Повелители стихий: начало - Саша Ленц

— Мама отдала его мне пару лет назад…

— Можно полистать?

Рикки кивнула. В дневнике хранились самые сокровенные мысли и тайны. Её и её папы. Но Сэмми и Артура связывала крепкая дружба с ранних лет: между ними не было секретов. Сэм знал о Роузах всё, что знал любой человек, вхожий в близкий круг семьи, включая самый большой секрет Артура о его способности контролировать стихию Воды. Знал он и о том, что такая же способность проснулась у Рикки, когда ей стукнуло восемь.

— Интересно вспомнить прошлые деньки… — пробормотал Сэмми себе под нос и принялся листать тетрадь.

Он пропустил страницы, где Артур писал о том, как узнал о Силе, и остановился на странице, где разместилась выцветшая чёрно-белая фотография. На ней были изображены трое мальчишек на фоне громадного белого особняка — дома Роузов.

— Надо же! Посмотри, — он повернул дневник к Рикки, — это ведь мы! Твой отец, — он указал на светловолосого парнишку в центре, — я, — худой и длинный справа, — и, собственно, Симон, — самый низкий мальчик слева, с торчащими волосами и конопатым лицом. — Симон был нашим лучшим другом. Такой забавный паренёк: рыжий, весь в веснушках…

Рикки удивилась. Раньше она никогда не слышала ни о каком лучшем друге по имени Симон.

— Как ты сказал, вот у этого имя?

— Симон. Ты так свой дневник называешь, верно?

— Так его папа называл… Все его записи начинаются с обращения — «Симончик».

Сэмми ностальгически заулыбался.

— Когда нам было лет по двенадцать-тринадцать, родители Симона собрались переезжать в другую страну. Тогда он дал нам эту тетрадку и взял обещание, что всё интересное, что с нами происходит, мы будем записывать сюда. Так он надеялся ничего не пропустить. Я сразу сказал, что не стану ничего делать, а вот Артур согласился…

— И где он сейчас?

— Не знаю, наши пути, увы, давно разошлись. Последний раз он приезжал в конце восьмидесятых.

Сэм продолжил листать, задержался на фотографии свадьбы Линды и Артура, на которой он был шафером, долго разглядывал фото, где сидели молодые супруги и держали на руках маленькую девочку в платьице синего цвета в тон глазам. У Линды развивались на ветру волосы, а на лице сияла счастливая улыбка, Артур влюблённо смотрел на жену и держал крошку-дочь за ручку. На фото он был таким, каким Рикки хранила его образ в памяти: с добрыми голубыми глазами, светлыми растрёпанными волосами, лёгкой щетиной на скулах и подбородке и доброй улыбкой.

Рикки мало что помнила об отце: какие-то общие моменты, вроде того, что Артур никогда не стремился занять пост главы VM, но мечтал о большой семье. Его голос почти забылся, но помнилось, что он любил простую одежду, не столь пристально следил за внешним видом, как полагалось человеку его статуса, много читал, коллекционировал вина. Вроде бы это была его идея назвать дочь в честь своего знаменитого деда Ричарда, несмотря на то, что все вокруг твердили, что подобное имя не совсем подходит для юной принцессы. И это он оставил шрам на душе, когда однажды, уйдя и поцеловав Рикки вечером, не вернулся и не поцеловал её утром.

Губы Рикки опять задрожали.

— Ну чего ты… — протянул Сэм.

Она уткнулась ему в плечо, тот её обнял.

— Я скучаю без него, — проскулила Рикки и, прокашлявшись, с серьёзностью добавила: — Лучше бы она вышла за тебя.

Сэм усмехнулся:

— Это не так работает. Я люблю твою маму как сестру, как близкого друга. Равно как и она меня. Кроме того, мы с ней, можно сказать, деловые партнёры…

— Деловое партнёрство с Джерри не помешало ей закрутить с ним интрижку, — проворчала Рикки. — Хотя «деловой» это не про Джерри. В свои сорок пять он до сих пор всего лишь заурядный фотограф!

— Ему тридцать шесть, — сказал Сэм.

— Не важно, — отрезала Рикки, и тут же удивилась: — Постой, серьёзно?

Следующие минут тридцать они посмеивались над Джерри, и Рикки немного поднялась духом. Потом Сэм продолжил листать дневник, и почти каждая страница побуждала его вспоминать какую-нибудь забавную историю из детства. На душе стало совсем тепло; за разговорами они не заметили, как за окном стемнело и зажглись придорожные фонари.

Вскоре их беседу прервала вошедшая в комнату Линда.

— Сэмми, все уже поели.

Сэм уловил намёк на просьбу оставить их с дочерью наедине и, пожелав спокойной ночи, удалился.

— Милая, послезавтра в шесть мы ужинаем в ресторане с мамой Джерри. Она знает, что у меня есть дочь, и это, — она протянула белый бумажный пакет с изящной золотой буквой «R» — логотипом одного небезызвестного бренда, — её подарок для тебя. Надень его завтра, пожалуйста. Сэмми привезёт тебя. Я скажу ему куда. И, дорогая, очень прошу, веди себя… вежливо и с почтением. Для меня предстоящий ужин чрезвычайно важен.

Она подошла, поцеловала дочь в лоб и провела рукой по волосам. Затем её взгляд упал на дневник, открытый на странице с тем самым старым свадебным фото.

— Уже много лет прошло, — отстранённо произнесла Линда и поспешила спрятать глаза, словно она сделала что-то стыдное. — Твой отец по-прежнему занимает огромное место в моём сердце. — Тихо, почти шёпотом добавила она. — Но Джерри… С ним я снова ощутила заботу и поддержку, которых мне так не хватало.

— А как же Сэмми? Он любит тебя и всегда во всём поддерживает!

— Да, любит. Как сестру, а тебя как племянницу. Мы семья.

— Ты ничего не видишь, — обиженно сказала Рикки.

Линда смахнула слезу со щеки, ещё раз нежно погладила дочь по голове и ушла, тихонько закрыв за собой дверь.

* * *

Следующее утро Рикки встретила в приподнятом настроении, твёрдо решив, что мамины дела не должны касаться лично её. К тому же терпеть Джерри оставалось чуть больше года, а дальше университет, учёба, и будет явно не до домашних перипетий. В конце концов, ей предстояло жить свою собственную жизнь.

Когда Рикки спустилась к завтраку, за столом уже сидел Джерри, спрятавшись за газетой. Услышав шаги, он выглянул из-за её края и оценивающе оглядел девушку. Та спустилась в пижаме, с растрёпанными волосами и бухнулась на стул, поджав под себя ноги.

— Имей совесть, ты здесь не одна, — буркнул Джерри.

— Это мой дом,