Хранитель проклятых домов - Лок Август

"Теперь закрой глаза и иди наощупь до самого выхода. Не открывай, что бы тебе ни почудилось, что бы ни услышал."

Впервые чужой голос в моей голове говорил осторожным шепотом, было почти не больно.

Я зажмурился и встал.

Теперь до стены, потом налево.

Затем без опоры до самых перил, там направо и… о лестнице я старался не думать.

Так, не задумываясь, по ней и спускался. Начало закрадываться подозрение, что думать — это самый вредный, мерзкий и губительный процесс. Хорошо быть идиотом.

Нога промахнулась мимо следующей ступеньки, и я чуть было действительно им не стал. Пальцы, вцепившиеся в перила, уже болели от напряжения. Внизу через холл и наконец свобода! Входная дверь оказалась распахнута, и, прежде чем открыть глаза, я ее захлопнул. Хотелось верить, что твари, тайны и что там еще водится не могут покидать свое проклятое жилище.

Теперь бежать. Бежать без оглядки.

В конце Зеленой улицы, когда легкие уже горели, а боль в боку распространилась на все туловище, мне удалось остановить повозку. Не такую роскошную, как та, в которой я прибыл, но это не имело значения. Тощие облезлые лошади стригли ушами в ожидании команды, вид у них был такой, будто только постоянное движение и поддерживало остатки жизни. Первая из тройки нетерпеливо била копытом, как бы говоря: “Поехали наконец, пока смерть не догнала меня на этом самом месте”.

Я запрыгнул в экипаж и крикнул кучеру адрес мистера Лока. Всю дорогу до моего нового дома я без остановки строчил в книге, пытаясь по свежим следам записать все события последнего получаса в проклятом особняке. Мысли скакали и прыгали с одного на другое, получалась невнятица, приходилось зачеркивать и переписывать. Половина страницы чернела расплывающимися кляксами, воскрешая в воображении образ черной лестницы.

Изнутри пробирал мороз, ветер снова поднялся и теперь задувал в окна, шурша оберточной бумагой. К моменту прибытия на место, в моем воспаленном мозгу был составлен список вопросов, который я тут же перенес на бумагу.

Кто такая Лора Эйк?

В чем на самом деле заключалась моя работа?

Что за тварь скачет по замку Инкорке?

Знает ли о происходящем Рошмир Инк?

Какого вообще спрута там творится?

Август Лок стоял на крыльце, держа в одной руке лист бледно-желтой бумаги, а в другой — баночку с паучьим клеем. При виде меня, выходящего из экипажа, он, казалось, очень удивился, но тут же добродушно хмыкнул и бережно сложил листок.

— Ты выжил и вернулся, это ли не чудо?

В голосе начальника сквозило ехидство и плохо скрываемое облегчение.

— Не ждали? — хмуро спросил я, и, покосившись на бумагу в его руке, поинтересовался: — Что там у вас?

— Не важно. — Колдун широко улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой. — Пойдем ужинать. Ты не очень опоздал.

Я вздохнул, не разделяя хорошего настроения мистера Лока, и вошел вслед за ним в дом. Сверток, о котором я почти забыл, перекочевал в цепкие руки начальства и был временно отложен на маленький сервировочный столик. Так заинтриговавшая меня бумажка полетела в едва тлеющий камин. Проходя мимо, я бросил взгляд на то, как языки пламени жадно поглощают текст, и успел разобрать:

“Требуется мол…

крепкой псих…

Работа н…

Прожив…

Р…”

— Вы решили найти нового помощника при живом мне?!

Праведный гнев извергался, как вулкан Тирро на заре времен.

— Разумеется, нет.

Голос Лока оставался спокойным.

— А это тогда что?

Я обличающе ткнул пальцев в догорающий кусочек объявления.

— Подстраховка. — Он пожал плечами. — Работник мне требуется срочно, а ты никак не возвращался, я был почти уверен, что ты мертв.

— То есть вы знали, куда меня посылаете?! — Тут я и вовсе едва не задохнулся от возмущения.

— Паршивый из меня был бы начальник, если бы я не знал, что поручаю своему помощнику.

— А меня предупредить?

— А зачем? Чтобы ты начал трястись еще на крыльце, не решаясь войти? Чтобы Лора Эйк догадалась о твоей осведомленности?

