И закружилась снежная кутерьма - Татьяна Ватагина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видеть тоже никого не хотелось. Я, как маньяк, сосредоточился на себе. Казалось, что внутри меня появилась пустота: большая, кубическая. Я прямо-таки чувствовал ее. Раньше на этом месте было что-то важное. Но что? Как я не вспоминал, даже намека, даже тени воспоминания не смог ухватить.
Это было странно. По утрам я просыпался с ощущением потерянного счастья, но если мне и снилось что-то на эту тему, то оно полностью улетучивалось при пробуждении.
Зато появилась навязчивая идея: картина. Лес, дикий, первобытный и прекрасный, немного в стиле Анри Руссо. А на поляне — силуэт человека, серый, как призрак, как пасмурный день, как ничто — с квадратной дырой в груди. А сквозь дыру виден цветущий луг.
Я начал рисовать, не для портфолио, как делал это обычно, а чтобы отделаться от навязчивой идеи. Мне казалось, что, нарисовав дырявого призрака на поляне, я что-то пойму, или, по крайней мере, избавлюсь от тоски.
И тут на меня накатило вдохновение! Что называется, попал в поток. Призрака своего я вскоре забыл, а стал рисовать то, что как бы увидел сквозь дыру в его груди. Картинка получилась незамысловатая, но меня она захватила по-настоящему: на лугу из сплошных цветов, как в старом мульфильме про Бемби, сидит девушка, похожая на олененка. Все должны понимать, что эта милая девушка — веселая и добрая, как Бемби.
Я так увлекся, что оторвался от экрана только, когда за окном было уже черно, а мне звонили в дверь. На одеревеневших ногах пошел в коридор, попутно зажигая свет.
Увидел в глазок, что перед дверью стоят два назгула: один повыше — в черном капюшоне, другой пониже — в голубом. Капюшоны закрывали лица до самых подбородков.
— Добрый вечер! — сказал назгул в голубом звонким девичьим голосом. — Нам очень нужно с вами поговорить! Откройте, пожалуйста!
Когда девушка просит, я, не раздумывая, открываю.
Войдя, назгулы откинули капюшоны и оказались приятной парой: милой рыжеватой девушкой и симпатичным пареньком с дредами.
— Извини! — паренек немедленно вылез из кроссовок, прошел в комнату и стал шарить под столом, под креслом, залез к люстре — я видел в кино, что так ищут «жучки». Что происходит?
— Не сердитесь на него! Илья помешан на технике, — пояснила девушка.
Илья в дырявых носках тем временем спрыгнул с компьютерного кресла, и развел руками, показывая, что все чисто.
— Я же говорила, что у этих гопников не хватит смекалки установить прослушку. Да и зачем оно им!
Покончив с осмотром, дредоносец удовлетворенно кивнул и протянул мне руку:
— Илья!
— Иван! — я пожал руку в ответ.
— Я — Катя, — рыженькая улыбнулась и стала еще милее от ямочек на щеках.
Пока я ухаживал за Катей, помогая снять куртку и повесить на вешалку, Илья прошел в комнату и воззрился на картинку на экране. Терпеть не могу, когда смотрят мои неоконченные работы. Но я не успел выключить монитор.
— Она! — воскликнул Илья, показывая на мою Бемби. — Черт побери, это точно она! Так ты ее помнишь?
— Кого? — спросил я.
— Вот она какая, твоя Ирина, — проговорила Катя, подходя к нам сзади, и обнимая Илью. — Милая. И добрая. Чудесная девушка. Теперь я понимаю, почему ты так ее любишь.
Мы втроем стояли перед экраном, созерцая мою работу.
— Ребята, я рад, что вам понравилась моя картинка. Но если вы немедленно не объясните мне, что происходит, вам придется вызывать для меня психовозку. Или мне — для вас. По обстоятельствам.
— Тридцать первого декабря ты был в «Стране Сказок», так? — Илья скорее утверждал, чем спрашивал.
— С чего бы вдруг? Я похож на миллионера?
— Тогда где ты был тридцать первого?
А, действительно, где я был?
— Ванюш, у тебя найдется что-нибудь попить? В смысле, чай или кофе, — спросила Катя. Я хозяйственно засуетился, и мы перешли на кухню.
После ограбления у меня осталось всего две простые белые кружки, совсем безликие. Я отдал их гостям, а себе налил чаю в большую пиалу, из которой в обычное время ем.
Мои гости переглянулись.
— С чего начинать-то?
Илья решительно пошел в наступление:
— Ты знаешь девушку, которую нарисовал на компьютере?
— Как я могу ее знать? Это просто моя фантазия.
— Вот видишь, ему дали забудку, как и всем нам. Да еще, небось, слоновью дозу, — сокрушенно вздохнула Катя. Они с Ильей переглянулись и печально покивали головами.
— Забудку?
— Это такой цветок из авторской сказки. В реале — незабудка, а здесь — наоборот. Кто понюхает — забудет.
— Что забудет? — нахмурился я.
— То, на что забудку заговорили. У тебя заговорили на посещение «Страны Сказок» и на твою девушку. Вполне логично.
— Ребята, извините, конечно, но вы какой-то бред несете, — я, грешным делом, подумал, не накурились ли они чего неподходящего. Везет мне в последнее время на нариков и алкашей.
— Надо с самого начала ему объяснить, — занервничала Катя. — Но я просто боюсь. Давай ты.
Илья выпрямился, положил кулаки на стол.
— Так. Значит. Твоя девушка, Ирина, та, которую ты нарисовал, реальна. Она существует на самом деле. Только она осталась в чукотской сказке. Возможно, она уже погибла, но…
— Замолчи, Илья! Лучше я сама! Сядь и слушай, — это относилось ко мне.
Я сел. Ребята они были вполне приятные, если абстрагироваться от бреда, который они несли.
— Мы работаем в «Корпорации Сказок». Коммерческое название — «Страна Сказок». Я — хостес, он — айтишник. Понятно?
Я кивнул. Пока все звучало вполне разумно.
— Вы со своей девушкой отправились в тур в чукотскую сказку «Девушка и Месяц». Понятно?
— Допустим, — сказал я, — хотя с чего бы?
— По акции, — объяснил Илья
— Не мешай, Илья. Ты, Иван, просто этого не помнишь. Что-то пошло не так, и твоя девушка осталась в сказке. Для корпорации это катастрофа, но только в том случае, если об этом узнают. Сказочные угодья совершенно не исследованы. Куда попала твоя Ирина, и что с ней случилось — неизвестно.
— Спасать ее не собираются — вот в чем суть! — снова встрял Илья.
— Да! После встречи клиентов — а я встречаю вернувшихся из сказки — нам дают понюхать забудку. Чтобы не помнили лишнего. Коммерческая тайна, говорят, и все прочее. Платят нам хорошо, поэтому никто не интересуется, что мы там забываем. Обычно я просыпаюсь на другой день с чистой совестью, и все в порядке. Но ты так орал про свою возлюбленную, что ее надо спасать — я просто не могла слушать. Ушла от девчонок за кулису,
