Журнал «Вокруг Света» №04 за 1980 год - Вокруг Света

— Они сказали, что в Монголии и не такое было, — рассмеялись на другом конце провода.

Комендантша оказалась словоохотливой. От нее я узнал, что бригада уезжает к себе в Кунсентмартон. В Пакше они дела закончили — дальше дело строителей. Их работа — создавать уникальные бетонные блоки на своем предприятии. А на стройку они приезжают, чтобы на месте уточнить детали, посмотреть, как ведут себя их блоки в деле. Да, да, все девятеро приезжают. Послезавтра звоните в Кунсентмартон, прямо на завод: они уже там будут.

...Когда в крошечном городке Кунсентмартон в области Сольнок создавали завод бетонных и железобетонных изделий, большинство парней из нынешней бригады ходили еще в школу. Было это двенадцать лет назад — в 1968 году. Предприятие должно было выпускать блоки и панели для строительства. Их оно и выпускает по сей день. Но к тому времени, когда подросшие ребята пришли на завод, перед ним стояли и другие задачи. На строительстве уникальных объектов требуются нестандартные блоки. А чтобы их изготовить, нужны сделанные по особому проекту прессы.

Для гостиницы «Хилтон» в Будапеште нужны были золотистого цвета блоки, вся форма которых, казалось, противоречит современному машинному изделию. Гостиница расположена среди старинных домов, часть ее — старинная башня, и все нужно было так вписать, чтобы «Хилтон» не нарушал средневекового ансамбля, но и не копировал его. Чтобы здание было современным и на месте. Перед тем как приняться за работу, кунсентмартонцы приехали в Будапешт, слушали архитектора, долго изучали проект, облазили строительную площадку. Будапештская гостиница стал первым успехом бригады.

Для туннеля Белградского метро понадобились восемнадцать нетиповых секций. Опять кунсентмартонская работа.

— Труднее всего было в Монголии, — говорит бригадир Имреи. — Мы для них делали гидравлический пресс. Климат для нас тяжелый, а осваиваться надо быстро. Шаблоны, конечно, здесь делали, у нас, но ведь все смонтировать надо, проверить, как себя поведут в работе. Я еще не знал, как у ребят получится — молодые все-таки, далеко от дома не ездили. В путешествие всех тянуло, но работа-то не у себя в цехе...

Мы встретились с ним уже в Кунсентмартоне, где сразу за зеленым одноэтажным городским центром высится завод бетонных изделий.

— За монгольскую работу мы и получили имя Ленина. Где только мы не работали! В Будапештском метро секции — наши. Там, конечно, где нужны были нестандартные. У нас любая работа начинается заново. То, что делаем сегодня, непохоже на вчерашнее. А что будет завтра? Для пакшской станции — это работа! Тут и голову поломаешь, и рукам работа ювелирная. Ювелиру, правда, с такими махинами, как наши, дело иметь не приходится...

— Ты скажи, бригадир, как нас здесь называют! — перебивает его слесарь Ласло Тот. — Кругосветчики.

— Это почему? — спрашиваю я.

Имреи машет рукой.

— Да так, в шутку сказал как-то. Выступал перед школьниками, агитировал к нам приходить после учебы. Слушали меня хорошо — у нас здесь уважают тех, кто что-то особое умеет. Ну, я их, конечно, и путешествиями соблазнял: интересно ведь посмотреть, что там за Кунсентмартоном делается. Один мальчишка и спросил: «А где, мол, еще работать предполагаете?» Я обернулся к карте, рукой обвел и говорю: «Всюду, где потребуется уникальная бетонная работа! Но в основном, конечно, в Кунсентмартоне...»

Ласло Марафко, венгерский журналист

Набег на Хелефонну

Прошлым летом мы работали на Шпицбергене, вдали от Хелефонны, но это обширное ледниковое плато на востоке острова, напоминающее своими очертаниями неправильную многолучевую звезду, не выходило у нас из головы.

Тот полевой сезон был девятым для гляциологической экспедиции Института географии АН СССР, которая превратилась, по существу, в небольшое научное подразделение, изучающее все процессы эволюции оледенения далекого полярного архипелага. Важность этих исследований очевидна: природа Шпицбергена тесно связана с природой Советской Арктики, с ее погодой и ледниками. Но почему именно Хелефонна не давала нам покоя? Почему на это ледниковое плато задумали мы совершить набег?

Одна из актуальных проблем современной гляциологии — подвижки ледников. Множество ледников, причем в местах, где человек уже обосновался прочно и надолго, напоминает, образно говоря, бомбу замедленного действия — рванет, а когда — неизвестно... Таких ледников на Шпицбергене десятки, а возможно, и сотни, причем размах здешних подвижек говорит сам за себя. Известны неожиданные броски на 25 километров, и никто не возьмется утверждать, что это предел. Ледники, которые испытывают периодические подвижки, называют пульсирующими. Так вот Хелефонна (точнее, ее выводные языки), по нашим предварительным данным, удивительно богата «пульсарами»... Чтобы полнее представить эволюцию оледенения Шпицбергена, нам надо побывать на Хелефонне, нанести на карту ее ледники и по возможности проследить изменения в их состоянии. О Хелефонне мы знаем пока слишком мало...

За месяц я сработался со своим помощником — студентом-практикантом географического факультета МГУ Володей с честной солдатской фамилией Окопный. В армии он отслужил, но окопы рыл, к счастью, только учебные.

— Что сиднем сидеть на базе, время терять? Разве можно Хелефонну чем-то заменить? — не раз будоражил меня Володя. Я был согласен с ним. Разумеется, работать по спутниковому снимку или по аэросъемке легче, чем идти маршрутом, хотя сторонники новых методов упрекают нас в пристрастии к дедовским способам исследований. Но, откажись мы от маршрута, неизвестно, как отразится это на результатах проблемы, которую изучаем. А еще хуже потеря научной предприимчивости и дееспособности...

На облет Хелефонны мы рассчитывать не могли — сезон к концу, вертолетное время тоже. Попутная заброска реальна, однако на фоне многочисленных «но»: удаленность от базы, положение района работ на таинственной природной границе, где часто меняется погода и откуда вертолеты то и дело возвращаются, не выполнив задания, нет легких раций с большим радиусом действия и т. д. В общем, и руководству экспедиции, и нам пришлось поломать голову, прежде чем операция начала приобретать реальные очертания. Наконец было решено: меня и Володю Окопного забрасывали на восток острова в бухту Агард попутно с отрядом, который направлялся туда для балансовых измерений. Далее мы должны были действовать независимо. При возвращении «балансовиков» на базу вертолет проконтролирует наше движение по маршруту. Через неделю отряд геофизиков будет переброшен на ледник Богер, спустя еще неделю на них-то мы и должны выйти.

Маршрут выходил довольно протяженным, поэтому при заброске людей вертолет должен был оставить на нашем пути два ящика с продуктами и горючим.

Первую попытку Шпиц отбил играючи! На подлете к Хелефонне мы словно увязли в липком облачном месиве, то и дело теряя из виду вторую машину, летевшую впереди. И вот финал — вырвавшись из снежных косм, она закладывает у самой земли вираж и прямо под нами ложится на обратный курс. Подсев буквально на секунды, чтобы оставить ящик с продовольствием, мы тоже ложимся курсом на базу. Немного...

В Агард мы прорвались лишь два дня спустя. Еще один ящик остался в верховьях долины Сассен. Разбив легкую палаточку, тут же отправляемся на рекогносцировку в бухту Дюнер, а «балансовики» только сбивают прочные деревянные каркасы под свои палатки, устанавливают антенну, подтаскивают баллоны с газом. Мы спешим, ибо приближение зимы (и это в начале августа!) слишком ощутимо. Тут и там обширные массивы льда трещиноватыми языками спускаются по долинам к морю, образуя отвесные фронты. От них по сумрачной морской глади тянется эскадра айсбергов. Изредка звук, подобный пушечному залпу, извещает о появлении новорожденного — видно, как волна колышет ледяные глыбы, среди которых кувыркается очередной посланец ледников. Окрестные вершины уже заснежены, от пронизывающего ветра ломит лицо и руки; темные, тяжелые от снега тучи по горизонту, косая штриховка снега на склонах нагоняют тоску и холод. Тем приятней возвращение в палатку, к кружке горячего чая... Наши товарищи закутали свои палатки в тенты, так что им не страшен теперь ни ураган, ни мороз, Их лагерь выглядит весьма внушительно — «Гляциополь», да и только...

На следующий день мы торопливо пожимаем руки его обитателям. Тяжело отрываться от друзей, даже если встреча намечена через две недели...

На первых порах особо четко соблюдаем нормальный маршрутный ритм: пятьдесят минут ходьбы — десять минут отдыха. Первый же ледник, у которого становимся лагерем, заставляет Володю воскликнуть: «Вот это да!» Высоченный отвесный фронт с многочисленными потоками и водопадами, прихотливо изогнутые складки слоев, плотно набитые мореной. Местами ледяной обрыв нависает над зеленой травой. Мы знали об этой подвижке и раньше, но такой же ледник на Кавказе или Памире уже много раз вернулся бы на исходный рубеж, а этот все так же высится изваянием, словно усмехаясь над нашими теоретическими предпосылками: «Да, а что?»