Мысли вслух - Голиб Саидов

– Ну, теперь – всё?!

– Вот-вот… – продолжает гундосить себе под нос мужик, глядя перед собой и не обращая внимания на нас. – Сейчас уже придём…

– Так! – не выдерживает более такого издевательства мой приятель и окончательно останавливается. – Мы уже не десять метров, а пять раз по десять прошли! Ты можешь показать конкретно – до какого места?!!

Мужичок же, похоже, крепко уверовав, что удачно загипнотизировал моего друга, продолжает читать свои «мантры»:

– Вот… уже пришли… совсем чуть-чуть осталось… сто метров…

– Что-о?!! – вскипает Гриша так, что запотевшие стекла очков чуть ли не трескаются. – Да пошли вы на х..!!!

Он с силой сбрасывает с себя тяжелую обузу и, не слушая дальнейших бормотаний несчастного, решительно направляется к остановке. С трудом сдерживая себя от невыносимых колик, я беззвучно трясусь от смеха, прячась за спину приятеля. Мы уже и в самом деле здорово опаздываем, так что приходится срочно ловить «тачку».

Всю дорогу Григорий не может скрыть своего возмущения наглостью какого-то «алкаша-оборванца». Неожиданно, наши взгляды пересекаются и мы, не удержавшись, заходимся в приступе дикого смеха. Однако, чувство обиды и накопившаяся злость, периодически вновь заслоняют всё остальное, и тогда Григорий яростно сжимает кулаки, стуча их друг о дружку. В такие минуты, я деликатно отворачиваюсь к окну, любуясь проплывающим мимо пейзажем.

Вскоре, мы въезжаем на территорию студенческого городка и начинаем петлять между однотипными студенческими корпусами.

– Куда, теперь? – осведомляется таксист.

– Направо! – подсказывает Гриша. – А здесь – налево. Теперь прямо… А тут снова направо…

– Всё? – раздраженно уточняет водитель.

– Нет, ещё немного – встреваю я. – Чуть-чуть осталось… сто метров.

После чего, салон автомобиля вновь взрывается сумасшедшим хохотом.

Арам шум-шум

С этой новой игрой нас познакомила Таня, недавно возвратившаяся из «Артека».

Перекочевав с теплого и ласкового берега Крыма на знойную и жгучую почву Бухары, эта невинная артековская игра советских пионеров явно требовала доработок и усовершенствования. Что и было незамедлительно претворено в жизнь нашими сметливыми старшими товарищами.

Изначально её правила были достаточно банальны и скучны: водящему плотно завязывали глаза, ставили в центр хоровода и, под всеобщие бормотания («Арам-шум-шум, арам-шум-шум, арамийя бисила, бисила, бисила»), взявшись за руки, начинали медленно кружить вокруг несчастного, которому оставалось наугад вскинув руки с галстуком вперед, заарканить свою «жертву». После чего, «пленник» и водящий вставали спиной друг к другу (на приличном расстоянии) и на счет «раз-два-три», должны были повернуться лицом к лицу. Если оба участника синхронно разворачивались с одной стороны, то они обязаны были, чмокнув друг друга в щечку, мирно расстаться. Если же – «вразнобой», то бывший водящий встраивался в общий хоровод, а на его место заступал «новичок».

Налицо – явный непорядок.

Саша был лет на пять старше нас, а потому внес разумное предложение – несколько усовершенствовать игру, с учетом, так сказать, бухарской специфики, а точнее – специфики нашего двора.

Во-первых: повязка на глаза – совершенно излишняя вещь, позорящая доброе и светлое имя пионера, одним из качеств которого всегда являлась честность. Будет вполне достаточным полагаться на это качество. Это предложение было встречено с пониманием. Особенно мужским электоратом, поскольку не очень-то «светила» перспектива – чмокаться с приятелем.

Во-вторых: целоваться следует «по-человечески», то есть, в губы. Женская половина смущенно молчала, что было справедливо всеми сочтено за согласие. Игра заметно оживилась, обретая с каждым днем всё новых поклонников.

Аппетит, как известно, приходит во время еды: следующее нововведение касалось продолжительности поцелуя. В ходе бурного обсуждения, стороны, все же, пришли к компромиссу: было решено считать до десяти.

Ещё через какое-то время, тот же Саша счел неприличным целоваться у всех на виду и предложил «идеальный» вариант: хоровод зрителей громко продолжает считать до десяти, но… уже повернувшись спиной к участникам эксперимента. Эта существенная поправка позволила снять скованность в отношениях, добавив игре шарма и дополнительного очарования. Игра постепенно приобрела сумасшедшую популярность, вытеснив такие игры нашего двора, как «казаки-разбойники», «догонялки» и всякие викторины.

