Повелители стихий: начало - Саша Ленц

— Не скажи, — протянул Игорь, — Дэнчик у нас почти всегда при деньгах. Да, Дэнчик? Где ты их берёшь, кстати? Вряд ли у своего не просыхающего отца…

— Да есть места… — проговорил Денис, — работа называется.

— Так ты их зарабатываешь?

Игорь расстегнул молнию рюкзака, вывалил содержимое на мокрую, грязную траву: учебники, тетради, блокнот, оказавшись на земле, намокли, масляная паста на листах тетрадей растеклась, образуя большие синие пятна. Игорь небрежно раскидал вещи ногами в поисках чего-то более ценного. Оттолкнув один из учебников, он остановился и склонился над ним. Оттуда выпало несколько купюр — всё то, что Денис заработал за прошлые ночные смены и забыл переложить в тайник дома.

Сухин собрал купюры и с демонстративным разочарованием вздохнул:

— Негусто. Но, конечно, лучше, чем совсем нечего.

Денис попытался выхватить деньги, но Воронов заметил его попытку, с силой дёрнул Дениса за ворот, и тот под дружный гогот повалился на спину.

Игорь протянул ладонь, чтобы помочь подняться, Денис выругался и пнул его по руке. Тут же откуда-то сбоку прямо по лицу прилетел тяжёлый кулак. Денис перекатился на бок, подтянув колени к груди и прикрывая голову локтями на случай, если последуют ещё удары.

— Поднимайся, — скомандовал Сухин.

Дениса вздёрнули на ноги, кто-то даже отряхнул ему штаны и куртку.

— Считаешь их своими? — спросил Сухин, потрясывая деньгами над головой. — Тогда отними. Своё нужно уметь отстаивать. Покажи, на что ты способен, покажи… силу.

Он с вызовом смотрел в глаза Денису, точно зная, что его оппонент не осмелится лезть в драку с таким численным перевесом не в свою пользу. А Денис серьезно прикидывал, каковы его шансы успеть съездить по наглой морде хотя бы раз.

— Так я и думал, — не дождавшись никаких действий, проговорил Игорь.

Компания зашагала прочь.

Денис собрал разбросанные вещи, как смог привёл себя в порядок и медленно поплёлся к входу. Место удара сильно ныло, по ощущениям назревал синяк.

Судя по тому, что коридоры пустовали, звонок уже прозвенел. Денис поспешил к кабинету русского языка, постучал в дверь, перешагнул порог и на автомате проговорил обычную для таких случаев фразу:

— Здравствуйте. Извините за опоздание. Можно войти?

Алевтина Павловна — преподаватель русского языка и литературы, женщина в летах, считающая, что за опоздание надо бить розгами, а прогул должен караться расстрелом, — повернулась к входу. Увидев Дениса, её лицо исказилось от негодования, но всего на мгновение. Она быстро взяла себя в руки и проговорила:

— К директору.

— Простите, случился форс-мажор, — оправдывающимся тоном сказал Денис. — Я не виноват.

— Прекрасно, расскажете Александру Геннадьевичу.

Учительница подошла и подтолкнула Дениса к выходу, скомандовав классу приступать к сто семнадцатому упражнению. Вдвоём они вышли в коридор, Алевтина Павловна схватила своими коротенькими, пухлыми, как сосиски, пальчиками Дениса за руку чуть выше локтя и поволокла за собой.

Они спустились в приёмную и ворвались в кабинет главного. Последнее время бывать у него приходилось довольно часто. За малейший проступок учителя тащили его на ковёр к директору, так что главу школы, Александра Геннадьевича, Денис знал намного лучше большинства учеников, равно как и директор весьма детально знал о положении дел своего ученика. К тому же, кроме ученическо-директорских отношений, их связывали ещё и деловые: с прошлого года Александр Геннадьевич разрешил Денису взять на себя плотнические обязанности. За полставки он исполнял несложную работу — чинил парты, заменял разбитое стекло по требованию, иногда приходилось что-нибудь подкрасить, — а директор смог уволить плотника и немного сэкономить бюджет. Выгодная для всех сторон сделка.

— Александр Геннадьевич, простите за беспокойство. Здесь очередной форс-мажор, — выпалила Алевтина Павловна и подтолкнула Дениса вперёд.

— Что у вас случилось? — тихо спросил директор, прикрывая рукой телефонную трубку.

— Снова Князев! Вы посмотрите на него! Мало того, что явился в школу в неподобающем виде, так ещё и опоздал. В который раз! Я уже не говорю об отвратительной успеваемости и полном игнорировании домашних заданий! Он саботирует учебный процесс! Я требую решительных мер!

— Алевтина Павловна, дорогая моя, идите на урок, — шёпотом посоветовал Александр Геннадьевич, прижимая трубку к груди. — А мы тут с Князевым побеседуем.

Учительница, одарив юношу испепеляющим взглядом, покинула кабинет, а директор жестом попросил Дениса подождать, а сам вернулся к разговору.

Кабинет Александра Геннадьевича представлял собой довольно тёмное помещение, где преобладала мебель в бордово-коричневых оттенках. Источниками света служили громоздкая люстра и два огромных окна, обрамлённых плотными шторами. У стен разместилось множество стеллажей, забитых книгами, бумагами и папками. На полу лежал старенький затёртый ковёр, посередине комнаты располагался массивный деревянный стол, по бокам стояли стулья с мягкими, но давно потерявшими вид терракотовыми подушечками.

Окончив разговор, Александр Геннадьевич положил трубку, одёрнул свой любимый ярко-малиновый пиджак, из-под которого торчал воротник серой рубашки, и откинулся на спинку кресла, где восседал, как на троне.

— Князев? — деланно удивился директор. — Неужели опять?

Денис не утрудил себя ответом на риторический вопрос.

— Ну вот что прикажешь с тобой делать? — вздохнул Александр Геннадьевич. — Родителя твоего вызывать бесполезно… Понравилось оставаться на дежурство после уроков? Что такое? Объясни, откуда у тебя гематома на лице? Что с одеждой? Подрался с кем-то?

В этот момент снова раздался телефонный звонок. Директор вздохнул ещё тяжелее.

— Подожди в приёмной, — попросил он.

Денис вышел из кабинета и сел на стул у стола секретаря. Школьная секретарша даже не повернулась в его сторону. Она была очень тучной женщиной средних лет, с необъятной талией. Туловище сразу, без каких-либо признаков шеи, переходило в несоразмерную телу голову с густой кудрявой клумбой волос на макушке. Она сидела на мягком мобильном кресле, уставившись в монитор компьютера. Создавалось впечатление, что кресло и женщина давно стали единым неразделимым целым.

Минут через двадцать тишины, перебиваемой лишь цокотом клавиш, зазвонил телефон и у секретарши. Оказалось, что это директор попросил пригласить Дениса пройти в кабинет — он зашёл и встал напротив стола.

Александр Геннадьевич успел налить себе чай и теперь сидел с кружкой и вазочкой с печеньем.

— Ну, рассказывай, — сказал директор, жуя крекер.

— Что рассказывать? — спросил Денис.

— Что с твоим лицом…

— Ничего. Просто упал.

— Упал, очнулся — гипс, — отрешённо пробормотал Александр Геннадьевич.

Прозвенел звонок с урока.

— Что у тебя по расписанию? — поинтересовался директор.

— Литература.

— Алевтина Павловна не будет рада