Там, где колышется высокая трава - Луис Ламур

Проехав через заросли и оказавшись в уединенной ложбинке, он слез с коня, который был тут же расседлан и отпущен пастись. Он редко когда треножил или привязывал его, потому что знал, что стоит ему лишь окликнуть Рио или подозвать его свистом, как конь тут же подойдет к нему. Еще не разу не было такого, чтобы он не отозвался бы с первого раза на клич хозяина. Обычно лошади не отходят далеко от костра. Они могут пастись, ненадолго удаляясь на некоторое расстояние, но затем неизменно возвращаясь обратно. Можно подумать, что им так же как и нам, людям, нравится держаться поближе к костру, чувствуя себя при этом гораздо уютнее.

Собрав немного сухих веток, он разложил небольшой костерок, следя за тем, чтобы пламя не было бы слишком большим. Хотя вряд ли кто смог заметить его здесь, на дне ложбинки. Меньше всего ему хотелось, чтобы его обнаружил бы кто-нибудь из обитателей долины.

Покончив с едой, он вернулся обратно к площадке, где возвышались недостроенные стены его будущего дома. Часть древнего фундамента была не задействована под строительство, и теперь она выполняла роль своего рода террасы, откуда открывался вид на долину.

Он простоял здесь еще довольно долго, вглядываясь в темноту и наслаждаясь ночной прохладой. Затем, развернувшись, он направился к дому. Стоя у стен сложенной из камня хижины и раздумывая над тем, какая работа здесь еще предстоит, Кеневен вдруг услышал приглушенный, далекий рокот, от которого ему сделалось не по себе.

Он замер на месте и прислушался. Этот звук доносился как будто из глубин той самой горы, на вершине которой он теперь стоял. Кеневен выжидал, полагая, что рокот станет нарастать. Но всего через минуту или около того звук начал ослабевать, превращаясь сначала в еле различимое ворчание, а затем и вовсе затихая. Кеневен озадаченно расхаживал вокруг своей хижины в течении еще нескольких минут, выжидая и прислушиваясь, но все было как будто тихо.

Это было довольно странное происшествие, оставившее на душе неприятный осадок, и тогда он поспешил поскорее вернуться в разбитый им в ложбине лагерь, чувствуя себя не в своей тарелке. Затем он долго лежал без сна, укрывшись пледом, и размышляя об этом странном рокоте. Ему было всего пять лет, когда в 1857 году в Калифорнии разразилось сильнейшее в истории Южной Калифорнии землятресение. Это же на землетрясение было вовсе не похоже, но тем не менее в земных глубинах что-то происходило.

Он с тревогой обратил внимание на то, что Рио не отходит далеко от него, во всяком случае, держится ближе, чем обычно. Ну разумеется, для этого могли быть и иные причины. На этой горе и в расселинах за ней водились пумы. Он видел их следы, так же как замечал раньше следы лося, оленя и даже медведя.

Места, где он решил обосноваться, поражали воображение своей красотой - это был удивительный, уединенный уголок дикой природы, отгороженный ото всего остального мира громадой горы Тысячи Родников, возвышавшейся на манер крепостного вала.

Он проснулся на рассвете, когда небо над горами начало светлеть. И тут снова раздался все тот же приглушенный, нарастающий рокот, доносившийся откуда-то из глубины земли - как будто где-то там сам дух горы пробуждался от долгого сна. Но только на этот раз звук оказался менее отчетливым. Он был слабее, словно доносился издалека.

- Все хорошо, Рио, - тихо сказал он вслух. - Все в порядке.

И самому ему очень хотелось в это верить...

ГЛАВА 6

Когда он проснулся снова, небо уже совсем просветлело. Кеневен быстро выбрался из-под пледа, развел небольшой костер и поставил кипятиться воду для кофе. За завтраком он напряженно размышлял о возможной природе странных звуков, раздававшихся ночью. Единственным, на его взгляд, разумным было предположение, что причиной рокота могли стать родники, некие земные силы и процессы, происхоящие глубоко в земле под горой.

Очевидно так же и то, что эти силы за последнее время не привнесли никаких изменений в облик горы. Выходит, что для этого их мощи не достаточно, а значит, наверное, не существует и непосредственной опасности. Закончив завтракать, он быстро собрал вещи, чтобы быть готовым в любую минуту отправиться в путь, и только после этого принялся за достройку дома.

В отличие от большинства ковбоев, предпочитавших не связываться ни с какой иной работой, кроме той, которую можно сделать, не слезая с седла, Кеневен всегда был непрочь поработать руками. И теперь он получал от работы двойное удовлетворение, радуясь осознанию того, что дом, который он строит сейчас, строится им для себя. К полудню он закончил выкладывать из тяжелых камней еще одну стену. Хоть и медленно, но дом его становился похожим на человеческое жилище.

Он устроил себе небольшой перерыв на обед и решил надеть рубашку, прежде, чем приниматься за еду. Он как раз застегивал пуговицы, когда внимание его оказалось привлечено каким-то еле различимым движением, происходившим как будто далеко на дороге, ведущей в Соледад. Порывшись в вещах, он достал свой полевой бинокль, занимая удобную позицию на краю обрыва. Убедившись на всякий случай, что прямые солнечные лучи не падают на стекла бинокля и не дают бликов, которые могли бы обнаружить его присутствие, он принялся разглядывать приближающегося всадника.

Разделявшее их расстояние было поначалу слишком велико, но тем не менее, Кеневену показалось, что ему уже где-то приходилось видеть этого человека. Но стоило лишь всаднику подъехать поближе, и у Кеневена уже не осталось ни малейших сомнений на этот счет. Это был Сидни Бердью.

Интересно, что могло привести сюда десятника Рейнолдса? Ну разумеется, это пастбище считалось угодьями ранчо "ЧР", так что он, возможно, объезжал стадо или же просто решил наведаться к источнику. Но с другой стороны, ехал он довольно быстро, и не тратил времени на то, чтобы останавливаться и глазеть по сторонам. Подъехав к заводи у подножия горы, Бердью осадил коня и, проворно спрыгнув на землю, уселся на один из валунов и закурил сигару.

Ждет кого-то!

День выдался теплым, солнце припекало, и особенно приятно было чувствовать это теперь, проведя за работой все утро, а поэтому Кеневен устроился поудобнее на земле и принялся терпеливо ждать. Если Бердью должен встретиться с кем-то в этой глуши, то ему нужно было непременно узнать, с кем именно. Несколько раз он наводил бинокль на дорогу, но та была пуста. И лишь в очередной раз оглядев окрестности, он наконец заметил еще одного всадника - он ехал верхом на гнедом коне, и должно быть, появился откуда-то из-за рослей, так как до самого последнего момента ему удавалось оставаться незамеченным. Подъехав к заводи, он тоже слез с седла. Кеневен озадаченно направил свой бинкль на коня, пытаясь разглядеть тавро.

Гнедой был заклеймен тавром "ВВ"! Очевидно, один из людей Винейблов приехал на тайную встречу с Бердью с ранчо "ЧР". К тому же он заметил еще двоих приближавшихся всадников, в одном из которых он узнал того рослого детину с покатыми плечами, которого до этого заприметил в ресторане, и который теперь ехал верхом на лошади из конюшни "Бокс-Н", в то время как под его спутником был мустанг серой масти с тавром Стара Левитта - клеймом "Трех Алмазов" - на бедре!

Здесь было, над чем призадуматься. Тайная сходка представителей всех четырех хозяйств, хозяева двух из которых открыто враждовали друг с другом, а двое остальных были уже недалеки от того, чтобы тоже включиться в эту войну. Кеневен на чем свет стоит клял себя за то, что не может услышать их разговора. Но по всему было выдно, что тон всему задавал Бердью. Он говорил больше всех, выразительно при этом жестикулируя и расхаживая из стороны в сторону.

Но тут внимание Кеневена привлекло еще кое-что.

Это можно было принять за легкое движение ветерка среди высокой травы и в ветвях зарослей кустарника у подножия горы. Но затем он увидел стройную фигурку молоденькой девушки, подбиравшейся все ближе и ближе к занятым разговором мужчинам. У него все внутри похолодело. Это была сама Дикси Винейбл!

Для чего бы ни затевалась эта сходка, ясно было одно: эти четверо не хотели, чтобы кто-либо слышал их разговор или же хотя бы видел их вместе, и если теперь они заметят Дикси, то она окажется в большой опасности. Кеневен тихо отполз от края обрыва, и добежав до своего недостроенного дома, над постройкой которого он трудился все утро, схватил в руки винтовку. К тому времени, как он снова занял позицию на вершине горы, сходка, по-видимому, подошла к концу, и все, что намеревались обсудить заговорщики, было, должно быть, оговорено и решено. Один за одним они садились на коней и разъезжались. Сидни Бердью уехал самым последним.

Все это время девушка неподвижно лежала в траве, и лишь выждав несколько минут после того, как все четыре всадника скрылись из виду, он поднялась с земли и подошла к роднику. Зачерпнув воды и напившись, она еще некоторое время оставалась в раздумьи стоять над водой. В конце концов она опять зачерпнула пригорошню воды, а затем возвратилась обратно к зарослям кустарника, откуда всего мгновение спустя появилась вновь, но уже верхом на Огненном.