством староверца.

Чтобы не уводить книгу далеко в сторону, предлагаю прочесть и другие стихи Баратынского, посвященные Аграфене. Например, этот: «Я безрассуден — и не диво!..»

А вот и Вяземский ревнует свою «медную Венеру» (так поэт прозвал ее за красоту и особый цвет волос).

Вяземский — Пушкину:

Я уже слышал, что ты вьешься около моей медной Венеры, но ведь ее надобно и пронять медным благонамеренным. Спроси у нее от меня: как она поступает с тобою, так ли как со мною: на другую сторону говорит и любезничает, а на мою кашляет.

Но больше всех досталось от Закревской, наверное, Пушкину. Здесь встретились два Дон Жуана. И… Аграфена произвела Пушкина «в свои сводники» (по его выражению в письме к Вяземскому). Она стала рассказывать поэту о своих многочисленных приключениях. Причем не упуская самых интимных подробностей.

И вот о чем взмолился Пушкин:

Твоих признаний, жалоб нежных Ловлю я жадно каждый крик: Страстей безумных и мятежных Как упоителен язык! Но прекрати свои рассказы, Таи, таи свои мечты: Боюсь их пламенной заразы, Боюсь узнать, что знала ты.

По-моему, все ясно… прозаических добавлений не надо!!! Это как же надо было довести поэта… «Прекрати, боюсь заразы, боюсь узнать!»

И вот… колоссальная пушкинская месть — стихотворение «Портрет»:

С своей пылающей душой, С своими бурными страстями, О жены Севера, меж вами Она является порой. И мимо всех условий света Стремится до утраты сил, Как беззаконная комета В кругу расчисленном светил.

И все, о чем я упомянул в своем рассказе о графине Закревской и ее взаимоотношениях с Пушкиным и его друзьями, мне нужно для того, чтобы показать, КАК и ПОЧЕМУ в таких сложных и невероятных взаимоотношениях родилось это крохотное стихотворение.

Начнем с того, как звучит комета, попадая в плотные слои атмосферы. Всем, кто видел и слышал, известно.

Так:

С-с-с-с-с-ч-ч-ч-щ-щ-щ-ш-ш… (Произнесите вслух, не стесняйтесь!)

Теперь читаем вновь:

ССвоей пылаюЩей дуШой, ССвоими бурными СтраСтями, О жены Севера, меж вами Она являетСя порой. И мимо вСех уСловий Света СтремитСя до утраты Сил (!!!) И вдруг!!! КаК беЗЗаКонная Комета В Кругу РаСЧиСленном Светил.

Думаю, вы понимаете, зачем я выделил «С», «Щ», «Ш» и «Ч»?

Это ЗВУК КОМЕТЫ!

Но зачем я выделил неожиданные «К» и «ЗЗ»?

Обращаю ваше внимание на то, что эти звуки не существуют до появления «БеЗЗаКонной Кометы». Они вторгаются только на мгновение для того, чтобы показать ее беззаконность. Ни одного «К» в предыдущем тексте, ни одного «З». То есть появление кометы внедряется в «законный» стих и будоражит всю его музыку.

«БеЗЗаКонная Комета В Кругу…»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И дальше — возвращение к предыдущему «кометному» звучанию:

«РаСчиСленном Светил».

Почему именно «З» и «К», которых нет в остальных строчках стихотворения? Кто эта «беЗЗаКонная Комета»?

Если бы Пушкин написал имя-посвящение, то что бы он сделал, чтобы одновременно раскрыть и скрыть его?

Конечно, написал бы имя так: ЗАКревскАЯ (ЗАК…..АЯ — ЗАКоннАЯ).

Что он и сделал!!! Вот откуда в стихотворении «беззаконные звуки». Вот она — мучительница Вяземского, Баратынского и Пушкина! Увековечена и… скрыта.

Вот как Пушкин мыслил!

Путешествие Пушкина к Гомеру

Гомер

И в заключение — еще одно стихотворение. Оно по духу невероятно близко музыке Моцарта. Всю свою жизнь я наслаждаюсь его невероятной гармонией. Но не в гармонии только его тайна. Этот легчайший, остроумнейший стих — уникальный пушкинский эксперимент.

1 Рифма, звучная подруга 2 Вдохновенного досуга, 3 Вдохновенного труда, 4 Ты умолкла, онемела; 5 Ах, ужель ты улетела, 6 Изменила навсегда! 7 В прежни дни твой милый лепет 8 Усмирял сердечный трепет, 9 Усыплял мою печаль, 10 Ты ласкалась, ты манила, 11 И от мира уводила 12 В очарованную даль. 13 Ты, бывало, мне внимала, 14 За мечтой моей бежала, 15 Как послушная дитя; 16 То, свободна и ревнива, 17 Своенравна и ленива, 18 С нею спорила шутя. 19 Я с тобой не расставался, 2 °Cколько раз повиновался 21 Резвым прихотям твоим; 22 Как любовник добродушный, 23 Снисходительно послушный, 24 Был я мучим и любим. 25 О, когда бы ты явилась 26 В дни, как на небе толпилась 27 Олимпийская семья! 28 Ты бы с нею обитала, 29 И божественно б сияла 30 Родословная твоя. 31 Взяв божественную лиру, 32 Так поведали бы миру 33 Гезиод или Омир: 34 Феб однажды у Адмета 35 Близ тенистого Тайгета 36 Стадо пас, угрюм и сир. 37 Он бродил во мраке леса, 38 И никто, страшась Зевеса, 39 Из богинь иль из богов 40 Навещать его не смели — 41 Бога лиры и свирели, 42 Бога света и стихов. 43 Помня первые свиданья, 44 Усладить его страданья 45 Мнемозина притекла. 46 И подруга Аполлона 47 В тихой роще Геликона 48 Плод восторгов родила.

Об этом стихотворении Александра Сергеевича можно написать целую книгу-исследование. Потому что это не просто стих, а гениальный трактат о поэзии. Но я попробую изложить идею Пушкина кратко. Повторяю стих еще раз для того, чтобы отметить его невероятные чудеса.

В первой главе книги я рассказал бы свои собственные ощущения. Каждый раз, когда что-либо омрачало мое настроение, я читал вслух это стихотворение. И настроение моментально улучшалось. У меня появлялось чувство огромной радости, потребность в творчестве. Я улыбался, ибо понимал, что все печали и горести ничтожны по сравнению с этим моцартовским фонтаном красоты и гармонии. Что же в этом стихе особое, что вызывает у меня такое чудесное чувство счастья?