Хрупкая связь - Ольга Джокер

Качаясь на волнах тревог и сомнений, я ложусь с Амелией в кровать и достаю книгу про троллей.

Вникнуть в сюжет получается с трудом — мысли роятся, перебирая разные варианты развития событий, и ни один из них не ведёт к счастливому финалу.

Кажется, что земля под ногами уже покрывается трещинами. Самое страшное — я не знаю, как их заделать.

Лежа рядом с дочерью и вслушиваясь в её спокойное дыхание, я пытаюсь хоть на мгновение ухватиться за иллюзию стабильности, которая ускользает от меня всё быстрее и быстрее.

10

В выходные к нам приезжает отец Влада со своей молодой женой Мариной. Они всегда желанные гости в нашем доме, и Ами с без проблем впускает их в своё пространство. Возможно, потому что Гончаровы всегда стараются ей угодить, не игнорируют детские интересы и полностью вовлекаются в развлечения.

Я многим обязана Николаю Ивановичу. Не только за то, что Амелию он воспринимает как родную внучку, но и за то, что был рядом и поддерживал меня в самые сложные времена.

Отец мужа был первым, кому я дрожащими от волнения руками звонила, когда мой отец переборщил с дозой сердечных таблеток и его откачивала реанимационная бригада. Он сделал это прямо в офисе под конец рабочего дня. Намеренно.

К тому времени папа уже успел развестись с Диной, разругавшись с ней в пух и прах, прогореть в бизнесе и принять несколько неверных решений, которые окончательно его подкосили.

И, тем не менее, он не имел права ломаться и оставлять меня одну. Не имел никакого грёбаного права рушить мой мир в тот момент, когда мне больше всего нужна была опора.

Мне хотелось кричать, трясти его за плечи и спрашивать, почему он выбрал самый лёгкий выход, даже не попрощавшись!

Именно Гончаров решал абсолютно все вопросы, когда я сидела в больничном коридоре, бледная и испуганная.

Позже он организовал похороны, поминки, разгребал последствия отцовских ошибок и защищал меня от всего, что могло обрушиться на голову. В том числе и от людей, которые начинали угрожать из-за неудачных бизнес-афер моего отца.

Я тогда почти ничего не понимала: просто существовала в тумане, едва держа себя в руках. И если бы не Николай Иванович, я даже не представляю, как бы справилась…

***

В их с Мариной приезд мы с Ами готовили всё утро субботы, стараясь учесть вкусы гостей. Ами колдовала над украшением пирога, старательно выкладывая ягоды, а я запекала мясо и занималась салатами.

К сожалению, ещё до того, как я узнала о визите Гончаровых, я уже успела договориться с подругами отметить повышение Лиды. Моя работа обязывает вести минимальную светскую жизнь: одно знакомство тянет за собой другое. За два года с момента открытия собственной студии я успела обзавестись массой полезных связей, которые приходится регулярно поддерживать.

— Я тебе вчера весь вечер звонил, — ворчит Николай Иванович, обращаясь к Владу. — Ты сначала скинул вызов, потом и вовсе выключил телефон.

Завершив сервировку стола, я снимаю фартук и сажусь по левую сторону от мужа. На мне уже плотный корсет и брюки, коктейльный макияж и аккуратная укладка.

По этому поводу Марина делает мне комплимент, но я вдруг зависаю, краем уха улавливая разговор отца и сына. Внутренности скручивает тугим узлом, как только речь заходит об Аслане.

— У него есть уникальная система для умных домов, — произносит Влад, пока не прикасаясь к еде. — Она управляет всем: светом, отоплением, безопасностью и даже расходами на электроэнергию. Всё через одну программу.

Гончаров-старший остаётся невозмутим, размеренно пережёвывая мясо. Один из своих строительных бизнесов он передал Владу, когда решил, что сын достаточно взрослый и стабильный, чтобы справиться и не наломать дров.

— И что тебе с того?

— Люди будут готовы платить больше за такую начинку.

— Уверен?

— Это будущее, пап. Я хочу быть первым, кто предложит систему на рынке.

Спокойно перекусить салатом у меня не получается, потому что там, где звучит фамилия Тахаева, моё сердце неизбежно ускоряется. Чтобы избежать излишнего нервного цокота приборов, я аккуратно откладываю их на салфетку.

— Аля, это тот самый Аслан? Сын Дины? — спрашивает Николай Иванович, пускаясь в воспоминания и утягивая меня следом.

Получив короткое и глухое «Да», он увлечённо продолжает:

— Помню, как ты приводила его ко мне на конюшню. Знакомила с Орфеем. Хороший был конь, хоть и дурной.

— Согласна, — отвечаю безлико.

— Аслан мне сразу понравился — хотя бы потому, что вступился за тебя во время небольшого семейного конфликта. Несмотря на моё глубокое уважение к Мише, он тогда действительно переборщил. Не думаю, что со зла — просто волновался. Уверен, сейчас бы он тобой гордился. И обязательно извинился бы.

Рука мужа, поглаживающая моё плечо, на мгновение замирает, а затем начинает двигаться как-то неровно. У нас вполне доверительные отношения, и я не припомню ни единого скандала из-за ревности, но сейчас Влад явно недоумевает.

— Аль, я почему-то думал, что вы совсем не контактировали со сводным братом…

Губы резко пересыхают, и я тянусь за водой, чтобы их смочить.

Я не вижу необходимости делиться правдой прямо сейчас — за столом, перед всеми. Да и в принципе — тоже. Лучше оставить всё как есть, потому что прошлое должно оставаться там, где ему и полагается быть.

— Я такого не говорила, что мы не общались.

— Дружили, наверное, — вставляет веское слово Николай Иванович.

Без осуждения. Без намёков. Спасая меня от необходимости по-глупому оправдываться.

— Ясно. Значит, я что-то не так понял, — примирительно заключает муж, утыкаясь носом в мою шею.

Я заканчиваю ужин раньше других, давая короткие наставления Ами не слишком эксплуатировать Марину до моего приезда.

Обычно она занимается плетением красивых причёсок для дочери — то, что у меня всегда получается отвратительно. Мой максимум — хвосты и простые косички. А вот жена Николая Ивановича умеет творить на голове целые шедевры.

К ресторану я добираюсь на такси, потому что планирую выпить пару слабоалкогольных коктейлей. Мне не приходится волноваться о том, как Амелию уложат спать и почитают ей книгу, хотя первые три года, отлучаясь из дома, я ловила настоящие приступы паники и никак не могла расслабиться.

Психолог, с которым я тогда работала, объяснил, что дело в тревожном расстройстве, вызванном посттравматическим стрессом. Сложные роды, проблемы со здоровьем ребёнка и последовавшая операция оставили в моей психике следы, которые проявлялись в постоянном ощущении угрозы и неспособности делегировать даже самые простые заботы.

Ещё на парковке я замечаю чёрную агрессивную Ауди,