Повелители стихий: начало - Саша Ленц

пошёл варить кофе, и когда попытался включить кофемолку, в целом квартале выбило пробки.

— Через пару секунд всё снова наладилось, — заметил Дэш.

— В том-то и дело. Трансформаторы сами не чинятся. А телевизор вечно вырубался, стоило тебе появиться рядом?

— Он давно глючит…

— Не больше двух недель. Вчерашний случай на уроке — ещё одно подтверждение.

— Ладно. Предположим. Но это же не что-то вроде наследственного заболевания? В той легенде, которую ты вчера рассказал, упоминается, что Дух ищет себе Носителя сам. Правильно? Значит, им может быть кто угодно? — спросил Дэш с надеждой.

— В целом, да: предыдущий Носитель покидает наш мир, и Дух…

— Постой! Что значит «покидает наш мир»? — опешил Дэш. — В смысле, умирает? А ты что, ты ум… умираешь?..

— Нет! Что ты, — поспешил успокоить отец. — Другие Носители получают Силу именно так: уходит предыдущий — Дар пробуждается у другого. Но я ведь упоминал, что наша Сила особенная. Она необычная и самая загадочная. Это даже не столько Стихия, сколько её специфическая форма существования. Её движитель. Я далеко не эксперт в вопросе… Наверное, стоило пригласить Экберта…

— Я рад, что услышал это всё от тебя, а не от какого-то незнакомца со странным именем… — вставил Дэш.

— Мне просто хочется сказать, что наша Сила действительно отчасти напоминает некую наследственную особенность, потому что до меня Носителем был твой дед, до него — прадед, цепочка не прерывается довольно давно.

— Насколько давно?

— Точно сказать не могу…

— А почему раньше не говорил? Почему никто из вас ничего не говорил?

— Есть правила. Тебе тоже придётся молчать. Никто не должен знать о Силе, Дэш.

— А как же мама? Сью? Лиз?

— Мама в курсе. Сьюзен совсем ещё ребёнок. Да и позже её не следует посвящать в детали. Чем меньше людей вовлечено, тем лучше. В идеале нашу тайну должны знать лишь двое: ты и я. Не считая Хранителей, разумеется.

— А Лиз? Ей я могу рассказать?

Отец вздохнул и проговорил мягко:

— Рассказывать о Силе нельзя ни-ко-му.

— Но мама…

— Я рассказал маме обо всём, только когда она была беременна тобой. Долгое время мне приходилось хранить тайну, в том числе и от неё.

— Но почему? — Дэш искренне не понимал, для чего такая секретность.

— Кроме того, что есть прямой запрет Хранителей? Много причин. Подумай сам, как твоя подруга отреагирует? Поверит ли? Если поверит, не станет ли болтать? И хочет ли она об этом знать? Попытайся представить, как всё может обернуться, если расскажешь. Обратного пути уже не будет. Слишком опасно…

— Опасно?

— Тайна — своего рода защита.

— Защита от чего?

— От Искателей, например. В легенде о них упоминается. Не уверен, что они существуют, но иначе Хранители не настаивали бы на осторожности.

Дэш глубоко задумался. Духи, Сила, секреты, Хранители, Искатели — мозг закипал от лавины свалившейся на него информации. Разум старательно пытался вплести новые факты в существующую, давным-давно сложившуюся реальность.

— Покажи ещё раз, — попросил Дэш.

Отец свёл брови, сосредотачиваясь, сложил два пальца вместе, и на их кончиках появилось едва заметное свечение. Он сжал кулак — свечение пропало.

— Я теряю Силу… теперь это твоя прерогатива.

Дэш поднял руки и осмотрел их, словно надеялся увидеть нечто необычное.

— И что нужно делать? — спросил он.

— Прежде всего, не использовать Дар праздно. Его лучше никогда не использовать. Но ты же меня не послушаешь. Я прав?

— Не знаю… А что вообще мне с этим делать?

— Ничего. Просто имей в виду. Контролируй себя. Не пугайся, если случится что-то из ряда вон. Статус Носителя ни к чему тебя не обязывает. Кроме осторожности. И ответственности.

Дэш шумно выдохнул и запрокинул голову назад.

— Это не может быть правдой, — пробормотал он. — Не бывает такого…

— Реальность намного интереснее, чем мы порой думаем. Когда я впервые услышал легенду, когда понял, что я — один из тех пяти избранников Духов, мой восторг переходил все пределы: знать, что в мире есть место настоящему чуду, и что я сам его часть… Да со мной ничего лучшего за всю жизнь не случалось! Но не скрою, в какой-то момент восторга поубавилось. Я встретил твою маму, и тайна о Даре в одно мгновение превратилась из крыльев за спиной в камень на шее.

Отец проницательно посмотрел на сына.

— Дэш, Сила ничего не изменила в моей жизни. Внесла некоторый сумбур по началу, но не больше. И у тебя ничего не изменится, если будешь осторожен.

Дэш кивнул с отсутствующим видом.

— Знаешь, тебе станет немного легче, если кто-то сможет разделить твои секреты. И, думаю, — в голосе папы вдруг зазвучали нотки энтузиазма, — кое с кем ты сможешь обсудить всё это… Помнишь наш отдых на Крите? Тебе тогда было девять или около того.

Дэш кивнул.

— Там мы познакомились с Князевыми — семья из России.

— Я помню, — сказал Дэш, напрягшись в предчувствии очередного откровения.

— Нас познакомил один из Хранителей — Гинар. У нас со старшими Князевыми много общего: кроме того, что они оба прекрасно говорят по-английски, их сынишка… Ты помнишь Дениса? Он примерно твоего возраста.

— Конечно, пап, мы с ним хорошие друзья. Переписываемся время от времени.

— Серьёзно? — удивился отец. — И давно?

— С той поездки…

— Это даже к лучшему. Потому что он — тоже один из Носителей.

Дэш помотал головой, не поверив услышанному. Казалось, он знал Дениса настолько давно и хорошо, чуть ли не как родного брата, но в последние дни о близких людях открывались совершенно невероятные факты. Что дальше? Лиз признается, что она марсианка, или, может быть, мама расскажет, что работает не врачом, а агентом внешней разведки? Слишком много свалилось на него шокирующей информации за столь короткое время.

— Мне нужно это переварить, — сказал Дэш, упав на подушку.

Отец понимающе кивнул, напоследок посоветовал пообщаться с Денисом и вышел из комнаты. Дэш уставился в потолок невидящим взглядом. От разговора легче не стало, лишь появилась новая партия вопросов, которые страшно задавать, чтобы, чего доброго, не узнать ещё каких-нибудь озадачивающих деталей собственной жизни. Голова просто разрывалась от разных путающихся между собой мыслей.

В полдень раздался телефонный звонок. К тому времени дома уже никого не