Непристойное поведение - Саманта Аллен

— Держите.

Я протягиваю Адаму Флойду фото, сделанное на вечеринке в клубе. Этому фото почти двадцать лет. Одежда и клубы тогда были другими, но в парочке, тесно прижимающейся друг к другу, можно узнать и мою маму, и Адама Флойда.

Он не спешит брать фотографию, поэтому я просто кладу её перед мужчиной на стол, чувствуя, как надежда ускользает. Я складываю руки на коленях и пытаюсь набраться решимости, чтобы рассказать всё как есть.

— Я росла без отца. Моя мама всегда говорила, что не знает, кто мой отец. Потому что тот парень назвался Роджером Барнсом. Он назвался чужим именем…

Слова даются с трудом. Нервная дрожь в коленках и на кончиках пальцев сводит с ума. К тому же меня ещё немного подташнивает после вчерашнего посещения клуба. Чтобы немного унять дрожь и оттеснить тошноту, я цепляюсь за кружку с кофе, вдыхая глубокий терпкий аромат.

— Это фото ничего не доказывает. Кроме того, что ты, очевидно, дочь своей матери, — произносит Адам.

После его слов мне становится немного легче. Это уже шажок вперёд, пусть даже крошечный.

— Да, фото ничего не доказывает. Мама говорила, что это была какая-то вечеринка в клубе, на которой она познакомилась с классной компанией. Но ей понравился один парень, и влечение, судя по всему, было взаимным. Мама говорила, что они встречались пару раз и тусили вместе. Но потом он пропал. Его телефон оказался выключенным. Моя мама забеременела и пыталась отыскать отца ребёнка по имени. Но не смогла. Она воспитывала меня в одиночку. Но недавно, перед самой смертью, мама случайно увидела вас по телевизору. Это был рекламный ролик колледжа. Вы произнесли пару фраз на камеру. И мама засмотрела этот ролик до дыр. Она встревожилась и просила принести ей в больницу это старое фото… Она твердила, что этот парень и есть мой отец. Адам Флойд, преподаватель элитного экономического колледжа в Чикаго…

— Занятная история, — с лёгкой улыбкой произносит Адам Флойд. — Я выслушал теоретическую часть. Теперь перейдём к той части, в которой ты рассказываешь о своих намерениях. Я не верю, что ты попросила о встрече просто для того, чтобы посмотреть на меня вживую, — он закатывает рукав дорогого пиджака и смотрит на массивный циферблат часов. Ремешок у них стальной, такого же цвета, как глаза потенциального отца. — И давай не будем размусоливать это надолго.

— Конечно, мистер Флойд. Я приехала в Чикаго только из-за просьбы моей мамы… Предсмертной. Я не могла отказать ей в этом, как не могу не попытаться сделать то, о чём она меня просила.

— И о чём же она тебя просила?

— Мама вложила много сил и средств в развитие своего дела. Она изготавливает…

Мой голос срывается немного. Потому что я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что мамы уже нет. Вот уже три месяца, а у меня ощущение, будто она просто уехала в путешествие, о котором всегда мечтала. Уехала, чтобы вернуться.

Горло перехватывает колючим спазмом, я смахиваю слезинки со щёк. В поле моего зрения возникает большой носовой платок с вышитой анаграммой «A.F.». У моего потенциального отца даже платки выглядят не как те бумажные платочки, к которым я привыкла.

— Благодарю.

Я мну носовой платок в руках, не решаясь промокать дорогой тканью свои ресницы, намокшие от слёз.

— Давай я тебе помогу? — предлагает Адам Флойд. — Твоя мама занималась изготовлением бижутерии из полудрагоценных камней. Несколько направлений, в том числе и этнические мотивы… Милые вещицы. Впрочем, это неважно. Я узнал, что бизнес едва начал развиваться, но дела идут пока не очень хорошо. Думаю, я не ошибусь, сказав, что всё имущество заложено в банке. Тебе, Кристиан, грозит банкротство. Полное. Я прав?

Я смотрю на мужчину в немом изумлении и не могу подобрать слов. У меня получается лишь выдавить из себя:

— Как? Как вы об этом узнали?

— Когда ты позвонила в приёмную колледжа и настойчиво попросила меня к телефону, решив вывалить всё в тот же момент, я продиктовал тебе личный номер телефона, согласившись на встречу, — немного жёстко произносит Адам Флойд. — Я пришёл. Но я не мог прийти на встречу, не подготовившись.

Я крепче переплетаю пальцы. Адам Флойд побоялся, что наш разговор по телефону станет предметом обсуждения для коллег. Колледж, в котором преподаёт Адам, считается престижным. Вероятно, получить место преподавателя в нём не так-то легко. Адаму Флойду просто не нужен скандал, связанный с его именем. Он посчитал, что если откажет мне сразу, я могу раздуть из мухи слона и запустить сплетни, способные подмочить его безупречную репутацию.

— Я так понимаю, что ты приехала вымогать у меня деньги, Кристиан.

— Не вымогать! — потрясённо выдыхаю. — Попросить о помощи. Моя мама была убеждена, что, узнав о существовании дочери, возможно, вы захотите загладить вину и поучаствовать… Это её слова. Не мои.

— Загладить вину? — изумляется Адам Флойд. — О какой вине может идти речь? Возможно, двадцать лет тому назад я участвовал в вечеринках. Судя по этому фото, пересекался с твоей матерью. Но понимаешь ли ты, сколько случайных девушек встретилось за сорок один год моей жизни? Неужели я должен помнить все имена девушек на одну ночь?

Слова Адама больно бьют по самолюбию. Они звучат немного оскорбительно, но я отдаю себе отчёт, что мама была молода, и у неё мог быть случайный секс с парнем.

— И сколько из этих случайных девушек родили от вас, мистер Флойд? — спрашиваю голосом, звенящим от напряжения. — К вам каждый день звонят потенциальные дочери?

Лицо Адама приобретает холодное, отстранённое выражение. Губы смыкаются в жёсткую линию. Я испытываю жгучую потребность отстраниться от него. Поэтому встаю и на негнущихся ногах подхожу к окну, бездумно разглядываю дорогу возле дома. Сердце пропускает несколько ударов при виде чёрного «Ягуара», медленно проезжающего по двору. Я кладу ладонь на стену, держась за неё, чтобы не упасть. Мне кажется, что там, в «Ягуаре», Дэвид.

— Тебе плохо?

В голосе Адама слышится лишь предельно вежливое отстранённое участие едва знакомого человека. Он встаёт и оказывается позади меня. Очень близко. Я