Куратор - Оуэн Кинг

королеву треф, похожую на нее, а мужчины выуживали короля червей – копию себя. Джентль собирал королев и королей и складывал из них домик на своем столе. Закончив, он приглашал желающих из зала попытаться сдуть карточный домик (это ни разу никому не удалось).

В личной жизни Саймон Джентль был либо очень сдержан, либо бездарен. Он проживал в отеле «Метрополь» без жены или любовницы. После его кончины анонимная горничная из «Метрополя» засвидетельствовала, что Джентль поддерживал безукоризненную чистоту, но пепельницы у него приходилось менять каждый день, потому что он много курил. Служащие «Метрополя» в один голос твердили, что Джентль обожал живой талисман отеля, знаменитую Талмейдж (в те дни – Талмейдж Третью) и всячески ее баловал. Фокусник приносил пушистой белоснежной красавице лакомые кусочки из мясной лавки и шутил, что научился всему у кота, который выглядел в точности как сам Джентль.

(На этом месте повествования лицо веселого джентльмена в золотом жилете исказила мимолетная гримаса.

– Не будем осуждать Джентля за его суеверные привязанности. Не забывай, дорогая моя, это происходило в более примитивную эпоху, и даже самые незаурядные люди порой теряют объективность.

Ди понимающе кивнула. Ее родители не были завсегдатаями церковных служб, но пренебрежительно отзывались о так называемых простых людях, которые верили, будто кошки священны, хотя эти мелкие хищники всего лишь глупые переносчики всякой заразы.

Саму Ди кошки восхищали; в детстве она мечтала о котенке. Она не считала, будто кошки распространяют болезни, и не верила, будто они глупы. Кошки вечно вылизываются, и выражение мордочек у них умное и созерцательное. Невозможно сказать, какие выводы для себя делают кошки, но очевидно одно: они всё воспринимают всерьез.)

Джентль жил в дотрамвайные времена, поэтому за ним водилась привычка гулять по городу. Иллюзионист был не чужд тайне, но отнюдь не таился: его видели на улицах, на тропинках в полях, на смотровых платформах западных скал. При встрече Джентль неизменно приподнимал шляпу. Худощавый, почти хрупкий, он не казался внушительным и походил на второстепенного персонажа, какими изобилует задний план знаменитых полотен: даже тонкие усики, оттенявшие верхнюю губу Джентля, художники обычно рисуют второстепенным персонажам. Он делал умеренные ставки на скачках и выигрывал не больше других. Став членом Общества психейных исследований, Джентль обзавелся друзьями в высших эшелонах власти, среди промышленной элиты и даже свел знакомство с представителями королевской семьи.

Δ

Вестибула, как он называл свой шкаф, играла ключевую роль в самой завораживающей иллюзии Джентля (как он раздобыл эту приладу, сконструировал ли Вестибулу сам или завладел иным способом, так и не удалось установить).

Для начала Джентль просил помощи у самой красивой дамы из аудитории. Когда доброволица поднималась на сцену, фокусник спрашивал, боится ли она смерти. Если дама признавалась, что боится, Джентль уверял ее, что это всего лишь перемена обстановки, вроде переезда в другой дом. Если же женщина отвечала, что она не боится смерти, Джентль поворачивался к зрителям и говорил: «Вот увидите, она передумает еще до конца представления».

Он открывал Вестибулу, давая обозреть пустой, обитый бархатом шкаф, обстукивал стенки изнутри и снаружи (никакого глухого эха ни разу не выстучал) и галантно предлагал доброволице войти с ним в шкаф, обещая аудитории, что они вскоре вернутся. На этом дверца черного шкафа закрывалась.

Проходило десять или пятнадцать минут, в течение которых квартет, сидевший у сцены, настраивал свои инструменты. Потом музыканты начинали играть вальс. На вторую или третью долю дверца шкафа распахивалась, и оттуда, кружась в танце, выплывали фокусник и его добровольная помощница, однако выглядели они иначе: его голова сидела на ее шее, а голова женщины – на шее Джентля. Пока аудитория выла от ужаса и удовольствия, пара красиво вальсировала. Когда вальс подходил к концу, Джентль опускал голову на собственное плечо, а женщина, носившая его тело, вела их в танце обратно в Вестибулу, и дверца со стуком закрывалась за ними.

Когда через минуту-другую шкаф открывался, Саймон Джентль и его партнерша по танцу выходили с собственными головами на плечах. Красавица часто двигалась будто во сне. Иллюзионист хватал ее за руку, на которой можно было заметить капельку крови на указательном пальце, и толкал даму в низкий поклон.

Шоу Джентля приводили публику в восторг и собирали аншлаги. Все с нетерпением ждали продолжения: чем же он сможет превзойти Вестибулу?

Джентль и не смог.

Δ

Один ревнивый муж нанес Джентлю с десяток ударов ножом в живот и пах, оставив иллюзиониста истекать кровью на ковре в большом зале Общества. Жена этого человека во время представления вызвалась войти в Вестибулу, и ревнивец кричал, что Джентль позволил себе вольности. Остаток жизни та дама настаивала, что это неправда, описывая свое пребывание в шкафу теми же туманными словами, что и остальные доброволицы: там находилось окно, на оконном стекле сменялись разные лица, фокусник помог ей надеть его отражение, сам надел ее отражение и предложил ей тур вальса. Они вышли в танце на сцену и снова зашли в шкаф. Когда женщина вернулась в зал, в памяти у нее были провалы, но физически ей не причинили никаких неудобств, если не считать крошечного прокола на указательном пальце.

Муж ей не поверил и после нападения угрожал ножом обступившим его членам Общества, порывавшимся подойти и оказать помощь раненому.

– Его лицо… – стонал Саймон Джентль, извиваясь на ковре. – Его настоящее лицо…

На густо-красном ковре так и осталось бурое пятно, очертаниями напоминающее карту материка, а два треугольника превратились из золотых в коричневые.

– Мы считаем, что это его кровь, но точно не уверены, – рассказывал Ди ее новый знакомый в золотом жилете. – У нас с тех пор несколько раз был ремонт… – На протяжении всего рассказа руки веселого джентльмена оставались зажатыми под мышками, но один рукав у него съехал, обнажив полоску шелушащейся бледной кожи. – Экстраординарная, экстраординарная история.

Конец рассказа смутил Ди. Что произошло в шкафу, раз этот муж так взбесился, что убил Саймона Джентля? И какие такие «вольности» позволял себе фокусник? Но больше всего Ди волновала судьба любимицы иллюзиониста: что-то сталось с чудесной балованной белой кошкой, которая жила в отеле? Ди подмывало попросить собеседника показать руки, но она понимала – это будет неприлично. Еще она хотела спросить, нельзя ли ей войти в шкаф – не закрывая дверцы, конечно, – и простучать стенки, как делал Саймон Джентль, но Ди и на это не осмелилась.

– Спасибо, что рассказали мне такую историю, – сказала она вместо этого. – Когда я подрасту, я обязательно разберусь в ней лучше.

Джентльмен развеселился еще больше и похвалил ее за