Журнал «Вокруг Света» №04 за 1980 год - Вокруг Света

«Оставь сомнения! — ослепительная улыбка оливкового индуса на плакате затмевает даже архитектурное совершенство знаменитого Тадж-Махала на заднем плане. — Посмотри на табло: «Эр-Индиа» — вот что тебе необходимо! Лети, и ты попадешь в сказочную страну, которую воспел Киплинг!» Рядом рекламы «Пан-Америкен», «Эр-Франс», прочих авиационных компаний.

Международный амстердамский аэропорт «Шипхолл» по своему архитектурному замыслу — воплощение четкости и прагматизма. Однако рекламная пестрота стен, витражей и стоек превращает его в калейдоскопический лабиринт, где очень легко заблудиться.

Что же до самой Голландии, то информация в «Шипхолле» сведена до минимума — скромный неоновый щит перед выходом в город с лаконичной надписью: «Вы прибыли в страну, являющуюся витриной капиталистического мира. Добро пожаловать!»

Вот как, значит — «витрина»?!

Со стороны залива Эйсселмер Амстердам напоминает гигантскую челюсть с серокаменными зубами домов. Издалека видна знаменитая Башня слез. Когда-то жены голландских мореходов собирались здесь, дабы обильными слезами умилостивить грозного Нептуна и таким образом обеспечить счастливое возвращение своих странствующих супругов. Амстердамцы шутят, что жены современных моряков заливаются горючими слезами, когда их мужья возвращаются на берег.

Кстати, именно женам моряков Амстердам обязан любопытной традицией, несколько противоречащей общепринятой характеристике голландцев как людей, в известной степени замкнутых: к подоконникам многих столичных домов прикреплены зеркальца бокового обзора наподобие автомобильных. Через них можно преспокойно наблюдать за тем, что происходит в квартире у соседей. Как видно, совладать с одиночеством не так-то просто. От скуки до нескромности — один шаг!

Видны с моря и здание биржи, одной из крупнейших в Европе — ежедневный оборот ее составляет 20 миллионов долларов, — и словно сплетенная из металлических кружев махина Центрального вокзала, опирающаяся на сваи, которые уходят в дно залива Хет-Эй. На общем фоне средневековых домов и строений начала века резко выделяется «золотой зуб» архитектурного модерна — небоскреб штаб-квартиры нефтяной компании «Шелл». Здание построили во времена, когда фундамент западной экономики еще не ощущал в полной мере разрушительных толчков энергетического кризиса. Окна штаб-квартиры «Шелл», сделанные с небольшим добавлением золота, подобно фонарям гигантского маяка, устремлены в Амстердамскую гавань и как бы указывают судам путь к тихой и безопасной стоянке.

Переживший невиданный расцвет в XVII столетии, включивший в сферу имперского колониального влияния Индонезию, Бразилию, Цейлон, некоторые государства Латинской Америки, когда-то влиятельный и грозный, а ныне составляющий неотъемлемую часть военного блока НАТО в Европе, корабль Нидерландского Королевства стоит на якоре в гавани капиталистического мира. Только вот насколько она тиха и безопасна?

Само название города («Амстердам» — дословно: «дамба на реке Амстел») говорит о том, что жителям его, как, впрочем, и всем остальным подданным королевства, не привыкать к стихийным бедствиям. Испокон веков в этой стране люди возводят дамбы, строят отводные каналы, дабы противостоять морской стихии: почти половина территории государства лежит ниже уровня моря. И все же мощную волну протеста, захлестнувшую страну в последние годы, вряд ли кто назовет «стихийным бедствием». События развернулись после того, как правительство Нидерландов решило разместить на своей территории нейтронное оружие с клеймом «Сделано в США». А особого накала волнения достигли, когда НАТО решило «довооружить» Европу крылатыми ракетами и ракетами «Першинг-2». Вовсе не случайно Голландия — и Бельгия тоже — выступили перед брюссельской сессией НАТО со своими оговорками. И хотя натовские заправилы определили, что оговорки эти «не имеют большого значения», тем не менее Голландия сказала свое слово. Впрочем, все это случилось позднее. Я же был в Нидерландах, когда там нарастало движение против нейтронной бомбы.

