Голубая точка. Космическое будущее человечества - Карл Саган

В настоящее время формулируются такие космологические модели, в которых даже вся Вселенная не считается чем-то особенным. Андрей Линде, ранее работавший в Физическом институте им. Лебедева в Москве, а в настоящее время являющийся сотрудником Стэнфордского университета, построил на базе современных трактовок сильных и слабых ядерных взаимодействий и квантовой физики новую космологическую модель. Линде полагает, что существует колоссальный Космос, значительно превосходящий по размеру нашу Вселенную и, возможно, бесконечно протяженный в пространстве и времени, а не ограниченный теми жалкими 14 млрд световых лет в радиусе и 14 млрд лет по возрасту, как Вселенная в нашем обычном понимании. В таком Космосе, как и здесь, существует своеобразная квантовая пена, в которой повсюду непрерывно образуются, видоизменяются и исчезают крошечные структуры – по размеру гораздо меньше электрона. В этом Космосе, как и здесь, флуктуации в абсолютно пустом пространстве порождают пары элементарных частиц – например, электрон и позитрон. Абсолютное большинство квантовых пузырьков, содержащихся в этой пене, остаются субмикроскопическими. Но считаные единицы из них претерпевают инфляцию, растут и достигают подлинно вселенских масштабов. Однако они находятся так далеко от нас – гораздо дальше, чем в 14 млрд световых лет, составляющих общепризнанные масштабы нашей Вселенной, – что, даже если они существуют, такие вселенные представляются совершенно недостижимыми и неощутимыми для нас.

Большинство из этих вселенных достигают максимального размера, а затем схлопываются, сжимаются до точки и навсегда исчезают. Другие могут колебаться. Третьи – беспредельно расширяться. В других вселенных будут иные законы природы. По Линде, мы обитаем в одной из таких вселенных – той, чья физика благоприятствует росту, инфляции, расширению, существованию галактик, звезд, миров, жизни. Нам кажется, что наша Вселенная уникальна, но она лишь одна из огромного – возможно, бесчисленного – количества не менее полноправных, независимых, изолированных вселенных. В некоторых из них может существовать жизнь, в других – нет. Согласно данной концепции, наблюдаемая Вселенная – это лишь новая заводь гораздо более огромного, бесконечно старого и совершенно недоступного для наблюдения Космоса. Если что-либо подобное верно, то нам будет отказано даже в остатках нашей изрядно поблекшей гордости – в том, что мы живем в единственной Вселенной[11].

Возможно, когда-нибудь, несмотря на известные сегодня факты, разработают инструменты, позволяющие заглянуть в соседние вселенные, где царят совершенно иные законы природы, – и мы увидим, что еще возможно. Вероятно, жители смежных вселенных могут смотреть на нашу. Разумеется, в таких размышлениях мы выходим далеко за границы наших знаний. Но если нечто подобное Космосу Линде – реальность, то (подумать только!) нас ожидает еще одна ошеломительная депровинциализация.

Наши возможности еще очень далеки от того, чтобы создавать вселенные в каком-либо обозримом будущем. Идеи «сильного» антропного принципа не поддаются доказательству (хотя у космологии Линде есть некоторые проверяемые аспекты). Если (даже не говоря о внеземной жизни) тщеславные претензии на центральное положение теперь отступят за брустверы, несокрушимые экспериментальным путем, то череду научных баталий против человеческого шовинизма можно будет считать, по крайней мере в основном, выигранной.

УСТОЯВШЕЕСЯ МИРОВОЗЗРЕНИЕ, в свое время сформулированное философом Иммануилом Кантом как «без человека все творение было бы только пустыней, бесполезной и без конечной цели», оказывается самодовольной блажью. По-видимому, Принцип заурядности применим в любых обстоятельствах. Мы не могли заранее знать, что у нас будут столь последовательные и исчерпывающие доказательства, противоречащие предположению о центральной роли человечества во Вселенной. Но большинство споров в настоящее время уже убедительно решены в пользу такой, пусть и болезненной, позиции, которую можно выразить в единственной сентенции: «Нам не была уготована главная роль в космической драме».

Возможно, такая роль выпала кому-то еще. Может быть – никому. Как бы то ни было, у нас есть веские причины для смирения.

Глава 4

Вселенная, не сотворенная для нас

Встарь Море Веры

В приливе омывало берега

Земные, словно яркий пояс в блестках.

А нынче слышен мне

Один тоскливый и протяжный рев

Отлива, средь дыханья

Ночного ветра, в мрачном горизонте

И голых отмелях земли.

