8-й день недели - Дальний

– Он учился в Тифлисской духовной семинарии, – невольно вырвалось у Бергера.

– Совершенно верно. – Согласился Кола. – И лишь немного не доучился, получив возможность работать лишь учителем начальных народных училищ.

– С историей у вас порядок, – похвалил главред.

– Спасибо. А что касается нашей темы, можно добавить, что великое множество христианских праздников просто наложены на языческие.

Бергер насторожился.

– Например?

– Пожалуйста. Если опустить юлианскую, григорианскую и новоюлианскую календарные реформы, которые заслуживают отдельного разговора, то христиане отмечают Рождественский сочельник шестого января. А ещё раньше наши предки в этот день славили Велеса. Следующий день, 7 января, – великий христианский праздник Рождество Христово. Окончательное определение его даты было сделано в 431 году на Третьем Вселенском Соборе. Но за много веков до этого уже существовала, а в некоторых славянских странах жива до сих пор, рождественская традиция колядования. Молодые люди стучались в дома и пели рождественские песни, получая за это деньги, угощение и подарки. Причем считалось, что для тех, кто проявит скупость, новый год окажется неудачным. Эта традиция берёт начало у языческого празднования Коляды – дня рождения одноименного бога. Этот наш древний праздник связан с зимним солнцестоянием и сменой времен года. Ведь именно Коляда даровал Родам систему исчисления сезонного времени для ведения полевых работ – Календарь.

– Нда. Всё это, как говорится, предания старины далёкой, – тон главреда немного смягчился, – малопроверяемо, но чертовски привлекательно. Особенно детям.

– Разве? – Усомнился Кола. – Ведь этими вопросами, как вы выразились, «преданиями старины далёкой», занимались и занимаются весьма уважаемые учёные мужи. И не только они, но и обычные сподвижники-любители русской истории.

– Да я шучу, молодой человек. – Бергер примирительно вскинул руки. – Вы проделали большую важную работу. И действительно заслуживаете награждения. То есть публикации.

Кола почувствовал, к чему клонит сидящий на подоконнике человек.

– Я могу привести огромное количество доказательств того, что всё, здесь изложенное —правда. – Кола с отчаянием во взгляде кивнул на исписанные листы, впитавшие холодный люминесцентный свет бессонных ночей. И отёр со лба капельки пота, проступившие от напряжения. А человек, во власти которого было всё, покрылся плёнкой безразличия. Он мог казнить и миловать, то есть принять к изданию материал или отказать. Но предпочёл хранить молчание, словно упиваясь ситуацией. На мгновение вся Вселенная для Колы уместилась в пространстве небольшого, залитого солнцем, кабинета. И он возненавидел Бергера. На секунду. Потом всё прошло.

– Вы… вы мне отказываете?

– Поймите меня правильно, Кола. – Бергер старательно подбирал нужные слова. – «8-й день недели» специализируется на материале, который интересен массовому читателю. Читателю, не обременённому интеллектом. Наш покупатель предпочитает статьи, умещающиеся на одном развороте и которые он может осилить, потягивая любимое пиво. Он любит истории, в которых много крови, загадочного и таинственно-потустороннего. Даже если всё это – выдумка. Ведь главное для человека – возможность расслабиться после трудового дня, приобщившись к великому и непознанному. К тому, к чему он в своей серой безликой жизни никогда даже не приблизится. А вот подойти к газетному киоску или посетить наш сайт – это пожалуйста. Это легко. Это в его силах. И, что немаловажно, он всегда может самостоятельно прекратить процесс приобщения. Когда, например, почувствует, что его энергетическое поле расшатано и требует отдыха для восстановления. Он просто захлопывает страницы или выключает компьютер. Вот так. Всё легко, просто и непринуждённо. И – востребовано. Последнее для меня как весьма успешного журналиста и владельца газеты – самое главное.

Лицо Колы потемнело. Он без сил плюхнулся на стул, угрюмо уставившись в точку на противоположной стене. В голове засела противная мысль, что итог встречи очевиден, и заострять внимание на том, что дальше скажет Михаил Борисович, нет необходимости. Бергер, тем временем, оторвал пятую точку от подоконника и подошёл к сидящему юноше. Нагнулся, поднял продолжавший небрежно валяться портфель, и деликатно протянул Коле.

– Вам, Кола, надобно обратиться в серьёзное научное издание. Ваша работа – это их профиль. Говорю это как комплимент. Поэтому не унывайте…

– Но ведь вы даже не пролистали… – вырвалось у парня с горечью.