Уже «с порога» было ясно, что часть наиболее реакционно настроенных политических деятелей расценивала эти волны протеста, безусловно, как бедствие. Но отнюдь не стихийное. Ибо бесчисленные митинги и демонстрации прогрессивных сил страны, молодежи и студенчества в Амстердаме и Эйндховене, Гааге и Роттердаме, Харлеме и Утрехте против замыслов натовских «ультра» превратить Западную Европу в пороховой погреб с самого начала приняли форму организованной борьбы.

В те весенние дни старожилы не узнавали свой город, а туристы в недоумении разводили руками: «Ничего себе «витрина»!.. Куда подевались респектабельность и уравновешенность голландцев? Где он — «сбалансированный образ жизни»?» От кварталов Бернитшлута, где облупившиеся от сырости дома расположены по венецианскому принципу — прямо на воде, и до района роскошных особняков богачей — Золотого берега — собирались толпы демонстрантов. В основном молодежь, студенты. Повсюду скандировали лозунги. Воздух звенел от нестройного, но воодушевленного пения людей под аккомпанемент великого множества гитар.

Улицы Амстердама бурлили, и лишь гладь каналов, благодаря которым город часто называют «северной Венецией», оставалась невозмутимой, да несколько десятков хиппи, расположившихся в самом центре города — на площади Дам, — отрешенно взирали на происходящее, словно и не затронутые кипением жизни. Эти хиппи конца семидесятых уже резко не походили на «детей цветов», которые в массах встречались на дорогах и в городах Западной Европы еще десятилетие назад. Не было нечесаных лохм, никто не изрекал псевдопацифистские сентенции, густо замешенные на библейских проповедях, сабо на ногах были как сабо, незаметно, чтобы их владелец намеренно и демонстративно снашивал носки деревянной обуви. Кучка юношей и девушек тесно жалась к статуе Свободы — последнему прибежищу в городе, избранному ими своей «столицей». Они не спеша поглощали анисовое мороженое и меланхолично рассматривали проносящихся мимо людей сквозь мутные стекла пробирок с заключенными внутри дохлыми насекомыми. Своеобразная «лупа» людей, отказавшихся от всякой активности в этом мире и столь отличных от своих деятельных сверстников-голландцев.

Газеты и журналы, подобно чутким сейсмографам, фиксировали колебания всколыхнувшихся масс в бесчисленных статьях и политических комментариях, общий тон которых наиболее точно отразил подзаголовок в амстердамской газете «Алгемеен дагблад». «А не кажется ли вам, — вопрошал автор, — что традиционный цвет нации — оранжевый — темнеет буквально на наших глазах и становится все больше похож на красный?» Кстати, эту позицию разделяют далеко не все. Мой знакомый, студент Утрехтского университета Дирк Букедрехт, прокомментировал выступление в газете так: — Хорошо бы, конечно, чтобы оранжевое менялось к красному. Но когда я слышу слова наших «ястребов», призывы к оружию, мне порой мерещится, что к оранжевому цвету примешивается коричневый...

Ситуация обострялась, и наконец разразился настоящий политический скандал: один из наиболее видных представителей Северо-Атлантического блока, министр обороны Нидерландов Р. Кройзинг, решительно выступил против согласия правительства на размещение нейтронного оружия в Голландии. Ответ последовал в знакомых традициях западной демократии — Кройзинг вынужден был подать в отставку.

В активную борьбу под девизом «Нет нейтронной бомбе!» включились не только видные политические организации страны — Коммунистическая партия Нидерландов, Народная партия за свободу и демократию, Всеголландский союз молодежи, Пацифистская социалистическая партия, но и ряд крупнейших профсоюзов Голландии, прогрессивные молодежные и женские организации.

Среди шума истерических призывов пользоваться ультрасовременными атомными бомбоубежищами, оказывать решительный отпор «военной угрозе с Востока», убедиться, какие огромные преимущества Западу дает право обладания нейтронным оружием, прозвучали многоголосые выступления честных людей Нидерландов: пока существует прямая угроза миру на Земле, нет и не может быть места успокоению и благоденствию. Нигде. Даже в стране с броским ярлыком «витрина капиталистического мира».

...В один из теплых весенних вечеров мы были гостями молодежной организации «Контакт», выполняющей в Нидерландах функции нашего «Спутника» — организации международного молодежного туризма. Правда, масштабы «Контакта» несколько ограничены.