Повелители стихий: начало - Саша Ленц

— Она в целом не рада меня видеть, — сказал Денис, пожимая плечами.

— У неё есть на то основания. Ты систематически нарушаешь школьные правила, которые едины для всех. Если сказано быть в школе в восемь, значит надо быть. Если предписан опрятный внешний вид, значит ты обязан приложить максимум усилий, чтобы выглядеть опрятно. Тебе действительно нужно проговаривать прописные истины?

— Обычно я так и делаю. Просто сегодня случился…

— Форс-мажор?

— Именно.

— У форс-мажора есть имя? Кто-то из наших учеников?

Пока Денис стоял и размышлял, не стоит ли прервать годы отмалчивания и сказать, наконец, о том, что творят Сухин и его друзья, в кабинет залетел Алаев Антон.

— Это дело рук Сухина! — яростно заявил он с ходу.

— Что конкретно? — снисходительно спросил директор.

Антон слегка покраснел, но собрался и выложил:

— Это, — он указал на синяк на скуле Дениса, — сделал Сухин со своими дружками. Он полшколы терроризирует, а все молчат, как будто ничего не происходит! С чего ему такое снисхождение?

Александр Геннадьевич вопросительно вскинул бровь и посмотрел на Дениса. Тот стоял, уставившись на друга, беззвучно повторяя: «Зачем ты сказал это? За-чем?».

— Князев, это так? — спросил директор.

— Так! — выпалил Антон. — Только слепой не видит!

— Алаев! Я обращаюсь к Князеву. Я надеюсь услышать его ответ.

Денис покосился на друга. У того был такой вид, что если Денис немедленно не скажет правду, то получит ещё один синяк, но уже от Антона. Директор не стал дожидаться ответа, он поднял трубку и попросил секретаршу пригласить в его кабинет Сухина. Игорь явился через несколько минут. Он поздоровался и встал рядом с Антоном и Денисом.

— Игорь, объяснись, — попросил директор мягким голосом.

— Что я должен объяснить? — невинно хлопая глазами, спросил он.

— Откуда у Князева синяки?

— У Князева? Ему лучше знать… — Игорь повернулся к Денису и спросил с еле сдерживаемой улыбкой: — Дениска, откуда у тебя болячка?

— Ну ты и кусок дерьма! — вспыхнул Антон. — Что, слабо признаться⁈ Мышь трусливая!

— Алаев! — вскрикнул директор, стукнув кулаком по столу, отчего подпрыгнула вазочка с печеньем. — Не выражаться! Подашь классному руководителю дневник. Я думаю, твоим родителям полезно узнать, что их сын ведёт себя как базарная бабка! Вон из кабинета!

Антон, грубо толкнув дверь, вышел. Директор посмотрел на Сухина. Тот стоял прямо, держа руки в карманах, и, в отличие от Дениса, одет с иголочки: в чёрные брюки и белоснежную рубашку. Денис глянул на свою рубаху. На ней не хватало двух верхних пуговиц, левый рукав испачкан, на брюках тоже виднелись грязные пятна.

Александр Геннадьевич вновь тяжело вздохнул и вновь попросил Дениса подождать в приёмной, а Сухина, в свою очередь, оставил у себя в кабинете.

Выйдя, Денис предпринял ещё одну попытку привести себя в порядок: отряхнулся, закатал рукав, чтобы пятно не слишком бросалось в глаза, пошоркал штанины брюк друг о друга, пригладил волосы. Потом вдруг понял, что секретарши нет на месте: обстоятельства сами велели воспользоваться ситуацией, Денис прижался ухом к двери директорского кабинета.

— … если это продолжится, рано или поздно кто-нибудь придёт и вкупится за него, и тогда ты уже не передо мной отвечать будешь. Неужели ты не понимаешь? Хочешь загубить все свои перспективы? Тебе родителей совсем не жалко? Они из кожи вон лезут, чтобы устроить твоё будущее, а ты как будто специально им палки в колёса вставляешь!

— Вы зря переживаете. Скоро это не будет иметь никакого значения.

— В каком смысле?

— Грядут большие перемены…

— Какие ещё перемены? Игорь, ты и меня с ума сведёшь. Будь, пожалуйста, посерьезней. Давно тебя с учёта сняли?

— Александр Геннадьевич, при всём уважении, мои тёрки с Князевым только мои.

— Что за тон? — с возмущением прошипел директор. — Не забывайтесь, юноша!

— Я могу идти?

— Иди, Игорь. Но хорошо подумай над своим поведением. Экзамены на носу…

Послышались приближающиеся шаги. Денис едва успел отпрянуть от двери, прежде чем она распахнулась. Игорь вышел и, увидев, что в приёмной никого нет, рывком подхватил Дениса за грудки рубахи. Он прижал его к шкафу и, склонившись к уху, прошептал:

— Стукачи, Дениска, хуже крыс. Знаешь, что бывает со стукачами?

— Князев! — донёсся голос директора.

Денис с силой оттолкнул Сухина, наградил презрительным взглядом и прошёл обратно в кабинет. Александр Геннадьевич массировал себе виски, как после утомительной умственной нагрузки. На столе, между тем, появилась вторая кружка, но чай в ней остался нетронутым.

— Князев, Князев, Князев… — почти пропел директор. — Что с тобой делать?

Денис смолчал. Александр Геннадьевич продолжил:

— Я думал, что у нас с тобой доверительные отношения… Ты ведь у меня здесь на особом положении.

Директор вышел из-за стола и подошёл к окну.

— У тебя будет достаточно времени поразмыслить над поведением, — сказал он, — останешься, дождёшься конца смены и вымоешь полы в коридорах. Всё понял?

— Понял, — ответил Денис.

— Вот и хорошо. Иди на уроки. И чтобы больше никаких драк и опозданий.

Денис вышел из кабинета и поплёлся обратно в класс, попутно браня и изливая на директора все известные проклятья: и приспичило же оставить его после уроков именно сегодня, когда нужно выходить на подработку в ночную смену.

На следующей перемене Денис пересказал Антону разговор Сухина и Александра Геннадьевича.

— Вот говнюки! — с возмущением выдал друг, когда Денис закончил пересказ. — Чаи гоняют вместе!

— Может, он себе налил вторую чашку…

— Он бы просто долил кипятка в свой стакан, — с раздражением от наивности Дениса буркнул Антон.

— Зря ты рассказал про драку. У меня будут проблемы…

— Прости, я и не думал, что директор лижет зад Сухину.

— Его родителям, строго говоря, — поправил Денис. — Откуда ты вообще узнал про Сухина?

— Ну а кто ещё? Вечно одно и то же… Ладно, проехали. Останусь на дежурство вместе с тобой. Быстрее управимся.

— Брось. У тебя же тренировка.

Всю перемену Денис уверял друга, что справится сам, но Антон был непреклонен. В итоге, по окончании шестого урока, они вдвоём отправились в подсобку за вёдрами и тряпками. Кроме них в школе оставались двое охранников и уборщица, охваченная радостью, что благодаря наказанию Дениса её