Святые из Ласточкиного Гнезда - Донна Эверхарт

Кроме тех двоих, что помогли ему, тут были еще люди, но такие же необщительные. Давненько Риз не оказывался в такой большой компании. Один парень как-то слишком часто поглядывал на него и руку держал в кармане – может, хотел дать понять, что у него там пистолет или еще какое-нибудь оружие. Часа через два поезд пошел медленнее, и все двинулись к выходу, готовясь выскакивать. Дэла слегка стиснули в толкучке, и это было не очень-то приятно.

Старик вышел из своего угла, и Дэл спросил у него:

– Это Валдоста?

– Почти.

Дэл решил попытать счастья, как только переехали узенький ручей: трава вокруг была густая, мягкая. Тратить время на любезности не стал, cпрыгнул молча. Подогнул ноги, как только они коснулись земли, и покатился под откос. Через пару секунд еще несколько человек последовали его примеру. Поезд свернул (из вагонов все еще торчали головы) и пропал за поворотом. Дэл встал, отряхнулся, поправил на поясе ведро и двинулся вслед составу. Шагал почти все время по путям, иногда чуть поодаль: под деревьями было прохладнее. Он понятия не имел, куда подевались остальные, да и не думал о них. Через некоторое время рельсы пересекли грунтовую дорогу, где Риз заметил обшарпанный, покосившийся указатель. На нем было написано «Валдоста», и стрелка указывала вдоль дороги. Приободрившись, Дэл зашагал по ней – мимо полей под паром, иногда мимо ферм, похожих на хозяйство Мо Саттона. Тут, видно, кое-кто сообразил сделать запасы на черный день. Дэл уже стал подумывать, не зайти ли спросить насчет работы на какой-нибудь из ферм посолиднее. Но не тянуло снова впрягаться батраком, а в скипидарном деле он и правда знал толк.

Дэл прошел совсем немного, когда за спиной послышался скрип тележных колес и знакомое цоканье копыт. Он обернулся и увидел мужчину с ребятишками, тремя белоголовыми мальчуганами. Они катили в ветхой повозке, запряженной мулом, да таким страшенным, какого Дэл еще, пожалуй, в жизни не видел.

– Подвезти вас? – предложил мужчина.

Дэл пояснил:

– Я иду на скипидарную ферму, она называется Ласточкино Гнездо. Слыхали про такую?

Мужчина сказал:

– Само собой. Кто же не слыхал? Могу подбросить вас на пару миль – до магазина нам по пути, а там уже недалеко. Довез бы и прямо до места, да там поворот на запад, а мне в другую сторону.

Дэл кивнул и запрыгнул в повозку сзади, сказав:

– Идет.

Мальчики повернули головы и уставились на него.

Мужчина бросил через плечо:

– Меня Томом зовут. А это мои парни: Том-младший, Сэмюэл, а самый маленький – Такер, это уже по жениной родне.

Риз слегка приподнял руку в коротком приветствии, но не получил в ответ никакой реакции. Мальчики были безмолвны, как облака, проплывающие над головой. Похоже, приучены к тому, что их должно быть видно, но не слышно.

Дэл представился:

– Меня зовут Дэл Риз. Рад знакомству.

Он снова отвернулся и стал смотреть назад. Следил, как убегает вдаль под его ботинками рыжая земля, и думал, как же повезло этому человеку, что у него есть сыновья.

Глава 4. Рэй Линн

С того самого дня, как случилась беда с Билли Дойлом, дождь лил почти не переставая. Вид из кухонного окна был тоскливый: нескончаемый ливень и тяжелые тучи на западе. Рэй Линн с Уорреном сидели дома: продолжать работу, которую они начали вместе с Билли, не было никакой возможности. Однажды зашел к ним приятель Уоррена, Буч Крэндалл, – сидел за столом, попивая сладкий чай, и ждал, когда стихнет дождь. Его приходы всегда разгоняли скуку, а сегодня разговор зашел особенно интересный, по крайней мере для Рэй Линн: Буч рассказывал, как добывают скипидар в Джорджии.

Он говорил:

– У них там разбито несколько лагерей. Так я слыхал от Ленни Кроуфорда. Он, говорит, сам собирается в такой лагерь работать. На фермах же столько народу разорилось, и на мельницах работы почти нет. Говорит, никак концы с концами не свести, но надеется еще как-то справиться, даром что однорукий.

Уоррен на это ничего не сказал. Ленни очень неудачно сломал руку, когда работал на скипидарной ферме Кобба, а на врача у него денег не было, и в результате рука срослась неправильно.

Буч продолжал:

– Слыхал, они сдают хибарки по пятьдесят центов, по доллару и по два доллара. Интересно, какая между ними разница?

Уоррен пояснил:

– Да почти никакой, просто в каких-то есть лишняя комната или просто чуток попросторнее.

– Во как. У них там и магазинчик свой, и бар, и школа для ребятишек, и церковь – считай, все, что нужно, под рукой. И хибарки эти разборные: когда на одном месте работа кончена, их разбирают и перевозят на другое.

– Я бывал уже в таких лагерях, – заявил Уоррен. – Там сейчас жизнь не мед, имей в виду. Да к тому же у нас и тут дела идут неплохо, а, золотце? – Он взял жену за руку и сжал ее.

Рэй Линн не ответила; она слушала Буча, и в голове у нее постепенно складывалась идея.

Уоррен потряс ее руку, ожидая подтверждения своим словам, но она повернула к нему голову и сказала:

– А что, если нам поехать пока туда поработать, Уоррен?

Муж выпустил ее руку.

– Зачем нам отсюда уезжать? У нас же свой дом есть. И работы полно – хватит на всех в округе, кто заработка ищет.

Вот то-то и оно, подумала Рэй Линн, а тянем лямку ты да я. Она откинула со лба волосы, ставшие непослушными от влажного воздуха. Буч так и пожирал ее глазами.

– Рэй Линн, – сказал он, – я тебе когда-нибудь говорил, какая ты красотка?

– Каждый раз, Буч.

Тот повернулся к Уоррену:

– Ну правда же, а?

Кобб, все еще раздосадованный предложением жены, теребил вылезшую нитку на рубашке.

Рэй Линн сменила тему:

– Что тебе положить, Буч? Хочешь кусочек моего пирога?

Крэндалл ответил:

– Твоего-то пирожка я бы отведал.

Он хихикнул над своей шуткой, а Рэй Линн бросила взгляд на Уоррена, но тот с озабоченным видом поправлял лямки комбинезона. Она встала, чтобы подать Бучу пирог.

Буч был парень ничего, но некоторые его привычки Рэй Линн раздражали. Например, когда он пялится на нее без конца, а Уоррен сидит чурбан чурбаном и молча слушает сальности приятеля.

К облегчению Рэй Линн, Буч оставил свои шутки и снова повернулся к Уоррену:

– Как там дела у твоего Юджина с этой юридической практикой в Южной Каролине?

– Да ничего вроде бы.

И разговор перешел