Паргелий - Андрей Деткин

сам. В отличие от своих подчиненных разной степени нищебродства, Качака был снаряжен превосходно. Единственное, что осталось неприкрытым на его теле, так это чаноподобная голова. Вместо шлема ее закрывала камуфляжная бандана, отчего он походил на Арнольда, не хватало лишь мазни на роже. С почти шестикилограммовым РПК-74 он обращался легко, словно с фанерной копией.

- Так, - подал он голос, - первым топает Ряба, за ним Шварц, потом Гнутый, Пистон, Жорик, замыкает Соха. Я в свободном плавании.

После этих слов на сердце у Жорика несказанно полегчало, а Ряба боязливо заозирался: - Поцы, - говорил он заметно бледнеющими губами, - у кого есть детектор? Дайте, а.

Он искательно заглядывал в глаза грачам. Кто пожимал плечами, кто просто отворачивался и находил какое-нибудь важное дело.

- Иди, не ссы, - торопил его старпом, - если что, я тебе скажу. Гайки кидай.

- Я забыл, - Ряба вытер сопливый нос.

- Дайте ему… гаек, - злился Качака, зверея лицом.

Соха сыпанул в дрожащую ладонь горсть ржавых шестигранников.

- Да не трясись ты так, - цедил Качака сквозь зубы, - ничего с тобой не случится. Шлындай прямо и никуда не сворачивай, - рубанул рукой воздух, указывая направление в сторону леса.

Постепенно отряд растянулся в цепь и шаг в шаг шел за отмычкой. Временами попадались странные, черного цвета, словно угольные, деревья, полностью голые, а под ними лежали кругами ярко-желтые, почти огненные листья. Неизвестные проволочные кусты остро скребли и шуршали по одежде. Мертвый неподвижный лес как будто застыл в безвременье, храня под сенью сумрак и кошмары. Отряд шел, боязливо озираясь, даже не знающий страха старпом как-то приуныл. Атмосфера и пейзаж были непривычными, отчего пугающими. В полной тишине слышалось шуршанье под ногами палых листьев да редкое бряцанье оружия.

Качака шел немного позади и левее Рябы. Он первым увидел туман и остановился. Водяной густой пар валом катил из глубины леса, подобно лавине.

Секунду старпом таращился, разинув рот, затем передернул затвор на РПК и запустил длинную очередь в сторону мари. Он быстро понял, что все зря, заорал: - Шухер, валите к бэтару!!!

Туман стремительно приближался. Броском Качака поймал за шиворот пробегающего мимо Рябу и отшвырнул назад. Тот упал на спину, задрав ноги выше головы, крепко приложился затылком о землю. Затем суетно поднялся и на хлипких ногах, переставляя, как гнилые подпорки, побежал боком.

Огромный Качака быстро стал задыхаться. Он видел улепетывающих и все увеличивающих дистанцию грачей. Хотел крикнуть, чтобы гребаное мясо остановилось, подождало его, помогло, но не мог. Воздуха не то чтобы крикнуть, глубоко вдохнуть не хватало. Что-то вздулось в брюшине и давило на диафрагму.

Высокий визгливый крик, подобно холодной хирургической стали, вспорол омертвелую тишину леса. Взметнулся ввысь и запутался в ветвистых кронах, которые словно специально распушились, чтобы не выпустить ни единого звука, - что произошло в лесу, то там и останется.

Раздувая грудную клетку, пыхтя, как паровоз, Качака остановился и обернулся. Он увидел, как туман сгустился вокруг Рябы, стал плотным, белым, словно шерсть. Из него вылетали то нога, то рука, то голова парня и тут же накрывались белой шалью.

Крик смолк так же резко и неожиданно, как и возник. Послышался хлопок лопнувшей камеры, и больше из белого клубка не выныривало ничего.

Получив короткую передышку и оглушительный стимул, Качака бросился догонять личный состав. Теперь он боялся уже не тумана, который был занят и вроде бы отстал. Старпом думал, что БТР укатит без него. И едва не опоздал.

За то, чтобы подождать старпома, слышался лишь один слабый голос:

- А как же Кач? Нельзя так, давайте подо…

На полуслове голос прервался, зато остальные орали, гаркали, матерились, угрожали, приказывали Дрындыру жать на педали и уматывать подобру-поздорову.

Качака схватился за поднимающийся боковой люк и резко дернул вниз, без замаха треснул кулачищем по роже опешившему Шварцу. Тут взревел дизель.

- Стоять!!! - заорал старпом и сунул в салонпулемет. Все замерли на местах, только головы повернулись к люку. Качака хорошо рассмотрел каждого в отдельности, запомнил позу и выражения физиономий. Все они облепили Дрындыра, лишь один Жорик с расквашенным носом валялся под скамьей.

- Отребье бесово, - прохрипел Качака сквозь свистящие потоки вдыхаемого воздуха. С большим трудом, продолжая отдуваться, он забрался в транспортер. Пока он это делал, грачи рассредоточились, и теперь можно было видеть развернувшегося на сиденье Дрындыра:

- Качака, - он мотал головой, - это они мен… я нет… Они сказали, что тебя и Рябу какая-то тварь сожрала. Я не собирался…

- Умолкни, - просипел старпом. Он привалился спиной к броне, с изможденным видом тяжело дышал. - Гнутый, закрой калитку и все…- он повысил голос, - задрайте все люки. Ты, Дрын, давай откати от леса. Жорик, дай пить.

Жорик суетно полез в рюкзак. Под руку попалась начатая бутылка, отпихнул ее, достал нераспечатанную, протянул вождю.

- Кто это тебя приложил? - спросил Качака, принимая воду.

- Так, никто. Я это… сам споткнулся.

Качака понимающе покачал головой, зверским взглядом окатил притихшую, поджавшую хвосты стаю, резким движением с хрустом свернул с горлышка крышку.

Напившись и немного переведя дух, сказал: - Дрын, тормози. Свяжись с базой. Дай мне Пирцента, остальным смотреть в оба.

Пока механик-водитель включал радиостанцию, закрепленную на месте стационарной Р-107М, крутил верньеры, щелкал переключателями, Качака подполз к командирскому сиденью.

- База, прием! Прием! Вызывает восьмый. Сёмый отзовись! Сёмый, сёмый, я восьмый! Прием! - прорывался сквозь помехи в эфир Дрындыр.

- Че раскудахтался? - послышалось трескучее в динамиках. - Че надо?

Качака, который подобрался ближе к мехводу, прислушивался к голосу в наушниках. Резким движением вырвал у Дрындыра микротелефонную гарнитуру, с головы содрал наушники:

- Падла конченная, грязь подноготная, сгною!!! - орал он в переговорное устройство, так широко разевая рот, что казалось, сейчас его проглотит. - Кто на связи?!! - Связь прервалась, в наушниках слышались лишь шум и потрескивание.

- Мляди, - скрежетал Качака, - вернусь, всю связь натяну. База! Ответь, база! Твари, возьмите трубку, не то хуже будет! - Отпускал клавишу, прислушивался. Наконец сквозь треск и завывания база отозвалась:

- Седых слушает! Кто вызывает!

Открывший было рот на всю ивановскую старпом поперхнулся и уже с другим лицом заговорил сдавленно, придерживая воздух, набранный в легкие для громкой реплики.

- Товарищ майор, - докладывал он, постепенно сдуваясь, - вызывает восьмый, у нас