Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому (СИ) - Владимир Тимофеев

– Какое объявление? – удивился Пётр Сергеевич. – А ну-ка.

Он встал, смахнул со стола бумаги, спрятав их в выдвижной закрывающийся на ключ ящик, а затем неторопливо прошел к двери. Открыл ее, выглянул наружу, закрыл, вернулся назад. Снова занял место во главе стола, вытащил из ящика бумаги.

– Ну висит. И что? – спросил он меня.

– То есть как это что? – возмутился я. – Там же черным по белому написано. «Все на задании».

– Ну?

– Что ну?

– Баранки гну. Я-то сейчас, по-вашему, где?

– Где? – тупо переспросил я, впрочем, уже догадываясь, на что намекает товарищ подполковник.

– Да вот здесь и сижу. Выполняю задание Родины. Беседую тут, понимаешь, со всякими обалдуями.

– Ага. Понял.

– Понял он, – недовольно пробурчал Пётр Сергеевич. – Служили? – внезапно сменил он тему разговора.

– Служил.

– «Салабон»?

– «Салабон», – подтвердил я с достоинством и тут же мысленно хлопнул себя по лбу. «Елки зеленые, да причем тут «салабоны», служба? У меня ж, блин, отпуск горит!»

– Товарищ подполковник, я хотел насчет…

Однако Пётр Сергеевич не дал мне закончить, приложив палец к губам и нахмурив брови. Затем встал, прошелся туда-сюда по кабинету, сунув руки в карманы отутюженных брюк. Остановился, испытующе посмотрел на меня.

– Значит, Голубой Купорос? – то ли спросил, то ли подтвердил очевидное Пётр Сергеевич.

– Да, – ошалело произнес я. – А откуда вы…

Сказал и тут же заткнулся. Действительно, что я, совсем дурак что ли? Он же всё-таки «дембель», а не просто так погулять вышел.

Пётр Сергеевич вернулся за стол и, откинувшись в кресле, несколько раз нервно пробарабанил пальцами по столешнице. Затем почесал затылок, задумался.

– Что вы знаете про газзон? – спросил он меня секунд через пять, сложив на груди руки. – В смысле, откуда он у нас на Москонии появился?

Я покачал головой:

– Увы. Сия тайна мне неизвестна.

– Хм, странно. Я тут на днях читал ваши соображения. Те, что вы отправили руководству ДПС сразу после обнаружения первых следов газзона. И вот что я вам скажу по этому поводу. У вас всё очень подробно описано и в очень доступной форме. Даже я понял.

– Бред, – отрезал я. – Правдоподобно, но бред.

– Вы уверены, Андрей Николаевич?

«Странно. Имя-отчество правильно произнес. И без запинки».

– Уверен.

– Ну что ж, – вздохнул Пётр Сергеевич. – На нет, как говорится, и суда нет, – потом немного помолчал и добавил. Ласково так, по-доброму. – На нет у нас особое совещание имеется.

– То есть?! – оторопел я.

Пётр Сергеевич сдвинул брови.

– Шутка, – коротко бросил он после нескольких секунд напряженного молчания.

Сказал, будто выстрелил. «Ой, чтой-то мне нехорошо».

– Н-да, Андрей Николаевич, – резюмировал мой визави. – С чувством юмора у вас, прямо скажем, не ахти. Вон как побледнели-то. Ну да ладно, не о том речь.

– А о чем? – проявил я осторожный интерес.

– Да, собственно говоря, ни о чем, – отмахнулся товарищ подполковник. – Езжайте себе в отпуск, Андрей Николаевич. Отдыхайте.

И что я мог на это ответить? Только рот раскрыть в изумлении. И какого рожна он тут четверть часа воду в ступе толок? Про службу, про газзон, про учкудук непонятный. Сказал бы сразу и дело с концом.

Все эти мысли, видимо, настолько явственно отразились моем лице, что сидящий напротив Пётр Сергеевич расхохотался. Весело и на этот раз действительно по-доброму. По-человечески. Да уж, хотел бы я поглядеть со стороны на свою вытянувшуюся физиономию. Ведь болван же болваном, ёшкин кот!

– Ну? Чего застыл? – отсмеявшись, проговорил Пётр Сергеевич. – Хоть бы спасибо сказал старику! А то сидишь тут как колом пришибленный. Ну прямо как неродной, ей-богу.

«Неродной? Хм, я что-то пропустил? Или… нет, не догоняю… хотя… Ох, ё-моё!!!»

Вот теперь я точно вспомнил. Вспомнил тот давнишний трамплин на Сахарилах.

«Дядя Миша! Собственной персоной! И где?! В «дембельском» кабинете! У нас на Москонии! Да еще подполковник! Ну, бли-и-ин!!!»

Глава 9. О некоторых видах «оккупаций»

– Испарился куда-то твой Иван Семёнович, – констатировала Жанна, осматриваясь в просторном холле отеля. – Отшили, видать.

Да, действительно. Говорливый закусалец и впрямь куда-то пропал. Возле стойки администратора (которую наши «продвинутые» граждане именуют исключительно «ресепшеном») томилась в одиночестве уже знакомая нам ДАМА. Впрочем, сказать, что она тяготилась этим самым одиночеством, означало бы погрешить против истины. Она вовсе не томилась. Наоборот, наклонившись над стойкой и грозно насупив брови, она что-то строго выговаривала дежурному администратору. Тот, то бледнеющий, то краснеющий под суровым взглядом представительной леди, лепетал в ответ какую-то чушь. Бедолага явно не знал, куда деться. А еще он, по всей видимости, не понимал, что от него хотят. Поскольку дама говорила по-русслийски, а он как ханьченьский болванчик повторял через раз одну и ту же фразу на глинике: «Сорри, мадам. Донт андестенд. Спик глиник, плиз». В промежутках между «плиз» и «сорри» обливающийся потом администратор бормотал что-то еще, лично мне совершенно непонятное. Хотя, возможно, это он просто ругался. Или молился, что в данном случае было почти то же самое. «Хоть и не похоже, но одно и то же, как говаривал один мой знакомый с Харькодессы, посещающий по субботам Привоз, а по воскресеньям синагогу.

Встретив измученный взгляд отельера, я лишь пожал плечами. «Извини, брат, но тут я тебе не помощник – в разговорном глинийском не силен».

Положение спасла моя супруга. Женская солидарность, не иначе. На мужика-отельера ей было, конечно же, наплевать: «А нефиг тут кипишиться, коли по-русслийски базлать не обучен». Да уж, выраженьица она иногда подбирает на удивление, хм, ёмкие – и когда только феню, пусть и в усеченном виде, освоить успела? Впрочем, она у меня к языкам способная – на пяти, как минимум, изъясняется. Причем свободно, не то что я – неуч.

Подойдя ближе к «общающимся через стойку», Жанна о чем-то спросила рассерженную туристку, а затем, выслушав ее сбивчивые объяснения, повернулась к администратору и принялась растолковывать последнему суть претензий нашей соотечественницы. Судя по тому, что вспотевший парень за стойкой расплылся в улыбке и ускоренно закивал, навести мосты между народами удалось в полной мере.

Минуты через три новая знакомая моей супруги отошла, наконец, от «ресепшена». Вполне довольная как собой, так и своей неожиданной «спасительницей», которую она ни в какую не желала отпускать от себя. Впрочем, моя женушка не сопротивлялась, и потому спустя какое-то время обе «кумушки» уютно устроились на широком диване в глубине гостиничного холла и принялись оживленно беседовать. Ну, то есть не совсем беседовать. Моя благоверная больше слушала, чем говорила, лишь иногда вставляя отдельные реплики в эмоциональный монолог своей габаритной собеседницы. Разговор сопровождался картинными взмахами рук, закатыванием глаз, сочувственными покачиваниями головой, удивленными вздохами, короче, всем тем, без чего не могут обойтись наши милые дамы, когда изливают душу подругам по несчастью. Или же просто делятся маленькими житейскими радостями и поверяют друг другу (под очень большим секретом) свои сокровенные тайны. Чужие, впрочем, тоже. Причем с гораздо большим энтузиазмом.

«Ну что ж, пусть дамы общаются, а я… займусь-ка я, пожалуй, делом. Заселиться-то надо, в конце концов, или как?»

Кивнув утирающему лоб администратору, я выложил на стойку идентификационную карту, присовокупив к ней до кучи электронную пластинку «ваучера». На пульте ресепциониста тут же прошелестела какая-то игривая мелодия, и он, продемонстрировав сложенный пальцами нолик (мол, всё о’кей), протянул мне уже наполовину заполненный необходимыми данными бумажный листок. Ну да, да, конечно, во всех приличных отелях это традиция. Любой клиент обязательно должен что-нибудь и от руки написать. И свой автограф оставить. В веках себя, по всей видимости, увековечивая.

Пошарив по карманам в поисках бумагомарательного приспособления, в быту именуемого стилусом или ручкой, я лишь разочарованно вздохнул и вопросительно глянул на отельера. Тот в ответ тоже вздохнул, но всё же вынул откуда-то тоненькую палочку с пером на конце. О, а ничего ручечка! С вензелем, логотипом – всё как положено. Надо бы прихватить на память.

Правда, судя по тоскливому взгляду администратора, именно этого он от меня как раз и ожидает. Что ж, видимо, каждый из отдыхающих считает своим долгом совершить свой маленький «чейндж-гешефт»: мы вам – радость от общения, а вы нам – стилус. «С паршивой овцы хоть шерсти клок». Сувенирчик, однако. Бонус от компании. И я здесь отнюдь не первопроходец. А администратор… да шут с ним, с администратором – переживет как-нибудь.