Копье и Лавр - Федор Кукин

— Их судьба волнует принцессу больше, чем успех дела? Чем похвала отца и владыки?

Стеклянный глаз заглянул в живые темные глаза Тамриз.

Рабыни молча застегивали браслеты тонкой работы на запястьях и лодыжках принцессы.

Девушка не отвела взгляда и спокойно положила чародейский кисет на подушку подле себя.

— В твоих словах есть правда, чернокнижник. Сослужи же мне последнюю службу. Проверь меня перед отъездом.

Дарафалл с улыбкой кивнул, разогнул колени и опустился на ковер перед ложем принцессы.

— Пусть принцесса скажет, как орифийцы обращаются друг к другу.

— Они говорят только “ты”.

— Почему же?

— Все граждане считают себя свободными и равными друг другу, даже если кто из них и занимает высокий пост.

— Каковы же высокие посты в Орифии?

— Полисом правит Совет десяти, избираемый народом. Мужей, входящих в Совет, называют архонтами, избирают же их не по рождению, но за опыт и заслуги перед полисом…

За тонкими занавесями разгорался дневной жар. Близился час отъезда.

Глава 5. Стратегикон

В трапезной было пусто. Стражница, что привела ее сюда, оставила Аристе кувшин с водой, мыло и полотенце. Затем велела ждать и вышла. Сидеть одной среди пустых деревянных лавок было тревожно и неуютно.

По дороге сюда Ариста успела немного рассмотреть внутреннее устройство Стратегикона. Помимо трапезной, в крепости находилось еще четыре строения. Из любопытства Ариста попробовала рассудить, какой цели служит каждое здание.

Каменный дом в два этажа с множеством окон. Наверное, казарма или дормиторий.

Деревянное строение наподобие амбара, с крепкими замками на дверях. Возможно, склад. Но скорее еще и оружейная: стальные решетки на окнах явно стерегли не только пиво да мясо.

Узнать амфитеатр было делом нехитрым. Каменные скамьи под открытым небом круг за кругом спускались к пустой сцене. Амфитеатр был не очень велик, человек на пятьдесят или около.

Немудрено было узнать и купальню. У нее не было стен, деревянная крыша держалась на четырех простых столпах. Под этим навесом расположился выложенный мрамором бассейн с чистой водой, длиною локтей примерно в двадцать.

Вплотную к купальне примыкало широкое прямоугольное поле, засыпанное чистым песком. Поле было истоптано вдоль и поперек: более двух десятков крепких юных девушек, облаченных в легкие учебные доспехи, вели на поле тренировочный бой. Затупленные мечи звенели друг о друга, громкие выкрики то и дело возвещали о нанесенном ударе. Ариста с удовольствием остановилась и посмотрела бы на бой, но строгая стражница не позволила ей задержаться.

Итак, в трапезной было пусто. Чтобы отвлечься и привести себя в подобающий вид, Ариста принялась отмываться. Полностью навоз и пот одним кувшином не отмоешь, но хотя бы не будешь смердеть на весь двор.

Стряхнув мыльную пену в кувшин и промокнув волосы полотенцем, Ариста открыла глаза. И обнаружила, что в трапезной она уже не одна.

Вошедшая девушка по виду годилась ей в ровесницы. А может, была и младше на год-другой. Невысокая, угловатая. Каштановые волосы убраны в аккуратную косу. Лицо округлое, гладкое и немного еще детское. Ясный взгляд больших голубых глаз. Девушка была бы весьма симпатичной, если бы не манера все время опускать голову и прятать взгляд. Даже к пустому столу она подошла не прямо, а как-то боком, чего-то стесняясь. В руках у нее была глиняная плошка с супом.

Две девушки сидели за соседними столами, наискосок друг от друга. Новоприбывшая зачерпнула суп деревянной ложкой. Ариста попыталась украдкой рассмотреть ее получше — и поймала на себе ответный взгляд глубоких голубых глаз. Обе тут же отвели взгляд, будто бы найдя столы перед собой страшно интересными.

Странное дело. Когда вокруг много людей, даже всеобщее молчание может быть совершенно естественным. Но когда находишься с другим человеком наедине, тишина почему-то становится неловкой, неудобной и неправильной.

Ариста подумала, что стоит хотя бы убрать со стола кувшин с грязной мыльной водой. Убрала, поставила на пол. Стало еще хуже: теперь она, как дура, сидела за совершенно пустым столом.

Досадно, что эта, с супом, такая миловидная. И волосы заплела, и лицо чистое, как у ребенка. И одета хоть и просто, зато в свежее. А она сидит тут в замызганной тунике, босиком, еще и мокрая как выдра! Всякий, кто войдет, их сравнит и увидит, какая она замарашка.

Тут Ариста с удивлением обнаружила, что голубоглазая отодвинула лавку и все тем же неловким шагом пересела за ее стол. Девушка осторожно пододвинула ей плошку, где еще оставалось глотков на пять супа. Кажется, это была уха.

— Будешь? — осторожно спросила голубоглазая.

Ариста не сразу и нашлась, что ответить. Такого с ней сегодня еще не было. Да и давно уже не было, если подумать.

— Ты хоть знаешь, кто я такая?

— Нет.

— Зачем тогда угощаешь?

— Ты вроде голодная, — тихо ответила девушка.

— А вдруг на мне дурной глаз? Вдруг я твой суп сглажу?

— Так я же его больше не буду.

Интересная логика. Впрочем, голод и впрямь неплохо бы унять. С осторожной благодарностью приняла Ариста деревянную ложку, сделала несколько быстрых глотков. Действительно, уха. Горячая и ароматная.

— Тебя как звать? — спросила Ариста в перерыве между глотками.

— Тигона.

— Будь здорова, Тигона. Ты тут прислуживаешь?

— Нет, я… — уши под каштановыми волосами покраснели, — я прохожу испытание. Хочу учиться.

Ариста не сдержала выражения скепсиса на лице. Эта стеснительная девушка с простоватым детским лицом никак не походила на будущего бойца Фаланги.

Впрочем, она-то кто такая, чтобы судить? Не всякий достоин войти, но всякий волен дерзнуть.

— Твоя семья воины?

— Нет, они… овец разводят. Пастухи. Они не хотели, чтоб я сюда шла.

Тигона отвечала искренне и говорила даже больше, чем ее спрашивали. Видно, на душе у нее накопилось переживаний, и дать им волю было приятно даже с незнакомкой.

— Это почему?

— Они меня сватают. За коневода Парвуса.

Ариста понятия не имела, кто такой коневод Парвус, но