Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому (СИ) - Владимир Тимофеев

Так, а что у нас в этой бумажке?

Ага. Имя, фамилия, где, куда, откуда, когда, зачем – всё это уже есть. А чего нет? А, вот. Оккупэйшн. Как там это по-нашему? Род занятий? Ну да. Так и есть. И табличка рядом с перечнем этих самых «оккупаций». Что ж, будем искать. Хм, а интересно, как правильно моя профессия обзывается? Инженер-физик-исследователь-спасатель-специалист-проблемник? Нет, что-то длинновато выходит. Да и на глиник перевести это вряд ли получится, чтоб по уму… Оп-па, а нет здесь ни хрена подходящего. Только какой-то зачуханный «энжинеер». Ладно, побудем десять дней «энжинеером».

Так, теперь жена.

Н-да, интересно. Тут в самом начале идут какие-то «хаусы». Хаускипер, хаусоунер, хаусхолдер… Во! Хаусвайф! Вот это мне нравится! Домашняя жена, класс! Так сразу и представляешь себе: дома – домашняя жена, на работе – рабочая, на улице – хм, уличная. Кр-р-расота! Мечта, а не жизнь! Поставить что ли галочку для прикола. Впрочем, нет, не стоит – если Жанна узнает, голову мне точно оторвет, к гадалке не ходи. А жаль. Домашняя жена – это жесть!

Идем дальше. Чай, чемодан, чебуреки… Чебоксары. Никаких Чебурашек нет. Гы-гы-гы. Н-да, дурацкая шутка, с бородой. Ага, нашел. Физишен. Вот это точно про нее. Она у меня и впрямь очень даже… «физишен». С какой стороны ни глянь. Да и «умишен» тоже. Умная, просто жуть. Повезло дураку в свое время – такую женщину отхватил! Ведь как там народная мудрость гласит? «Они жили долго и счастливо, пока не встретились». Хотя нам это, конечно же, не грозит. В смысле «пока не». Совсем не грозит. Мы с Жанной всё-таки «после». А значит что?

«Алло, любимая! Я уже закругляюсь».

Ставим галочку. Физишен. «Дохтур» то бишь. Подпись-закорючку – в квадратик «сайн». И всё!

А теперь вперед, навстречу радостям совместного (ну очень совместного) бытия. На целых десять дней. И ночей.

Глава 10. Девушки бывают разные

Покончив с формальностями и получив ключ-карту от номера, я развернулся, ища глазами свою благоверную. Жанна стояла метрах в пяти от меня, уже одна, задумчиво глядя в сторону того коридора, что оканчивался лифтовым холлом. Проследив за взглядом, я усмехнулся. «Отлично! Пока она следит за своей новой знакомой, мы вот как сделаем…»

Осторожно подкравшись к любимой, я ловко цапнул ее за локотки, выдыхая в затылок:

– Ам!

Жанна в ответ испуганно взвизгнула, попыталась отпрянуть, но, конечно же, ей это не удалось – не на того напала! От меня ведь еще никто не уходил! Ну, почти никто.

Развернув рассерженную супругу к себе, я обнял ее, а потом… Потом легко, почти как пушинку, оторвал от земли и закружил, закружил, закружил… Впрочем, тут я, признаюсь, малость погорячился. В том смысле, что не так уж легко было ее оторвать. И от земли, и от наблюдения за «объектом». Ее пятьдесят с копейками килограмм – ноша для меня вполне посильная (и безусловно приятная), но всё же не совсем пушинка. Точнее, совсем не пушинка. Однако чего не сделаешь в порыве страс… вот, опять тороплюсь – до страсти мы пока еще не добрались. Но ничего, скоро доберемся – недолго осталось.

– Да пусти же ты, медведь!

– Как скажешь, милая.

Я опустил Жанну на землю, но рук, однако, не разомкнул.

– Пусти, говорю, – вновь прошипела она, как бы сердясь. Вот только ее прерывистое дыхание и резвящиеся в глазах веселые чертенята говорили совсем об обратном. И ладони, упершиеся мне в грудь, не отталкивали, а, скорее, удерживали, цеплялись наманикюренными коготками, притягивали к себе. Еще сильнее, еще крепче.

– С ума сошел? Тут же люди, – уже совсем неуверенно пробормотала моя ненаглядная через пару секунд, косясь по сторонам.

И действительно. Люди были. Вот только всем им было абсолютно по барабану, чем мы тут занимаемся. И кто мы, и что мы, и во что мы решили поиграть прямо посреди гостиничного холла. Курорт, однако!

