Френдзона для бэдбоя (СИ) - Лари Яна

Почему увидел то, что видел, но не подошёл? Ушёл с гордо поднятой головой и едкой мыслью, что парень, на которого Мари смотрит с таким осязаемым обожанием, явно принесёт ей больше счастья.

Почему в большом мегаполисе купил именно эту квартиру? Из десятка вариантов выбрал именно ту, где за стеной будет засыпать причина моей нынешней бессонницы? Одна.

Мари сейчас тоже одна. Как будто меня ждала всё это время. Не нарочно, конечно, так совпало, но не могу отделаться от чувства, что это тоже часть какого-то неведомого плана.

И что, мне опять свесить руки тупой марионеткой? Не в этот раз.

Выжимаю газ, как делаю всегда, когда хочу обогнать собственные мысли. Плевать, насколько бескомпромиссно звучало её «пошёл вон». Вечером приду и поменяю смеситель. Даже если уже будет стоять новый. Даже если она меня на порог не пустит.

Мари попросила меня. Как часто она кого-то о чём-то просит? И неважно, каким тоном. Я не могу оставить это без внимания.

Повод вроде спорный, а предвкушающая улыбка сама по себе тянется от уха до уха.

На работу я по традиции приезжаю последним.

Нет, я не безответственный и карьерный рост заслужил не по блату, как мне пытается внушить драгоценный начальник. Ушлый жук себе в убыток и сына бы родного не повысил. Просто в моей жизни постоянно что-то приключается. Сегодня вот — у Ахметовой лопнул смеситель, а выглаженной рубашки на замену промокшей в моём шкафу не оказалось. Как по мне, причина уважительная, остальные пусть думают что хотят.

Оставив мотоцикл на служебной парковке, бодрым шагом припускаю по коридорам фирмы. До рабочего места остаётся подать рукой, пнуть дверь ногой, что я и делаю в своей манере — с чувством, с оттяжкой и…

— Мартышев! Ты!.. Живо ко мне в кабинет! — вопит сиреной дражайший шеф. По его светлому пиджаку расползается пятно от кофе.

Я привычно вытягиваюсь по струнке, дабы не плодить грехи свои перед начальством. А сам отрешённо разглядываю кофейную кляксу. По всем канонам отечественного ромкома сейчас между нами должны проскочить искры и уже к концу месяца мы будем за этой же запертой дверью страстно срывать друг с друга рубашки.

Ну это не будь мы оба мужиками.

В остальном Герман давно срывает на мне голосовые связки, а я испытываю на прочность его нервы. Не нарочно, просто жизнь насыщенная, повторюсь. Пока лидирует его уговор с моим отчимом, который по старой дружбе подложил товарищу свинью. То бишь меня.

Но что-то звёзды над нами сегодня сошлись как-то криво. В воздухе нехорошо повеяло возмездием.

— Прошу прощения, — скалюсь во все своих тридцать два зуба. — А вы, кстати, что здесь забыли?

— Время засекаю, когда ты соизволишь явиться на работу! — гаркает Герман, покрываясь красными пятнами. Я вроде бы уже парфюм сменил, а аллергия на меня у шефа не проходит. Пыхтит, болезный, косит на оба глаза, но держится. Даже губы ехидной дудочной складывает. — Что на этот раз, Мартышев? Так праздновал, что вырубило пробкой от шампанского?

И пальцем тычет в ссадину у меня над бровью.

— Это бита постаралась. — Отмахиваюсь от его настырной руки.

— Как же я понимаю того, кто это сделал, — мечтательно сопит мне в лицо шеф. — Даже слегка завидую.

Я устремляю ироничный взгляд поверх его проплешины.

— Какой же вы понимающий, Герман Сергеевич. Прям жуть берёт.

Шеф плюхается задом в моё кресло, по-видимому уже забыв, что пару минут назад собирался перенести мою экзекуцию в свои начальнические чертоги.

— Напомни-ка, Мартышев, почему я тебя терплю?

На отчима, что ли, опять намекает? Напрасно. Мы оба знаем, что Павел здесь давно не при делах.

— Потому что хороший руководитель оперативно решает проблемы, а я успешно работаю на их профилактику, — рапортую с улыбкой. — Всё прозаично — я лучший.

— Кобель ты лучший, вот кто, — устало вздыхает Герман, расстёгивая пиджак. — Сегодня утром очередная умница-красавица с ресепшена ушла сразу после стажировки. Как ты это прокомментируешь?