– В этом нет необходимости, – парировал главред, – если вы сейчас без искажений передали информацию, содержащуюся в рукописи.

Кола молча кивнул.

– Ну вот и отлично, – продолжил Бергер, подходя к столу, – а мне лишь остаётся от всего сердца пожелать вам удачи. Как говорится, зелёного светофора по дороге к типографскому станку.

Кола сморгнул и окончательно взял себя в руки.

– Опубликовав мою рукопись, Михаил Борисович, или хотя бы часть её, вы могли изменить к лучшему хотя бы одну судьбу, – сказал он спокойным тоном, – но вы предпочли этого не делать.

– Да, мой друг. – Бергер улыбнулся, – все мы в этой жизни делаем выбор.

Внезапный порыв ветра легко подхватил лежавшие на столе листы и утянул в распахнутое настежь окно. Кола вскочил и замахал руками, снова уронив портфель. Но безрезультатно. Высунувшись из окна по пояс, напряжённым взглядом всматривался в густой ковёр травы, скользил по пешеходной дорожке, проходившей вдоль здания редакции, и останавливался на прохожих, по воле случая оказавшихся поблизости. Однако следы пропажи отсутствовали. Не выдержав, окрикнул женщину, неспешно шедшую прогулочным шагом.

– Извините!

Та не сразу сообразила, откуда голос. Наконец, остановилась, удивлённо взирая на взлохмаченную фигуру, наполовину высунувшуюся из окна третьего этажа и махавшую ей рукой.

– Извините, вы сейчас не видели выпавшие из окна бумаги? – прокричала фигура молодого мужчины.

Женщина остановилась.

– Нет!

Кола не разобрал слов, но смысл отрицательного покачивания головой был слишком очевиден.

– Эй, кто-нибудь видел мою рукопись?

И, не дожидаясь ответа на безадресный вопрос, стремглав бросился к выходу.

Бергер притворил распахнутую дверь и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Надо выпить кофе. Вот чёрт, как же не хватает Вальки.

Остановившись перед зеркалом, разгладил чёрные с проседью волосы. В свои сорок шесть он выглядел совсем неплохо. Жизнь удалась. Статный господин, успешный журналист и предприниматель. Интересно, кого в нём больше – журналиста или бизнесмена? Ведь, говоря по чесноку, он продаёт непривередливым читателям наспех сляпанную пищу для мозга. Точнее, для его отключения. Полуфабрикат. Общепит. Придуманные им же самим или Колгановым «новости», «факты» и прочие «приключения». Справедливости ради следует отметить, что недостатка в подобном материале никогда не было. Почтовый ящик и «электронка» ломятся от тонн и гигабайт мистической чепухи. Каждый день в редакцию звонят и приходят придурки, пережившие клиническую смерть или открытие «третьего ока», и потому спешащие вразумить тёмное человечество, как жить правильно. Волхвы, знахари, экстрасенсы и прочие маги – сколько же он, Михаил Борисович Бергер, или проще, Berg, перевидал их на своём издательском веку? А ещё наведываются непутёвые «внуки», желающие продать старинные бабушкины рецепты «от сглаза и всех болезней». За приемлемую цену. Причём, поторговавшись, можно уменьшить её на несколько порядков. Проверено.

И каменной непреодолимой стеной, надёжным заслоном от этих персонажей стоит секретарша Валя. Высокая сорокалетняя женщина с твёрдым взглядом и тяжёлой рукой. Тоже проверял. По пьяни. За эту её способность охранять в покое его, Бергера, нервы и душевное равновесие, он прощал секретарше всё.

Она больше, чем секретарша. Она – мой верный соратник. Моя правая рука.

Но сегодня Валентина, впервые за много лет, отсутствовала. Это было странно, непривычно. Позвонила и сказала, что болеет. Но постарается отлежаться и выйти на следующий день. То есть завтра. Выздоравливай.

А пока Валя выздоравливала, к нему прорвался этот одержимый. Как его… Кола. Кола, хм. Странное имя. В самый раз для сумасшедшего. Эх, Валя, Валя.

Главред остановил взгляд на дипломах, сертификатах и наградах, занимающих добрую половину стены за его креслом. Врученные «8-му дню недели» различными эзотерическими обществами и академиями духовного развития, эти дары призваны поднять авторитет журнала в глазах каждого вошедшего.

Но Кола на них вообще не обратил никакого внимания. Словно не заметил.