Красуясь загорелыми и не очень телами, местами одетые, местами как бы тоже, но «не совсем» или даже «совсем не», осоловевшие, довольные жизнью курортники бродили везде. Бродили меж кадок с пальмами, тянущимися к прозрачной крыше, шлялись по балюстраде, откуда открывался шикарнейший вид на море и пляж. Кто-то не торопясь разглядывал картины на стенах, кто-то дразнил рыбок в подсвеченных красным и голубым колоннах-аквариумах. Томимые жаждой расслаблялись в баре, лениво потягивая из трубочек экзотические напитки, а самые нетривиально мыслящие просто спали. Спали на многочисленных расставленных тут и там диванах и диванчиках. «И чего это им в номерах не спится? Тут что, воздух свежее или обед лучше переваривается?». Но самое главное, то, что бросалось в глаза в первую очередь – здесь никто никуда не спешил!

И вот как раз на этом-то я и прокололся. На всеобщей расслабленности и лени. Медленно, слишком медленно, можно даже сказать, преступно медленно скользнул мой взгляд по парочке полуобнаженных фемин, «проплывших» мимо нас в направлении ресторана.

– Убью, – отчетливо и очень ласково прошептала мне на ухо жена.

– Да ты что? – моему возмущению не было предела. – Да как ты только подумать такое могла?! Ты, моя жена, мать моих де… (М-да, опять я события подгоняю. Увы, нет у нас пока с Жанной детей. Работа всё заменила. Но ничего, за нами не заржавеет, и в улучшении демографических показателей мы еще поучаствуем. Возможно, даже раньше, чем думаем).

– Точно? – с сомнением произнесла Жанна, испытующе глядя мне прямо в глаза.

– Да вот те крест. Век воли не видать.

– И не увидишь, – резюмировала супруга, а затем, прищурившись в сторону уходящих девиц, добавила как бы нехотя. – А ноги у них кривые.

– Естественно, – тут же подтвердил я. – Таких стройных, как у тебя, вообще ни у кого нет.

– Вот как? – заинтересовалась Жанна. – Хм. Мне нравится ход твоих мыслей. Продолжай.

– А еще ты у меня самая лучшая. Самая красивая и самая…э-э… ну, в общем, самая-самая.

– Да, Андрюшка. Не умеешь ты дамам комплименты говорить, – рассмеялась моя благоверная. – Тебе бы у закусальца твоего поучиться. Уж как он перед Виолеттой Матвеевной расшаркивался, прямо соловьем пел. Жаль, я не слышала.

– Виолеттой Матвеевной?

– Ну да. Мы же с ней только что познакомились. Не помнишь уже?

– Дык, я же это… ключи получал, пока вы там…

– А, точно. Я и забыла совсем, – легко согласилась Жанна, выскальзывая из объятий и оборачиваясь в сторону лифтов. Продолжая, впрочем, удерживать мою руку своими изящными пальчиками. – Вон она, в лифт входит. Сейчас… сейчас… Всё, уехала.

Через пару секунд жена вновь повернулась ко мне:

– А знаешь, как ее зовут?

– Виолетта Матвеевна. Ты же сама сказала.

– Да нет, – отмахнулась Жанна. – Как фамилия ее, знаешь?

– Откуда?

– Так вот. Фамилия у нее Маленькая, – весело сообщила она и распахнула глаза, ожидая моей реакции.

– И что?

Жена недоуменно посмотрела на меня. Затем отступила чуть назад, отпустив мою руку, и, уперев ладони в бока, принялась разглядывать своего «тормозного» мужа. То бишь меня. Словно какую диковинку, занесенную в наши края из тех мест, где обитают верблюды. Весь ее вид прямо-таки кричал: «Господи! Ну почему все мужики такие тупые?!»

Секунды три еще она сверлила меня взглядом. Потом вздохнула и повторила по-новой:

– Фамилия у нее Маленькая. Виолетта Матвеевна Ма-лень-ка-я.

– А-а, – ну вот, наконец-то и до верблюда дошло. – Понял… Да уж. Ей больше Великанова подходит.

– Точно, – подтвердила супруга, оттаивая, вновь беря меня за руку и придвигаясь поближе. – Так вот, – продолжила она, переходя почти на шепот. – Она тоже с Москонии. Живет недалеко от нас, в Свибловске. И работает, кстати, на СЧБ.

– На кого работает?!

– Не на кого, а где. На СЧБ, Складе Чугунных Болванок, старшим логистом. А заодно охраной заведует.

– О как! – удивился я. – Неужто и их воруют. Они ж, каждая, тонн по тридцать небось.

– Еще как воруют, – усмехнулась Жанна. – Умельцы. Виолетту Матвеевну сюда путевкой как раз и наградили за то, что она парочку таких самолично поймала.

– Она их что, укатала продукцией родного предприятия? – заржал я, представляя сюжет, в котором мадам Маленькая, поигрывая «чугунными» бицепсами, катит чугунную же «бочку» на застывших в ужасе злоумышленников.

– Почти, – рассмеялась супруга. Видимо, мысленные картинки мы с ней одинаковые нарисовали. – У них в полу уклон был. Небольшой совсем. Так там два каких-то мазурика опоры подбили – думали, наверно, что крайние чушки сами потихоньку к забору укатятся. А уже ночью они бы их краном подцепили, и всё, привет.