По моему хотению. Сборник детективов - Леонид Амстиславский

– А может быть еще и худший? – заинтересованно спросил Грутов.

– Разумеется. Всякие отягчающие вину обстоятельства, дополнительные статьи, например, наркотики, незарегистрированное оружие. Да мало ли что еще можно накрутить! Все, – усмехнулся он, – в наших руках. Поэтому предлагаю как полковник полковнику. Честно, откровенно и, главное, быстро покончить со всем этим делом.

– Мы разные полковники! Вы – юстиция, это – чисто формальное звание, а я – Армия, это – вес!

– Ничего, сочтемся славою, – обиделся на такое разграничение Перцев. И еще раз спросил: «Так что, будем протоколировать?»

– Если знаете что писать – пишите. Я лично ничего подписывать не собираясь! – Грутов с вызовом посмотрел на следователя.

– Ну, смотри, Грутов! – с угрозой произнес Перцев уже на «ты». Видимо, лимит показной вежливости он уже исчерпал. – Если мне передадут твое дело, я тебя очень быстро и очень надолго упакую!

– Упаковки не хватит! – в том же тоне огрызнулся Грутов.

На том и расстались.

Заканчивались первые сутки…

В камере Грутов оказался пятым. С трудом, – боль в груди от сломанных ребер давала о себе знать, – он улегся на грязный, в подозрительных бурых пятнах тюфяк. Извинился перед сокамерниками за молчание и за отказ «чифирнуть». Покрутился с боку на бок, с трудом нашел менее болезненное положение и погрузился в мысли. Лежал, почти не вставая. Сокамерники пару раз пригласили его поесть, разделить, что осталось еще, в наполовину разворованных «вертухаями» передачах из дому.

Грутов отказывался, пил только воду, иногда – чай, который в обжигающей губы металлической кружке заваривали ему сокамерники. Его не расспрашивали, понимая, что ему плохо, и из уважения к возрасту. Грутова это удивляло и радовало, давало возможность не отвлекаться от собственных мыслей.

Честное слово, все произошло непроизвольно. Ну… почти непроизвольно…

Я и не мыслил оказывать на нее никакого давления. Это я потом осознал, что не могу не оказывать давления. Что это происходит как бы автоматически. Мои желания и эмоции «транслируются» либо адресно – тому, на кого эти эмоции направлены, либо просто «уходят в эфир», действуя на всех, кто подвернулся на пути. Может, и не совсем понятно, но точнее объяснить не могу. Сам еще не полностью разобрался с механизмом воздействия своих способностей на окружающих.

Когда я отбивался от того ублюдка, который напал на меня, я осмысленно хотел его напугать. И я его напугал.

Когда на пляже мне показалось, что вода холодная и меня охватил озноб, я НИКОМУ НИЧЕГО ОСМЫСЛЕННО не приказывал. Просто мои ощущения передались довольно большому количеству людей. Следовательно, впредь надо быть осторожнее и осмотрительней. Контролировать себя. Не поддаваться эмоциям.

Легко сказать: «контролировать и не поддаваться». Это на словах, умозрительно – легко, а на деле…

…Я выезжал, а она, заметив освобождающееся место для парковки, пристроилась чуть сзади, чтобы сразу же занять мое место. Я успел рассмотреть сосредоточенное лицо, смоляную челку почти до самых глаз и ободряюще улыбнулся ей. Сразу заметно, что умение парковаться не входит в число ее главных достоинств.

Я немного отъехал и стал наблюдать, как она пытается засунуть свой длиннющий Бьюик в дырку, в которую утром я с трудом втиснул свою Хонду. Естественно, у нее ничего не получилось… Потыкалась бампером туда-сюда, заглушила движок, вышла из машины и стала осматривать передок – сильно ли поцарапалась.

«А ножки у нее ничего – подумал я. -

Да и все остальное на месте. Я бы от такой не отказался… «.

Естественно, что подобные мысли вызвали и соответствующую реакцию… Я никогда не увлекался ни порнухой, ни соответствующей литературой. Поэтому ничего подробно описывать не стану. А если не подробно, а самое основное, то она просто поехала за мной. Прямо к той квартире на Avenue U, которую я снял. По дороге запарковалась на первом же свободном миттере и пересела ко мне.

Это был потрясающий вечер!

Но она – замужем и должна была обязательно вернуться домой. Это у меня жена уехала, и я на пару недель стал холостяком, а у нее муж приходит с работы в восьмом часу вечера…

Прощаясь, она сказала, что никогда не забудет ни меня, ни этого вечера, и оставила свой телефон.