И, все же, один момент в этой игре нас явно смущал, а именно: как угадать с синхронностью разворота партнеров в предвкушении долгожданного поцелуя?

Но Саша не был бы Сашей, если б не его смекалка: ведь не зря же он учился в институте.

– Надо встать плотно затылками друг к другу и взяться за руки – совершенно объективно и непредвзято подсказал нам старший товарищ.

Воцарилась тишина. Чувствовалось – идёт интенсивная работа мозга.

И, буквально, в следующую секунду, лица всех участников заметно просветлели и оживились.

«Взяться за руку»! Вот оно, то спасение, что дает надежду, а вместе с ней и десятки способов и ухищрений для того, чтобы передать незаметный условный знак своему партнеру (партнерше), начиная от постукивания, поглаживания и до обыкновенного легкого сжатия руки…

«Бедные артековцы! – искренне жалели мы несчастных отличников и очкариков всего Советского Союза. – Если б они только знали – насколько мы усовершенствовали эту настоящую пионерскую игру!»

Диля

Диля была пятым (или – шестым?) по счёту ребёнком в большой многодетной семье, жившей с нами по соседству. Корни этой семьи терялись где-то в арабском квартале Бухары. Родители её были самыми обыкновенными простыми тружениками: мать – домохозяйка, отец – уважаемый садовник, которому было поручено озеленение и благоустройство садов и скверов города.

В типичной ортодоксальной семье, где воспитывалась девочка, свято чтились мусульманские традиции, предписываемые шариатом, и незыблемо соблюдался патриархальный уклад жизни, с соблюдением строгой иерархии и безусловным почитанием родителей и старших. А потому, излишне говорить о том, какое значение придавалось в этом доме воспитанию детей, и прежде всего – воспитанию девочек.

К примеру, мне никогда не доводилось видеть Дильбар (а именно так звали на самом деле нашу героиню) в скромной школьной юбке, не говоря уже о брюках или (боже упаси!) джинсах. В любое время года на ней неизменно присутствовало длинное широкое платье строгого покроя, с наглухо прикрытым воротом, а ноги, по самые щиколотки, были вечно скрыты под национальными шароварами. В исключительных случаях, вместо шаровар, натягивалось длинное синие трико.

При этом, девушку отнюдь нельзя было отнести к разряду забитых или отсталых в своём развитии детей. Нет. Ей тоже, как и остальным ребятишкам нашего двора, были присущи такие черты характера, как общительность, весёлый нрав, юмор и озорство. Правда, последнее качество носило довольно странный характер. Совершить какую-нибудь пакость исподтишка, являлось, пожалуй, одним из любимых занятий Дили. Это ей доставляло огромное и ни с чем, ни сравнимое удовольствие.

Гордостью нашего двора был бассейн. Такие типовые резервуары, запроектированные на пожарный случай, имелись почти при каждом дворе. Они представляли собою пустые бетонированные колодцы трёхметровой глубины, с примерно таким же диаметром, и были, как правило, засыпаны почти наполовину различного рода строительным мусором и всякими отходами производства.

В один из дней, общими усилиями ребят нашего двора был организован «субботник», и … вскоре мы уже плескались в собственном «лягушатнике», на зависть ребятне окрест лежащих дворов. Целыми днями мы проводили всё своё свободное время возле любимого «озера». Иногда, накупавшись вдоволь, мы укладывались пузом на широкий горячий борт бассейна, подставив свои спины знойному солнцу, и загорали.

Именно в такие моменты, коварная Диля незаметно подкрадывалась к ничего не подозревающей жертве и, резко столкнув её в воду, с ехидным смешком отбегала быстро в сторонку. В эти минуты душа её ликовала на седьмом небе от счастья.

Каждый из пострадавших втайне лелеял в душе свою сокровенную мечту – застать когда-нибудь свою обидчицу врасплох, чтобы проучить хулиганку. Однако, осуществить подобное было крайне сложно: во-первых, купаться ей строго было запрещено, а во-вторых: она и сама никогда в жизни не рискнула бы прыгнуть в бассейн, поскольку совершенно не умела плавать. Кроме всего прочего, она обладала ещё одним немаловажным качеством, которое сводило на нет все тщетные попытки обиженных товарищей ущучить своего кровного врага. Дильбар была очень хитрым и чрезвычайно осторожным противником. Как ни старались бедные ребята, ничего у них не выходило: каким-то непонятным дьявольским чутьём соперница вмиг «раскусывала» интригу и, в самый последний момент, ускользала от возмездия, открыто затем насмехаясь над неудачниками.