Непристойное поведение - Саманта Аллен

— Вы же так не думаете по-настоящему! — выпаливаю. Мои сомнения и страхи находят выход в случайно брошенной необдуманной фразе. Уже поздно шагать назад. Поэтому я откидываюсь на спинку удобного стула. — На самом деле вы считаете, что я не вписываюсь в окружающую обстановку.

— Да, — скупо соглашается Адам Флойд и усмехается. — Но по другой причине. У тебя превосходные внешние данные. Всё остальное — одежду, аксессуары — можно подобрать.

— Зачем я здесь? — подаюсь вперёд.

Адам делает вид, что не слышит моего вопроса, и разливает вино по большим бокалам. Вино льётся струйкой насыщенного красно-фиолетового цвета.

— Я выбрал красное сухое. Каберне совиньон. Говорят, восемьдесят шестой год был весьма удачным для винограда, — говорит Адам с видом опытного сомелье. — Вино получилось с ярко-выраженными танинами… — Заметив, что его разглагольствования не производят должного впечатления, а лишь вводят меня в ступор, Адам прекращает играть в светскую болтовню и вздыхает. Потом отодвигает в сторону меню и протягивает плотный конверт. Я замечаю, что он уже вскрыт канцелярским ножом. Адам кивает на мой вопросительный взгляд: — Я получил результаты и позволил себя открыть их до звонка тебе. Именно поэтому мы здесь, Кристиан.

— Можно?

Я не могу разгадать намёков этого мужчины. Даже не хочу пытаться понять, что он собирается сказать этим приглашением в ресторан. Он слишком взрослый и опытный, играл в эти игры, когда я ещё ползала под столом. Поэтому я молча беру конверт, взвешивая его на ладони. Он плотный и непрозрачный. Я знаю, что в нём лежат бумаги, которые изменят мою жизнь. Даже если Адам Флойд не приходится мне отцом, я навсегда запомню эти несколько дней томительного ожидания и привкус надежды, играющей в крови, как крепкое вино.

Я раскрываю конверт и достаю из него сложенный вчетверо лист бумаги. Мой жест полон нетерпения. Острый край бумаги режет нежную кожу на сгибе пальца. На бумаге остаётся капелька моей крови. Я разворачиваю лист и вчитываюсь в строки. Они пляшут перед глазами. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы усмирить сердцебиение и сосредоточиться на написанном.

— Ах! — вырывается непроизвольно, когда я добираюсь до главного: Адам Флойд — мой отец.

— За воссоединение семьи! — Адам — или я могу называть его уже «отец» — салютует мне бокалом вина. — А теперь, будь добра, изучи меню и выбери что-нибудь на ужин. Не обращай внимания на цены, — лёгкая улыбка скользит по его губам. — Это сущие пустяки… — Я не в силах расстаться с листом бумаги. Вверху стоит название лаборатории. Лист бумаги плотный, и от него веет правдой. Той самой, которая открылась моей маме перед самой смертью. — Как она умерла?

Я проглатываю ком, застрявший в горле, обхватываю пальцами тонкую ножку изящного бокала с вином. Прикосновение хрусталя холодит кожу. Я отпиваю немного вина и с досадой замечаю, что капелька крови запачкала хрусталь.

— Мама попала в аварию. Ей сделали несколько операций. На последней из них сердце не выдержало, — говорю ровным тоном, понимая лишь то, что теперь Адам Флойд — мой самый близкий человек. Моя семья…

— Результаты теста ДНК более чем правдивы и убедительны, — берёт слово Адам и извиняется передо мной несколькими напыщенными фразами.

Невольно опять возникает ощущение, что я здесь лишняя. Не привыкла разговаривать такими длинными и заковыристыми предложениями, которые умело складывает Адам. Разумеется, это отпечаток его профессии. Ему приходится говорить много, и он делает это мастерски, ловко плетя паутину красивых слов. Я разглядываю его мужественное, взрослое лицо и пытаюсь хотя бы мысленно назвать папой. Не получается. Максимум, на который мы оба можем рассчитывать — это скупое и строгое слово «отец».

Адам вновь предлагает мне выбрать блюда из меню. От названий у меня рябит в глазах, космические цены лишь усугубляют положение. Видя мои затруднения, Адам мягко, но решительно отбирает меню и предлагает выбрать иначе. Он спрашивает у меня, что я предпочитаю, рыбу или мясо, какие салаты люблю и употребляю ли на десерт шоколад. Он ведёт меня тропкой намёков и полутонов, только я не могу понять, куда он хочет прийти и чего ждёт меня в конце пути.

— Я выбрал к вину дичь под клюквенным соусом и рёбрышки баранины с соусом из зелёного перца. Мне кажется, тебе придётся по вкусу.

Когда приносят блюда, я пробую их поочерёдно. Адам оказывается прав. Мне действительно нравится дичь с клюквенным соусом. Несмотря на некоторую неловкость, ужин продолжается. Путы моего стеснения ослабевают — Адам прилагает массу усилий для этого и даже сбавляет напыщенность во фразах.

В конце концов, вино и старания Адама делают своё дело — я начинаю дышать свободнее, и камень, давящий на грудь, становится легче. Наслаждаясь вкусной едой, я качаю носком туфли в такт мелодии, которую играют музыканты, и начинаю верить, что тучи над моей головой становятся реже. Просвет должен быть. Хоть иногда, но лучик солнца ласково скользит по каждому, одаривая теплом. Может быть, это мой день и тот самый счастливый момент?

— …Поговорим о твоей жизни, Кристиан. — Адам собирает пальцы в замок и смотрит на меня твёрдым, пронзительным взглядом. Игры в семью закончились. Пора переходить к взрослым проблемам. — Первое… — Адам достаёт из кармана пиджака записную книжку с дорогой ручкой и протягивает их мне. — Думаю, тебе стоит составить список проблем, с которыми ты сталкиваешься. Вместе мы попробуем решить большую часть из них. Прежде всего прошу тебя отправить мне данные банковского счёта. Я оплачу тот самый взнос, который отсрочит банкротство фирмы твоей матери. Прости, — легко улыбается, — твоей фирмы.

— Спасибо большое, Адам.

На моих губах появляется по-настоящему счастливая улыбка. Все деньги ушли на оплату дорогостоящих операций, и мы просрочили с выплатой по кредитам. Теперь у меня появится шанс спасти фирму от краха. Ведь вовремя внесенный платеж означает отсрочку на полгода. Мы раскрутимся за эти полгода. Уверена…

— Это ещё не всё, — Адам ослабляет узел галстука. — Мне сорок один. Я холост. У меня не было семьи до недавнего времени. Теперь у меня есть ты. Я начинаю задумываться о таких вещах, о которых раньше никогда не беспокоился. Я считаю нужным позаботиться о твоей жизни. Этот взнос — лишь малая часть того, чем я могу помочь. Мне по силам полностью закрыть долги перед банком и помочь тебе