Вот тут во мне запоздало проснулась совесть. Или нечто напоминающее совесть.

– Ты забудешь меня! Забудешь, как зовут, как я выгляжу, забудешь обо всем, что произошло… Останется только ощущение чего-то очень хорошего, поняла?

Я довез ее до того места, где она припарковала свою машину, и вернулся обратно.

Из отчета Владимира Шаевича.

(Шаевич Владимир Рувимович, резидент СВР в США. Полковник ВДВ В качестве «агента влияния» выполнял отдельные поручения и добился высоких результатов…)

«…По интересующей вас теме посылаю вырезку из нью-йоркской русскоязычной газеты «С миру по нитке». Прочтите заметку «На полицию надейся, но и сам не плошай!».

Я побеседовал с автором этого материала А. Грантовым. По его словам, вся информация исключительно из прикормленных полицейских источников. С самим «героем» встретиться ему не удалось, т. к. полиция отказалась сообщить о нем какую-либо информацию. Мне удалось (не спрашивайте, как, все равно не расколюсь) побеседовать с тем отморозком, который сейчас находится в тюрьме штата. По его словам, ему никогда в жизни не было так страшно. Причины страха не понимает. Внешности человека, которого пытался ограбить и который его напугал, не помнит. Убежден, что в момент, когда «потерпевший» ткнул ему в спину Узи, он «был под прицелом» еще нескольких человек.

Скорее всего, направленное внушение. «Потерпевший» либо сильный гипнотизер, либо… черт его знает кто…

Предпринимаю все возможное для установления его личности и, по возможности, личной встречи.

Все остальные события за прошедший период не вписываются в круг интересующей темы и не представляют для вас интереса…»

Тель-Авив.

Конец рабочего дня.

– Это может быть интересным… А может и очередной уткой. Что вы думаете по этому поводу, Моше?

– Видите ли, господин Директор, информация пришла от Хуана. Ну, я вам о нем говорил – наш человек. Супер в одном из тех домов, которые нас интересуют. Так вот, этот случай, о котором написал Саша Грантов, таки да произошел недалеко от того самого места, где все и произошло…

– Моше, вы что, разучились говорить нормально? Что это значит – «произошло недалеко от того, где произошло»?! Вы не с женой на кухне, потрудитесь изъясняться четко и по существу!

– Виноват, господин Директор! Описанный в заметке инцидент произошел в радиусе двух кварталов от места исчезновения сумки с интересующим нас предметом. Следовательно….

– Следовательно, вылезьте из собственной шкуры, но мне нужно знать, кто такой этот «супермен»! От момента его зачатия и по сегодняшний день!

– Так точно, господин Директор! Разрешите вопрос?

– Валяйте, Моше, спрашивайте.

– Господин Директор, даже если мы его вычислим, что очень сомнительно… Если это тот, кто нам нужен, то значит эта штуковина находится у него и он умеет ею пользоваться. КТО и КАК будет на него выходить?!

– Слишком много «если», Моше… Сначала уточните, кто это… А уж потом… Ладно, идите, Моше, идите…

Дома меня ожидал приятный сюрприз…

Прошло более трех суток с момента ареста, когда Грутова вызвали вновь. С трудом поднявшись, ополоснул лицо и вышел из камеры. Идти было трудно, ломило все тело, поэтому и шел по коридору медленно, чуть сутулясь. Небритый, грязный и оборванный, он предстал перед незнакомым ему человеком.

– Я – ваш адвокат, – приветливо протянул ему руку незнакомец, – Александр Петрович Крутиков. – И сразу спросил: – Вас что, били?

– Да, и думаю, что будет продолжение!

– Нет, – возразил Александр Петрович. – У вас теперь есть я – ваш адвокат, и все виды бесед будут отныне проходить только в моем присутствии.

Кстати, сколько вам лет?

– Адвокат – это хорошо, – усмехнулся Грутов, – А лет мне – 58. Вы откуда? Кто вас пригласил ко мне?

– Меня направила к вам Лидия Ивановна, и я в полном вашем распоряжении… Да, видок у вас еще тот. На все семьдесят, – Крутиков достал из кармана «мобильник», набрал номер и, дождавшись ответа, передал трубку Грутову.

– Слушаю! Это ты, Семен? – Грутов узнал голос Лиды. Они вместе учились еще в школе и на протяжении более 40 лет поддерживали теплые, дружеские отношения.

Он знал, что Лида – адвокат. Часто и довольно успешно занималась очень сложными, тяжелостатейными делами. Именно поэтому он и дал ее телефон следователю при первом допросе.