Бессонные ночи - Александр Назаров

Если бы я не смог её удержать, если бы не смог вытянуть… Я довел Этель до такого состояния. Из одной крайности перевел в другую. Из-за своей дурацкой игры, из-за того тупого спора, я превратил её в фанатика. Я разрушаю жизнь другого человека. Я взял разбитого человека и сделал все только хуже. Если что-то пойдет не так, если с Этель снова случится припадок?

Я виноват. Это моя вина. Не могу спать, не могу дышать. Так душно от своих мыслей. Они словно скользкие руки оплетают меня, ползут по мне, подбираются к горлу и душат его. Молча сижу на кровати в темноте, встаю раскрываю окно нараспашку и впускаю внутрь поток холодного воздуха, но он не помогает. Даже холод не помогает.

Передо мной по стенам плывут картины возможных событий. Я вижу, как Этель падает с моста в ледяную воду, идет ко дну, задыхается, а я с ней же. Дерево на улице бросает тень на стену, и я вижу себя, повешенного на этом дереве. А тень от снега как падающие капли крови. Темной холодной крови. Это моя награда. В конце пути меня ждет смерть или вещь, куда хуже смерти — одиночество. Всегда ждало.

Но я бы мог влюбить Этель в себя. Она могла бы стать моей, раз я стал обладать над ней моральной властью. И кем я стану тогда? Это все равно, что изнасилование, но с прелюдией в виде продолжительного психологического насилия. Я не могу так с ней поступить. Она мне нравится, бесконечно нравится. Даже больше, вероятно, она единственный человек, который может понять меня. А я — единственный человек, который понимает её. И это еще один аргумент против этой паршивой мысли, что пришла мне только что.

Черт, да как я вообще мог подумать об этом. Я хватаюсь руками за голову и падаю на колени. Темнота бежит по телу ордой пауков.

— Как всё к этому пришло, как я вообще стал таким?

— Ты сам выбрал этот путь для себя!

Озираюсь. Чей это голос? Тут ведь никого нет. Тут никого никогда не было.

— Да, ты с превеликим удовольствием выбрал для себя этот путь. Всю жизнь пытался усидеть на всех стульях. Пытался выделится, не быть таким как все. Прикрывался мечтой, но на самом деле, ты просто хотел быть выше других, не так ли? Зачем же теперь удивляться, что остался одиноким, что тебя никто не понимает. Ты выстроил каменную стену между собой и людьми.

— Неправда. Все те люди, что перестали со мной общаться… это они, они построили стену.

— Так думаешь? А как же Клара, Ульрик, Конрад? Они же хотят с тобой общаться, они никогда и слова плохого в твою сторону не сказали, они любят тебя. Так зачем же ты удаляешься от них. Укрываешься покрывалом вымышленных страданий, вымышленной истории. Ты бросаешь их. Ублюдок.

Что-то со всей силы ударяет меня в живот, выбивая весь воздух из легких.

— Ты привык видеть только черное. Ты красишь свою жизнь в этот цвет. Черт побери, да ты только черную одежду и носишь. Красишь небеса в черный, людей, машины. Знаешь почему? Ты любишь страдать. Это снимает с тебя ответственность за твою жизнь. Ты давно читал? Помнится, в школе ты читал очень много. Знаешь, на чем основана культура Экзайленда, нашей страны? Она основана на страдании. Оу, а ты был слишком приличным учеником. Ты хорошо освоил главную парадигму. Выстроил свою личность по архетипу лживых вымышленных персонажей.

— Я тот, кто я есть, я не списывал себя с других, я индивидуален, — слабым голосом отвечаю я себе.

— Да… Таких нытиков и страдальцев еще поискать. Ты мастер рефлексировать по каждому моменту в жизни. Вот только рефлексия эта бесполезна. Из-за неё ты слишком зациклен на самом себе. Не замечаешь ничего вокруг. Ты жалок. Размазня. Пока другие живут полной жизнью, ты ищешь себе новые причины для страдания.

— Почему я себя так ненавижу…

— Себя? Я? Это не только ты. Это стены, которые ты пропитал несбывшимися мечтами, заброшенными начинаниями и безответной любовью. Я — это Город, истоптанный твоими ногами.

Мое тело начинает плавиться на сквозняке.

— Я ночь и звёзды, которых тебе никогда не достичь. Я — вечность, что ждет тебя за порогом. Я живу в зеркале, в твоей тени, с другой стороны твоих зрачков, в твоем позвоночнике. Я родился с тобой, но не исчезну после твоей смерти. Я даже в могиле буду тебя доканывать.

— Тогда исчезни!

Я вскакиваю и начинают колотить по стенам своими кулаками, бить себя в ответ. Чувствую кровь на ободранных пальцах.

— Мы с тобой каждую ночь будем вместе. Я — твоя извечная супруга. Я — тоска.

Дикий звон обрушивает меня на пол. Я жадно хватаю ртом воздух. Кто-то из соседей стучит по трубе. Я мешаю кому-то спать. Я что, вслух кричал все это. Надо же. Даже сейчас, в момент крайнего одиночества и душевного напряжения, нашелся кто-то, кому я смог помешать, кто бы хотел, чтобы я делся куда-то подальше.

Мне всегда говорили, что меня слишком много. Но как меня может быть слишком много? Я ведь один. Родился на короткий миг, а затем умру. У меня нет иллюзий, загробной жизни не будет, будет только пустота. Мой разум, моя личность растворится в этой бесконечной пустоте. Вот я был. Вот меня нет. Как человека может быть слишком много? Не могу спать в этих стенах, не хочу в них жить. Одеваюсь и иду в темноту дворов. Надо развеяться. Кажется, единственный способ заглушить голос тоски — музыка и алкоголь. Благо, я знаю, где много и того, и другого.

6 ночь

Три стакана алкоголя низвергаются в мою глотку. Тепло растекается по тело. В голове начинает ощущаться музыка. Музыка звенит в моих ушах, залетает в голову, где множество раз ударяется об стенку черепа перед тем, как затихнуть. Пятна от мигающих фонариков какое-то время все еще висят перед глазами, затем исчезают. Я смотрю на дно стакана, думая о том, на каком дне оказался сам.

Ночной припадок прошел. Мне стало легче, хотя осадок на душе все равно остался. Я до сих пор без понятия, что это было. Кажется, я схожу с ума. Никогда не думал, что безумие настолько… реалистично. Эх, кажется, с меня хватит алкоголя. Пора домой, хоть немного поспать перед учебой. Когда я последний раз спал нормально? Хотелось бы хоть