Кляпа - Алексей Небоходов

мускул. Только шаг ускорился. И дыхание, конечно. Оно стало резким, как у бегуна, который пытается дышать через фильтр от газовой атаки.

Пройти мимо бухгалтерии – отдельный квест. Там сидели женщины, чьи взгляды были наточены, как ножи в ящике разведённой домохозяйки. Они не говорили ничего. Они просто… смотрели. Как будто сканировали сквозь одежду, мысли, кожу и вплоть до прошлой жизни. Валентина притворилась монахиней. Не в том смысле, что стала благочестивой, а в том, что перестала ощущать плоть. Она превратилась в набор костей и целей: дойти. Сесть. Не застонать.

Стол её находился в конце длинного ряда, словно специально предназначенный для самых чувствительных и желающих уединения. Правда, уединения не выходило: коллега по соседству громко щёлкал мышкой, как будто играл на кастаньетах, а кондиционер над головой выл с той печалью, с какой, казалось, должна была выть Валентина, если бы ей разрешили. Она сделала последний шаг, подошла к стулу, и, прежде чем сесть, снова оглядела офис. Всё спокойно. Пока что.

Села. Медленно, как будто садится на мины. Руки положила на стол, как заложник – на стекло переговоров. Взялась за мышку, будто за якорь в шторме. И только собралась вдохнуть – тихо, чтобы не нарушать микроклимат мира – как внутри, глубоко, на границе сознания, тенью замерцала Кляпа.

– Ну привет, моя любовница по несогласию… – прошелестело едва ощутимо.

Но Валентина не ответила. Ни мысленно, ни телесно. Она лишь прищурилась, как бы давая понять: «Только попробуй».

Кляпа промолчала. Но, как известно, молчание паразитов – всегда предвестник активности.

На мгновение наступило затишье. Именно то, которое бывает перед тем, как в потолке появляется трещина. Или стул начинает под тобой проседать. Или начальник с выражением сочувствия говорит: «Есть пара уточнений по отчёту, но лучше не при всех».

Валентина откинулась на спинку кресла и старалась выглядеть как человек, который жив. Который в порядке. У которого ничего не дрожит, не вибрирует, не разговаривает внутри. У которого всё по плану. Даже если этот план – «дожить до обеда и не уронить самооценку в кружку с кофе».

Всё было тихо. Но не потому, что спокойно. А потому что это тишина перед встречей с сущностью, у которой теперь официальная прописка в твоей голове. И она, между прочим, готова к продуктивному дню.

Курсор мигал в верхнем левом углу пустого документа, словно дразнил. Валентина уставилась на экран, как будто тот был окном в лучшее будущее, где никто не озвучивает фетиши офисных сотрудников вслух. Excel загрузился с ленцой, выдав табличку, которая выглядела так, будто сама не верит в свою важность. В таблице – строки, цифры, формулы. Всё знакомо, спокойно, нейтрально. Уютный мир порядка и расчётов. Она сосредоточилась, выпрямилась, поправила мышку – как будто это был ритуал возвращения в контроль.

Пальцы забарабанили по клавишам. Не уверенно, но старательно. Формула в ячейке C4 не сходилась, цифры в отчёте плыли, будто кто—то подлил в экран рюмку абсента. Она вбивала данные вслепую, пытаясь не думать ни о чём, кроме форматов, округлений и разницы между «Факт» и «План». В какой—то момент заметила, что уже третий раз считает одну и ту же сумму – и каждый раз выходит по—разному. Сначала списала на недосып. Потом на Excel. Потом на проклятие.

Кляпа проснулась с деловым всхлипом – так обычно реагируют актрисы театра одного зрителя, узнав, что сегодня спектакль состоится. Голос внутри прозвучал не как шёпот – как комментатор с непрошенной харизмой.

– У нас тут, смотрю, рабочее утро! Давай, давай, Валечка, покажи мне, как ты вводишь данные… м-м-м, в ячейку D6… сексуально.

Валентина вздрогнула. Левый мизинец сбился с ритма, курсор перепрыгнул на пустой столбец, и вместо «ИТОГО» появилась «ЫЫРФГПЩЖ». Она резко стёрла, выровняла осанку, сжала губы. Внутри – пожарный крик: «Игнорируй. Не поддавайся. Делай вид, что ты одна. Что ты бухгалтер. Что у тебя всё серьёзно».

Но Кляпа не отступала.

– Смотри, вон та с пирожком. Печаль с маком и сладкой корицей. Сублимирует одиночество с изюмом. А этот слева… м-м-м, бородатый. Глаза блестят, будто он всю ночь смотрел на жёсткие диски и фантазировал о тебе в формате PDF. Видишь, как галстук кривит? Это потому, что мысли у него не по уставу. А вот этот, лысеющий, – явно фетишист. Ты не замечала, как он смотрит на степлер?

Валентина кивнула. Не потому, что согласилась – просто по инерции, как механическая кукла, у которой сбились настройки. Клавиши под пальцами становились липкими от пота. Ладони вспотели. Внутри – дрожь, как у человека, которого объявили подозреваемым в краже кофе из общей кухни. Пыталась считать: строки, столбцы, байты, атомы. Хоть что—то.

– Упокой душу отчёта, – пробормотала она, едва слышно.

Коллега с соседнего стола приподнял голову. Короткий взгляд, в котором – одновременно недоумение и страх. Возможно, он подумал, что Валентина проводит обряд. Или развоплощается. Или снова стала тем, кто в прошлый раз забыл пароль от CRM и проклял все бизнес—процессы.

Она сделала вид, что читает. На экране – вкладка с формулами. Всё красиво. Всё по делу. Только внутри – шум, как на сковородке, где жарят здравомыслие.

– Так, ты игнорируешь? – Кляпа хмыкнула. – Не бойся, я не буду мешать. Просто наблюдаю. Вон у того с третьего ряда ноутбук греется. Может, у него там тоже паразит? Или порно. Хотя с его лицом – скорее, скандинавские бухгалтерские тренинги.

Пальцы снова дёрнулись. Мышка щёлкнула слишком громко. Excel завис. Экран побелел, как лицо испуганного стажёра. Валентина зажмурилась, вжимаясь в спинку кресла. Внутри неё будто одновременно завелись три сущности: истеричка, медитатор и сотрудник отдела PR, пытающийся сохранить лицо при взрыве сервера.

Сзади кто—то прошёл. Прямо за спиной. Валентина напряглась, как если бы за ней пронёсся судья, готовый оштрафовать за неправильную формулу. На экране снова появились цифры. 244 578,42. Сумма как сумма. Только казалась подозрительно… возбуждённой.

– Документ возбудил… интерес, – сдавленно выдохнула она, и тут же прокляла себя. Потому что коллега с соседнего отдела, который как раз проходил мимо, притормозил. Посмотрел. Моргнул. И снова ушёл в свой Excel.

На спине – капля пота. Медленная, как допрос. Она стекала вдоль позвоночника, будто изучала маршрут к позору. Валентина напряглась и стиснула мышку. В голове пульсировало одно: «Сосредоточься. Сосредоточься. Цифры. Только цифры. Не галстуки. Не бороды. Не чакры и не степлеры. ТОЛЬКО. ЦИФРЫ».

Но Кляпа уже открыла свои внутренние занавески и закатывала глаза в темноте.

Собрание началось не просто с пафоса – с театрального покашливания начальства, как будто кто—то репетировал