DARKER: Бесы и черти - Екатерина Белугина

Заказ ей был нужен как воздух: за квартиру она не платила уже три месяца, не отправляла больной маме денег, питалась булками и лапшой. Подумывала распродать оборудование – это бы спасло, но и поставило бы крест на перспективах.

В дверь кафе вошел – нет, не вошел, а просочился – смуглый человечек. Слава сразу поняла: это к ней.

Согнутый до состояния буквы «Г», но не горбатый. Залоснившийся, словно его отгладили раскаленным утюгом, человечек выглядел неприятно.

Он повертелся, сканируя пространство, обнаружил искомое. Выплеснулся на стул, тускло взглянул на Славу и сказал нормальным голосом:

– Здравствуйте.

Слава долго готовилась, репетировала речь. Но все забыла и начала шпарить неуклюжими экспромтами:

– Некоторые думают, ну там, есть друг вот, он свадьбы снимает… Но нет, нет. Лучше предметного фотографа никто не сделает. Вы же не пойдете удалять грыжу к стоматологу, а?

Человечек взирал бесстрастно, будто удалять у стоматолога грыжу было для него делом привычным.

«Только не просрать!»

Слава содрогнулась и заговорила быстрее:

– У меня хороший прайс. За столько вон вам девочки на айфоны. А это мусор – ни композиции, ни стиля, ни света…

– Плевать! – отрезал человечек. – Только свет имеет значение.

Карьеру Славы пустил под откос заказ от сети секс-шопов на съемку японских игрушек. Требовалось чистое искусство: сложные фоны, никаких людей в кадре, ноль пошлости, только природные сеты, логически выводящие продукт на первый план. Поиск референсов занял два месяца – Слава делала сборки по свету, по цвету, по композиции и точке съемки. Выдержала шесть потогонных собеседований. Фотографировала полтора месяца – в четырех студиях, под контролем представителей сети.

Еще неделю доснимала дома.

Кадры получились глубже и мощнее, чем на японском сайте, для которого фотографировал лауреат всемирных премий. Слава отсматривала материал и задыхалась от восторга. Но вымоталась зверски: игрушки снились ночами. Слава дала им имена; самую сложную и дорогую называла Гошей.

Закончив последний съемочный день, Слава купила две бутылки вина и отчаянно отпраздновала. А потом, пьяная, счастливая и дурно соображающая, распаковала собранные для возврата заказчику игрушки и воспользовалась каждой.

Искусственные члены жужжали и вибрировали, как сервоприводы терминатора.

– Иди в жопу, киб-б-борг Гошик, враг ты рода ч-ш-щеловеческого! – пьяно приказывала Слава.

Гоша извивался и отстреливался глицериновой спермой.

За время съемок Слава привыкла воспринимать Гошу в статичных композициях, трогать в перчатках, кисточкой счищать пылинки. Поэтому в ту ночь она испытала порочный восторг сокрушителя запретов: преувеличенно громко стонала, меняла режимы, запихивала в себя Гошу и всех его приятелей разом.

Отключилась Слава уже под утро, обессиленно ссыпав игрушки в коробку.

Разбудил звонок в дверь – Слава отдала, тускло соображая, курьеру эту коробку и снова отрубилась. Вечером проснулась и поняла, что провалилась в ад.

«Этот вибратор сложнее космического корабля и стоит почти столько же. Вот что с ним сделала наша фотографиня». Подпись в аккаунте секс-шопа предваряла вовсе не шикарные фото Славы, а снятые на мобилку использованные игрушки из коробки.

