Нечаянный колдун - Владимир Петров-Одинец

Два сегмента лезвия все же отломились в процессе. Конечно, такой слабой стальной полоской только карандаши затачивать. Но тупой нож и скальпели с одноразовыми сменными лезвиями — еще хуже. Ложка почти готова. Сунув ее в огонь, проследил, чтобы зарумянилась равномерно. Потом оскоблил обушком столового ножа и протер брезентом.

Тут и варево подоспело. Перекидывая горячее мясо с руки на руку, Матвеич снова пожалел, что нет соли. Лучком перетрем! Мясо улеглось на угол брезента, а лук с забавным названием «слезун» заблагоухал, измельченный донельзя. Располовинив остывшую грудку в этом крошеве, он быстро сжевал безвкусное мягкое мясо. С удовольствием выхлебал бульон, хоть ложка пованивала горелым деревом.

Досушив одежду и носки, он внимательно осмотрел ноги. Намокшие ли ботинки обмялись, ноги ли привыкли, но мозоли не проступили. Вот и славно! Сметя зашипевшие остатки костра в реку, Матвеич набросал на их место толстый слой лапника, накрыл брезентом, улегся. Поворочался минуты три, умащиваясь и убирая надоедливые выступы веточек, затем начал расслабляться в густом потоке тепла с прогретой земли. Странно, тошноты во время еды он не ощутил. Да и сейчас в голове было только ощущение несвободы, ничуть не похожее на то, противное до желчи чувство. «Выздоравливаю!» — проползла мысль. Дождь шуршал, бессильно стекая по нижней веревке. Противно жужжали комары, отыскивая пути к коже лица, рук и ног, спрятанных под брезентом. Разноголосо взбулькивала струя. До настоящей воды оставалось совсем немного.

16

— …посмотрите, у них это место отмечено, как геомагнитная аномалия. По наблюдениям, в том районе травы вызревают раньше, и деревья выше, чем соседние. Причем, вот случайный снимок этого места, видите? Сосны выступают, как шапка, среди соседей. А по зверью нет никаких наблюдений. Зверя там почти нет. Поэтому никто из охотников район не посещает. Вот и все, что я нарыл в отчетах уфологов!

Москвич раздраженно шваркнул пачкой бумаг по столу. Терехин молча ждал. Встречу с несколькими сенсетивами он сумел организовать изящно. Обратившись к знаменитой целительнице на прием, вовлек Ивлева в разговор, в котором старушка открыла в подполковнике экстрасенсорные задатки. Дальше началась череда знакомств, в которых настоящие и фальшивые — кто их разберет? — сенсетивы хвастались успехами, поучали новичка, не интересуясь, откуда тот появился и кто его привел. Но встречи ничего не дали. Зацепок не было, хотя, честно говоря, майор не понимал, что искал москвич.

— Скажите мне, Алеша, — эксперт к молодежи обращался по имени, но строго на «Вы», — скажите мне, к шаманам народ обращается?

— Да черт их знает, наверное. Раньше это было запрещено, а сейчас во всех газетах объявления, мы и не отслеживаем…

— Я имею в виду настоящих шаманов, которые живут в тайге, — уточнил Кирилл Игоревич, пожевывая нижнюю губу.

— Не знаю, тут были афиши, шаман Какой-то Оол, из Тувы, кажется.

— Узнайте. Откуда, куда, с кем, чем знаменит, короче — все.

Пожав плечами, майор отправился выполнять приказ.

17

— Здравствуй, начальник! — Протянул руку пожилой абориген. — Меня Анатолий Иженерович зовут.

— Инженерович? Какое интересное отчество, — удивился Егор Васильевич, приглашая гостей в палатку.

— ИЖЕ-нерович, — поправил его собеседник.

— Очень приятно! Егор Васильевич, начальник археолого-этнографической экспедиции. Вот, скит будем изучать, уже начали работать…

— Ага, видели сверху. — Узкие щелочки глаз совсем сомкнулись, сладкая улыбка обнажила желтые крепкие зубы. Абориген невозмутимо смотрел, как Егор выставляет водку, командует Елене разогреть банку тушенки, открывает консервированные огурчики.

— Что у вас за род, Анатолий?

— Ойроты.

— Ойроты намного южнее осели, рядом с Монголией, разве нет? — Удивился Егор, неплохо знакомый с результатом Чингизовых начинаний. Кроме Руси, этот деятельный монгол и Сибирь активно проверил на прочность.

— Давно живем. Охота, пушнина, панты — маралов разводим. Раньше совхоз был, теперь сами себе хозяева.

Выпили по первой, зажевали горячей говяжьей тушенкой, похрустели огурчиками, повторили.

— Куда направляетесь, Анатолий?

— А есть у нас тут родовое капище, — ошеломил термином Егора пожилой ойрот, — так мы его посетим, подправим, покараулим, чтоб никто не напакостил и не разграбил.

В голосе гостя нет угрозы, но признание — пять вооруженных стрелков рядом с лагерем, это серьезный вызов. Тайга по-прежнему оставалась тайгой, где бесследно исчезнуть могли, да что могли — исчезали, и не такие экспедиции. Сердце Егора Васильевича дрогнуло.

— А где капище-то? Скажи, чтобы я своим запретил туда лазить, молодежь ведь, попрутся сдуру, осквернят…

— Не осквернят. Ты просто за пределы лагеря не ходи, на гору не лазь…

— Шутишь, Анатолий? Скит к горе примыкает, как нам не ходить, это же работа наша. Тем более, что у меня трое американцев, не только русские.

— Ну, начальник, вам в ските работы до морозов хватит, — Анатолий Иженерович снова улыбнулся.

Такой доброй, широкой была его улыбка, что все россказни о лукавых и жестоких азиатах — китайцах, японцах и прочих представителях желтой расы, всплыли в памяти Егора. Да такой узкоглазый улыбаючись соврет, недорого возьмет, и горло перережет с той же милой улыбкой!

Допили водку. Ойрот соскоблил остатки тушенки, подтер жир со сковородки кусочком хлеба, встал:

— Так мы договорились, Егор Васильевич?

Водка ли, эйфория ли от находок сегодняшнего дня тому виной, но сорвался Егор, пригрозил этому чингизиду недоделаному:

— Зря пугаешь, Анатолий. Тут интерес государственный, за нас тебя вместе с родом в порошок сотрут. Шел бы ты со своими сторожами назад. Обещаю, что капище ваше не тронем, даже не войдем, ты только покажи, где оно. А вот сидеть, как в тюрьме, мы не будем. Я сегодня дам знать о твоих угрозах, и завтра вертушка с милицией здесь будет. Ну, что ты против автоматов сделаешь?

Сказал, хотя и не хотелось. Ничего археологи охотникам не сделают. И вертолёт не прилетит. И они оба, Егор и ойрот, это знают. И даже знают о том, что каждый из них это знает — не прилетит! — но куда денешься? Надо играть роль, предписанную должностью.

— Вот ведь ты, какой упрямый, начальник, — с акцентом, явно придуриваясь, изумился ойрот, прикрыв глаза. — Я разве слово грозное сказал, пугал разве? А капище родовое я тебе показывать не могу, оно тайное, испокон веку. Не зря ведь земля эта наша, за совхозом записана, а ты, к тому же, и разрешения на археологические работы у нас не спрашивал…