— Чтобы я был осторожнее!

— Чтобы ты был осторожнее, я написал тебе записку и дал амулет.

Мне нечего больше было возразить этому… этому… Кому именно, я не решался сказать даже мысленно. А самое страшное — в глубине души, там, где помимо нашей воли иногда просыпается кто-то старый и мудрый, я знал, что он прав. И от этого было еще противнее.

— Посидеть, подуться и помечтать об увольнении успеешь перед сном. А сейчас — давай есть.

Мистер Лок одарил меня мягкой, но насмешливой улыбкой. Ни грамма сожалений, только любопытство с легкой примесью умиления, дескать, какая трогательная зверушка! Как бы ее милая шкурка смотрелась над камином?

— Ладно. Но молча.

Я осознавал, что веду себя, как ребенок, но никак не мог взять себя в руки. И только громкое урчание живота заставило меня наконец обратить внимание на маленькое пиршество. А оно стоило самого пристального внимания!

В центре стола возвышалась запеченная с травами птица, распространяя по гостиной такой аромат, что голова шла кругом. Не знаю, что он подмешивает в свои кулинарные шедевры, какие магические специи в них добавляет, но после первого же кусочка, растаявшего на языке, я понял, что больше не могу злиться. Просто не способен. Будто такие чувства, как ярость и обида, в принципе не существуют в природе. Я пригубил вина и набросился на еду с уже куда большим энтузиазмом. Только когда тарелка опустела, я понял, что все это время начальник с интересом наблюдал за мной поверх своего бокала.

— Пытались отравить, но не вышло? — съязвил я.

Впрочем, вполне миролюбиво.

— Извини.

Я ушам своим не поверил. Потряс головой, не демонстративно, а абсолютно искренне, и попросил повторить.

— Извини.

Мистер Лок вздохнул и поставил бокал на стол.

— Обычно я имею дело с клиентами-нелюдями, на которых мне плевать, и клиентами-людьми, на которых мне плевать еще больше. Наверное, пора отрастить некоторую чуткость.

— Ну хотя бы бережливость.

— Что?

— Бережливость. Эта работа не каждому подходит, а вы, не глядя, разбрасываетесь ценными кадрами.

Я взглянул на начальника с насмешливой укоризной.

Он хмыкнул.

— Стоило только накормить по-человечески — и он уже способен шутить! А ты крепче, чем кажешься, парень. Что же будет, когда ты еще и отдохнешь?

— Взлечу под самый потолок и буду хохотать оттуда, как сумасшедший, разбрасывая разноцветные конфетти.

— А вот этого не надо! — Август нахмурился и погрозил мне пальцем, что никак не мешало клыкастой улыбке расползаться все шире. — Я, знаешь ли, сторонник порядка.

— Ладно, тогда не буду. А то точно отравите.

— Отравлю, пожалуй.

На этом я бросил попытки оставить за собой последнее слово, получил задание “прийти в себя”, кивнул и, рассыпавшись в благодарностях за ужин, отправился в свою комнату. Промелькнула мысль попросить какую-нибудь книгу, чтобы воображаемый мир ненадолго отвлек от реального, но я отогнал ее. Хотелось просто подремать, вечером предстоял большой разговор, и следовало восстановить душевные силы.

Глава 7

Комната встретила меня прохладой. Уходя, я распахнул окно и так и оставил его не закрытым. Соленый морской ветер, казалось, насквозь пропитал постельное белье. Когда я устало плюхнулся лицом в подушку, мне почудилось, что на зубах скрипит песок.

Море — это прекрасно.

Прохлада — это прекрасно.

Жизнь вообще прекра…

Когда я попытался устроиться поудобнее, под ногой что-то зашуршало. Это оказался конверт, похожий на почтовый, но сделанный из тонкой упаковочной бумаги. Внутри лежал маленький бронзовый ключ и открытка. Ключ я повертел в руках и на всякий случай сунул в карман брюк, а расписанную умелым художником карточку с изображением гор (ну разумеется), перевернул и прочел следующее:

“Мне жаль, если я расстроила вас. Прошу, примите мой маленький подарок. Надеюсь на новую встречу, ваша Лора Эйк”.