Магазин разогнал волну хайпа: история фотографа-осквернителя пошла по интернету, попала в телек. Славу отменили в профессиональных сообществах, ей посвящали фотожабы и предлагали деньги за секс. Внесли в национальную базу мошенников – ее фамилия оказалась рядом с домашним кондитером, испекшим сальмонеллезный торт для вечеринки дошколят. Кто-то сочинил байку, что Слава портит оборудование в студиях, а ее фото в два раза обрушивают продажи брендам, и эту нелепицу перепечатали в каждой статье, заметке и посте о вибраторной катастрофе. Коллеги, которых Слава считала своими друзьями, по-шакальи набросились на ее постоянных клиентов и растащили все заказы.

«Ну как же вы так, – писала эсэмэмщица секс-шопа, – вы бы их хоть помыли! Там все равно встроенная камера снимает, но хотя бы не так позорно…»

– Мамочки, только бы видео не слили… – выла, колотя головой об стену, Слава.

Слили.

Славина реплика «А Гошка-то застрял» стала мемом.

– Я все переживу, заказы будут, у меня ледяная мята вместо крови, я еще устрою пожар что надо, – успокаивала себя Слава, покупая бич-пакеты.

Но заказов у нее с тех пор не было.

Однажды, еще до вибраторного кризиса, менеджер богатого бьюти-бренда спросил, как Слава снимет свотч их мицеллярной воды. Капнул средством на стол, и оно сразу расползлось аморфной лужей. Слава тут же придумала, что надо капать на липкую сторону прозрачного скотча, тогда форма уцелеет. Получила заказ, перепрыгнув сильных конкурентов.

Сейчас она снова была готова сокрушать и прыгать.

– Скажите, какие у вашего… м-м-м… продукта цвет и текстура?

– Еще неизвестно, процесс идет.

«У китайцев что-то заказали? И сомневаются, выдержат ли дизайн? – подумала Слава. – Значит, фоткаем для маркетплейсов. Понятно…»

– Предлагаю съемку на белом фоне. Два импульсных источника света. Один с софтбоксом – подбиваем тени. Второй – основной, без насадки, с жестким светом, чтобы красиво и рекламно. Объектив – «полтос», даст нормальное фокусное…

– А это, – человечек потянулся к Славе, так искорежившись, что перестал быть буквой «Г» и зазмеился типографской тильдой, – ярко?

– Не поняла.

– Ярко будет?

– Что ярко?

– На съемках будет ярко?

– Ну да.

– А жарко?

– У вас там что-то растаять может? – удивилась Слава. – Не, не жарко. Это же импульсный…

– Надо ярче.

– Без проблем. – Слава так хотела этот заказ, что приказала себе не удивляться. – Бюджет?

– На деньги я плюю. – К удивлению Славы, человечек действительно харкнул на пол, едва не попав на туфлю официантки.

– Ну, если бюджет не ограничен и нужен имиджевый арт, то делаем так. Ставим фрост-раму сто на сто, за ней постоянный источник света. Второй источник – фокусируемый, на него проекционную насадку. На третий накидываем гелевый фильтр, чтобы дать цвета на фон. Камеру на штатив-колонну, объектив – «макрик» с…

– А еще ярче?

Слава догадалась, что человечек ее не понимает и мелет ерунду, что он просто сумасшедший и никакого заказа не будет, что впереди булка и ругань с хозяйкой из-за оплаты…

– Вы стебетесь, да? – устало спросила она у человечка. – Ну, можно ярче. Арендуем студию, берем киношный постоянный свет, три штуки…

– Можно четыре?

– Блин, можно! – разозлилась Слава. – Но снимать придется голой. И я все равно, на хрен, сварюсь – пекло будет.

– Подходит, – задвигал челюстью человечек, и Слава поняла, что он не буква, а муравей.

Круглая головенка, усыпанная маковыми зернами под корешок срезанных волос, щетина, худые ручки, насекомьи движения. Славе захотелось, чтобы исполинская ладонь смахнула человечка на пол, туда, где зеленел его плевок.

– Сделаем, – сказала она. – Но нужен аванс. Плюс на бронь студии, на аренду света, на…

– Да, да, – ответил человечек, достал красный денежный кирпич и принялся