Подменыши. Украденные жизни - Ольга Владимировна Кузьмина

пока священник на прочитает над ней очистительную молитву «Во внегда родити жене оточа», дающую частичное очищение матери, дому, в котором произошли роды, и всем присутствующим при родах. На Русском Севере бытовал обычай банной молитвы: если женщина рожала в бане, к ней туда приходил священник и «давал ей молитву». Однако ребёнка это не защищало, он оставался «в зоне риска»до крещения.

В Англии и Шотландии верили, что женщина после родов, являясь нечистой, не охраняемой богом, привлекает к себе фэйри. Причём «Добрых соседей» интересовал не только ребёнок, но и сама роженица, которую они могли украсть в качестве кормилицы для своих детей. Чтобы очиститься, женщина должна была пройти особый ритуал в церкви. До воцерковления женщине не дозволялось делать работу по дому, кроме самой простой и необходимой, не разрешалось ходить к соседям. Ребёнка следовало окрестить в ближайшее после родов воскресенье. В случае, если отнести его в церковь или пригласить в дом священника не представлялось возможным, крестить младенца разрешалось любому христианину. Достаточно было побрызгать на ребёнка водой и сказать: «Крещу тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». Однако в народе такое крещение считалось половинчатым, надёжно младенца не защищающим.

Впрочем, даже крещение по всем правилам не являлось панацеей от происков нечистой силы. Во всех странах, в том числе и в России, маленького ребёнка старались не оставлять одного, а если приходилось, принимали меры предосторожности: втыкали в притолоку у двери нож, а у порога или под зыбкой оставляли «веник-сторож», клали под зыбку топор и тому подобные предметы. То есть, обращались к помощи железа. Кроме того, поскольку защитой от нечистой силы были острые или колющие предметы, то считалось, что младенец становится несколько защищён, когда у него вырастают зубы: «Новорожденного нельзя оставлять одного в избе, пока у него не появятся зубы. Если оставляют, то кладут ножницы, а то подменят» (см. [Русский Север 2004: 620]). Та же вера наблюдалась у коми: «Ребёнка, говорят, обменивают ещё тогда, когда он беззубый. Беззубого ребёнка нельзя забывать, нельзя оставлять одного в бане, если уже с зубами, то можно. Именно в это время их обменивают. Старые люди у нас предупреждали всегда, если твой ребёнок ещё не имеет зубов, то даже выходя в предбанник за чем-нибудь, нельзя выходить из бани обеими ногами, одна нога чтоб всегда была внутри. Именно в это время могут обменить» [Коми легенды и предания 1984: 131].

Судя по записям фольклористов, железные предметы использовались для защиты младенцев по всей Евразии. Огромное значение имели предметы из железа в традициях финно-угров. К примеру, мордовские народы верили, что в первые шесть месяцев жизни ребёнка может «съесть» колдун. У мордвы-эрзи даже есть выражение: «Моего ребёнка съел ведун». Чтобы спасти младенца, повитуха во время первого его обмывания в бане брала с собой нож, ножницы и топор. Ими она «окружала» корыто, в которое клала ребёнка. Кроме того, повитуха обводила ножом все отверстия в доме – окна, двери, трубы, чтобы через них не проникли колдуны в виде пламени. Мать в течение сорока дней с момента рождения ребёнка так же огораживала его колыбель. Нередко железные предметы подкладывали младенцу под подушку. Оставляли их и в пустой колыбели, опасаясь подмены ребёнка колдуном. В таком случае к люльке могли подвесить замок, «запирая» её от нежелательного «гостя». Эти действия подкреплялись заклинанием: «Железной оградой загорожу, железными путами опутаю, железным обручем стягиваю» (см. [Корнишина 2016: 45]).

В некоторых регионах Словакии верили, что ведьмы подменяют не только некрещёных, но и любых детей, если в колыбель не положить чеснок, ножницы или иглу.

В Польше особое внимание уделялось охране детей по ночам. Считалось, что ночью в дома способны проникнуть демонические богыни и оставить вместо похищенных младенцев отвратительных на вид подменышей: с ненормально большим животом, необычно маленькой или большой головой, горбом, тонкими руками и ногами, волосатым телом и длинными когтями. У подменышей раньше, чем у человеческих детей, вырастают зубы. Чтобы защитить дитя от похищения, мать повязывала красную ленту вокруг запястья ребёнка, надевала ему на голову красную шапку. Красный цвет считался защитным, поскольку символизировал огонь, свет, солнце. Ребёнка старались держать подальше от лунного света. Другие профилактические методы включали в себя запрет на стирку пелёнок после захода солнца (тьма не должна их коснуться) и запрет оставлять спящего ребёнка без пригляда.

В России главной защитой от подмены, кроме железа, являлся крест. Когда первый раз выносили ребёнка из дома, мазали ему на лбу крест сажей. Повсеместно считалось необходимым крестить детей перед сном. Если не на самом ребёнке, то на люльке постоянно висел его крестильный крестик. Родители осеняли малыша крестным знамением, поили и умывали святой водой.

В этом обычае русскому фольклору близок скандинавский. Так, в исландской сказке «Ну что, берём?» альвы собирались украсть ребёнка из колыбели, но не смогли, поскольку и колыбельку, и младенца мать осенила крестным знамением.

В британском фольклоре фэйри могли проявить настойчивость в стремлении похитить ребёнка из определённой семьи. Сэр Вальтер Скотт записал историю о женщине, у которой трижды пытались украсть младенцев: «Через несколько ночей после того, как она родила своего первого ребёнка, семья была встревожена ужасным криком «Пожар!» Все бросились к двери, в то время как мать, дрожа, лежала в постели, не в силах защитить своего младенца, которого невидимая рука выхватила из постели. К счастью, быстрое возвращение домочадцев потревожило фей, которые уронили ребёнка. Его нашли брошенным и кричащим на пороге. Когда женщина родила второй раз, в коровнике послышался шум, который привлек туда всех её родных. Обнаружив, что среди скота всё спокойно, они вернулись и успели перехватить ребёнка, брошенного феями на улице. Но при третьем случае того же рода, всех родичей роженицы снова выманили из дома ложной тревогой. С женщиной осталась только старушка-сиделка, которую внезапно сразил сон. В этот последний раз мать ясно видела, как её ребёнка забрали, хотя похитители были невидимы. Она звала на помощь сиделку, но старушка не проснулась.

Короче говоря, на этот раз ребёнка унесли, а вместо него оставили иссохшее, уродливое существо, совершенно голое. Рядом с ним лежала одежда похищенного младенца, свёрнутая в узел. Это существо прожило девять лет, не питалось ничем, кроме нескольких трав, и не говорило, не стояло, не ходило и не развивалось, как нормальный ребёнок» [Scott 1833: 321-323].

Такое упорство фэйри можно объяснить, скорее всего, особой красотой и здоровьем детей, рождающихся в этой семье. Именно красивых и здоровых ребятишек старались заполучить «Добрые соседи».