— Естественный отбор. Зачем нам сотрудники с неустойчивой психикой? — пытаюсь отмазаться, прямо чувствуя, как пушок с рыльца плавно облетает на ковёр.

Лиза, между прочим, сразу мне в штаны полезла. Правда, потом попыталась повиснуть ещё и на шее. Вот с этим у нас, увы, не срослось, я чётко разделяю мимолётное от важного.

— Мартышев, то что я тебе доверил руководить SEO-отделом, не значит, что можно покрывать всю контору!

— Боже упаси. — Театрально передёргиваюсь. — У нас на девяносто процентов мужской коллектив.

— И ты уверенно движешься к сотне!

— Исключено. Свиридова на ресепшене четвёртый год и насколько я знаю, никуда не собирается.

— Потому что она замужем за тренером по боксу, — сухо напоминает шеф. — Я предупреждал, никаких романов на работе?

— Что вы. На работе я работаю. Кстати, начать бы уже. — Выразительно смотрю на часы. — А желающих на освободившееся место полно. Обещаю, уже к обеду в зоне ожидания будет стоять новая умница-красавица, лучше прежней.

— Значит так, умник. — Герман что-то размашисто выводит на бумажном стикере. — Мне не надо лучше. Я их уже даже в лицо запомнить не успеваю. Самое позднее к понедельнику найдёшь на место Лиды…

— Лизы, — поправляю на автомате. — Хотя нет, извиняюсь, Лида у нас тоже была.

— Так вот, — ощутимо усиливается нажим в его голосе. — К понедельнику найдёшь на это место нового офис-менеджера. Вот главный пункт к требованиям…

— «Главное качество: она не должна видеть в тебе мужчину». Меня то есть, — зачитываю с усмешкой.

— Именно. Можешь представиться хоть этим… Ну ты понял.

— Задачку вы мне задали однако.

— Ты уж постарайся выполнить, — ядовито сообщает начальник, но от меня не укрывается, как тонкие губы вздрагивают в едва заметной ухмылке.

Ага, старый лис, думает, нашёл на меня управу. Воспитывать надорвётся, не по зубам я ему.

— Это всё?

— Нет.

Я с недоумением вскидываю бровь.

— Если она уволится — вылетишь следом. Если закрутите роман — уволю обоих, — развивает он мысль и наигранно вздыхает: — Мне будет очень тебя, незаменимого, не хватать. Дисциплина, порядок — как представлю…

Бла-бла-бла. Заливай, как же. Без меня первым и спятишь со скуки.

Я не люблю свою работу. Нельзя любить источник ранних пробуждений из года в год пять дней в неделю. Но я живу ею. Как только переступаю порог офиса, собираю вокруг свою команду и вливаюсь в поток задач, от разработки проекта до предоставления заказчику отчётности — я становлюсь деталью слаженного механизма.

Я от и до командный работник и умею сплачивать вокруг себя коллектив. За это меня ценят. Ради этого я регулярно мониторю изменения в поисковом продвижении, чтобы всегда быть на шаг впереди перемен. А интрижки… Ради бога, кого это на самом деле волнует? Мне просто периодически нужна женщина, а искать её где-то на стороне это лишние телодвижения.

Но сегодня, вместо пауз на флирт, которые обычно заменяют мне перекур, я изучаю тонкости установки смесителей. И впервые меня, обесценивающего само понятие «дом», так неудержимо тянет куда-то «домой», что из офиса я выхожу строго к концу рабочего дня.

Гоню как ненормальный, подстёгнутый каким-то необъяснимым адреналином. Долго выношу мозг консультанту строительного магазина, докупаю средство для смазывания петель и преисполненный энтузиазмом звоню в дверь соседней квартиры.

Мари дома. Я слышу быстрые шаги, но открывать мне, разумеется, никто не спешит. На мой настойчивый стук раздаётся глухое и резкое:

— Меня нет!

— А когда будешь?

— Приходи тридцать второго числа.

Взрослый диалог, что сказать. Мы будто застряли в том времени, где оставили так много простодушного, первого, искреннего — никаких условностей и кем-то выдуманных правил. С Мари всё так остро, что так и тянет устроить небольшую диверсию.

Ухмыльнувшись, прислоняюсь спиной к стене, вбиваю в поисковике: «как вскрыть замок». На редкость занимательное чтиво, надо сказать. Устройство запорных механизмов увлекает меня настолько, что едва не роняю телефон, услышав сбоку деликатное покашливание.