«Какой прекрасный закат», – говорим мы порой. Либо можем сказать: «Я встаю до рассвета». Независимо от того, что полагают ученые, в повседневной речи мы зачастую игнорируем их открытия. Мы говорим не о вращающейся Земле, а о восходящем и заходящем солнце. Попробуйте переформулировать это на языке Коперника. Вы бы сказали: «Билли, чтобы был дома, когда Земля повернется настолько, чтобы солнце скрылось за локальным горизонтом»? Билли уже давно убежал бы, пока бы вы все это произнесли. Мы даже не смогли подобрать благозвучное выражение, которое точно передает факт гелиоцентризма. Мы находимся в центре, и все вертится вокруг нас, это представление вплетено в наши языки; это представление мы прививаем нашим детям. Мы – неперестроившиеся геоцентристы, скрывающиеся за показным коперниканством[12].

В 1633 г. католическая церковь осудила Галилея за то, что он учил: Земля обращается вокруг Солнца. Давайте подробнее рассмотрим этот исторический спор. В предисловии к своей знаменитой книге, сравнивающей две гипотезы, описывающие геоцентрическую и гелиоцентрическую Вселенную, Галилей писал:

Здесь рассматриваются небесные явления, подкрепляющие гипотезу Коперника настолько, что она как будто должна восторжествовать.

Далее в своей книге он признается:

Я не могу достаточно надивиться возвышенности мысли [Коперника и его последователей]… живостью своего ума они произвели такое насилие над собственными чувствами, что смогли предпочесть то, что было продиктовано им разумом, явно противоречившим показаниям чувственного опыта[13].

Церковь в своем обвинительном вердикте Галилею объявила:

Учение о том, что Земля не есть центр мироздания, она не является неподвижной и движется как целостное (тело) и к тому же совершает суточное вращение, абсурдно и ложно как с психологической, так и с теологической точки зрения и по крайней мере ошибочно в вере.

Галилей парировал:

Учение о движении Земли и неподвижности Солнца осуждается на основании того, что в Писании неоднократно говорится, что Солнце движется, а Земля покоится неподвижно… благочестиво указывается на то, что Писание не может лгать. Но никто не станет возражать, что слова Писания зачастую туманны и понять их истинный смысл затруднительно, причем он явно не ограничивается буквальным толкованием этих слов. Мне кажется, что при обсуждении естественных проблем мы должны отправляться не от авторитета текстов Священного Писания, а от чувственных опытов и необходимых доказательств.

Но на публичном покаянии, состоявшемся 22 июня 1633 г., Галилей был вынужден сказать:

Но так как от сего Святого судилища мне было давно уже сделано законное внушение, дабы я покинул ложное мнение, полагающее Солнце в центре Вселенной и неподвижным… признан я находящимся под сильным подозрением в ереси, то есть что думаю и верю, будто Солнце есть центр Вселенной и неподвижно, Земля же не центр и движется.

Посему… от чистого сердца и с непритворной верою отрекаюсь, проклинаю, возненавидев вышеуказанную ересь, заблуждение или секту, не согласную со Святой Церковью[14].

Только в 1832 г. Церковь удалила сочинения Галилея из списка книг, запрещенных к прочтению католикам под страхом сурового наказания, которое понесли бы их бессмертные души.

Современная наука со времен Галилея снова и снова беспокоила Святой престол. Особенно заметно это беспокойство проявилось в сравнительно недавней истории, в 1864 г., когда папа Пий IX выпустил «Список заблуждений». Кстати, именно этот папа провел тот самый Ватиканский собор, на котором, по его же настоянию, был впервые объявлен догмат о папской непогрешимости. Вот несколько выдержек из этого «Списка»:

Божественное откровение является совершенным и, таким образом, не подлежит постоянному и неопределенному развитию, которое соответствует развитию человеческого разума… Ни один человек не свободен избирать и исповедовать ту религию, которую он при помощи света разума полагает истинной… Церковь обладает правом догматически постановлять, что только религия Католической церкви является единственной истинной религией… Необходимо и сегодня трактовать католическую религию как единственную в своем роде, исключающую любые другие формы религиозного поклонения… гражданская свобода всякого культа и равно предоставленная всем полная возможность открыто и публично проявлять всяческие мнения и мысли, сделает для народов более легким разложение нравов и душ… Римский первосвященник не может и не должен примиряться и вступать в соглашение с прогрессом, либерализмом и современной цивилизацией.