Бессонные ночи - Александр Назаров

сказала она, — знаешь, у меня была металлическая кружка. Так вот, мой хомяк сначала каким-то образом запихнул себе за щеку магнит, а потом свалился в кружку. Как ты понимаешь, у него не было шансов. А я ведь любила его.

— Правда? — у меня случился когнитивный диссонанс.

— Нет. Я просто решила посмотреть на выражение твоего лица. Смешно ведь получилось? Нет? Ну и ладно. В общем, пророк, готовься к дурацкой истории. Давно это было, хотя нет, совсем недавно — она улыбается ломанной улыбкой, после чего начинает свой рассказ, по мере развития которого взгляд Этель уходит все дальше в пустоту

— Был один парень… сука, надеюсь, что именно был. Я тогда была молодой и очень тупой, — сказала она, максимально растянув слово “очень”.

— Прям вообще королева дур. Наверное, сейчас не далеко ушла. В общем, влюбилась я в него по уши. Типичная история, да? Уже нравится? Думала, какой красавчик! Сейчас понимаю, что самый обычный мужлан. Души в нём не чаяла, а сама была ему не нужна. Вот только напрямую он это мне говорить не хотел. Вместо этого обходился как с половой тряпкой. Это я сейчас понимаю. Тогда же думала, что так и надо.

И вот однажды вечером я навязалась пойти с ним гулять. Какой тогда был красивый закат. Парень был более нервным, чем обычно. Странно на меня косился. Вдруг он предложил пойти под мостом. Тогда-то я и начала подозревать неладное. Надо было тогда бежать, да, черт возьми, я не могла. Сначала я всё еще не понимала опасности, а потом уже было слишком поздно. Он прижал меня к грязной, смердящей ссаниной стене. Приставил нож к горлу.

Голос её дрогнул. Взгляд её окончательно вылетает за пределы вселенной. Мори руки как металлические тиски сжали покрывало.

— Он изнасиловал меня! Под мостом прямо у всех на виду. Это был вечер, почти никого не было на улице. Почти. Наверху шли люди, бросали свои резкие взгляды вниз, на меня, которую драли. Я видела призрение в их глазах. Не у всех, но у большинства. Некоторые бросали взгляд полный сочувствия, но как бы говорящий “очень жаль, но я никак не могу помочь, мне страшно, и я не хочу встревать не в своё дело”. Лишь один парень начал уже приближаться с явным намерением помочь. Да ему пригрозили ножом, после чего он тут же исчез. У меня-то надежда секундная появилась. А потом была растоптана.

Погруженная лицом в грязь, я ревела, кричала, но не могла выбраться. Он даже отрезал кусок моих волос. Себе на память по его словам. Потом по этому локону и доказали его вину в суде. Сейчас, наверное, он гниет в тюрьме, а мне-то что с того? Лучше от этого мне точно не станет. В общем, он насиловал меня, а потом прибежала полиция. Как оперативно.

Ему удалось сбежать, скрыться. Однако он успел оставить пару подарков напоследок. Пырнул меня ножом. Метил он явно в печень. Не попал, видимо, из-за спешки. Врачи подлатали моё тело, но психику мне подлатать им уже не получится.

Этель нервно сглотнула.

— Дальше было только хуже. Самое страшное. Я поняла это спустя пару недель. Я забеременела. Забеременела. От него. Какая ирония, а ведь я хотела от него ребеночка! Я тогда чувствовала себя так, будто в меня запихали ком грязи. Вот именно в этот момент во мне что-то и надломилось. Мне не хотелось этого ребёнка, просто не хотелось.

И я… я убила его. И себя. Напилась в три горла, а потом всадила себе кухонный нож в живот. Абортировала себя прямым способом. На крики и плач прибежали соседи. Меня еле-еле спасли. Я ужасно поступила, просто отвратительно. С одной стороны, я думаю, как бы я смотрела бы в глаза своему ребенку, зная, что сотворил со мной его отец.

А с другой, — тут её голос надорвался, — а чем ребёнок виноват в грехах отца? Я — убийца невинного дитя. Он даже родиться не успел. Он мог жить, дышать, наслаждаться жизнью, — последние слова она уже кричит сквозь слёзы.

У меня встает ком в горле. Я обнимаю Этель. Глажу её по голове. Она не в силах остановиться, продолжает реветь. Да кто бы был в силах? Через некоторое время она успокаивается.

— С каждым разом я плачу все меньше. Но разы, когда я плачу, все чаще. Интересно, что будет дальше?

В общем, как только я вышла из больницы, первым делом направилась в бар, пытаясь залить горе алкоголем, убить разум и память. Так я провела несколько лет. Днем продаю синякам алкоголь, а ночью сама синячу в барах. Недавно мне всё это надоело. Так достало, понимаешь, осточертело.

Я сидела в этой холодной квартире. Тихо было так, что хотелось уши проткнуть, лишь бы эту тишину не слушать. Ходила и запиналась об винные бутылки. А потом пошла в ванную и перерезала себе вены. Вот и всё, казалось бы. А потом мне так страшно стало. Я успела позвать на помощь и меня спасли. Зашили, подлатали. Я тогда так натерпелась страху, что подумала: всё, с завтрашнего дня начинаю новую жизнь.

Куда там. Вечером же пошла опять в бар. При этом сама-та понимала, что делаю. Настроение-говно, но я привыкла. Тогда мы с тобой и познакомились.

Сначала я правда подумала, что ты придурок конченный. Меньше всего мне хотелось тогда слушать чью-то сумасшедшую болтовню. А сейчас. Знаешь, мне кажется, не зря мы встретились. Быть может ты и прав. Я всю жизнь жила невпопад, словно не в ритм. А ты, кажется, знаешь путь. Когда я вышла из больницы после удара ножом в живот, думала, что не смогу больше даже видеть других людей, тем более мужчин. После бара я почувствовала, что тишина и пустота моего дома, моей жизни, сводит с ума. Я не хочу быть одна, но мне так страшно.

— Не бойся, не бойся, — успокаиваю я её, — все ужасы позади. Теперь ты не одна. Мы есть друг у друга. Мы выберемся из этого ада. Мы вознесемся, я обещаю. Мы больше не одни в этом черном мире…

5 ночь

Это было похоже на резкий перелом в жизни. Глоток свежего воздуха. Словно я был заперт в каюте тонущего корабля, но смог пробить себе путь на волю. Пробная версия сценария уже написана и даже одобрена фрау Ларсен, чему я несказанно рад. Началась работа над фильмом: