Непристойное поведение - Саманта Аллен

— Передай папаше, что я буду на ужине.

— Чудесная новость. И надень, пожалуйста, смокинг, — добавляет мама. — Он смотрится на тебе просто великолепно.

Смокинг, мать вашу? Сразу становится ясно, что ужин не будет простым. Я звоню сестре и через несколько минут узнаю, что о званом ужине всем сказали заранее. Всем, кроме меня.

— Это было решение отца, — говорит извиняющимся тоном Элис. — Он приказал, чтобы мы держали рты на замке.

— Хм… Ясно. Что вы получили взамен? Какие новые игрушки презентовал папаша за послушание? — ухмыляюсь, слыша вспышку недовольства в участившемся дыхании сестры. — Ладно, забей. Я буду на вечере.

— Отец просто не хотел, чтобы ты слинял, как в прошлый раз! — объясняет сестра.

Она намекает на случай прошлой весной, когда одно из помпезных мероприятий готовилось заранее. Всего гости были извещены за полгода до начала торжества. Я в том числе. Но я слинял на острова в последний момент. Отец был оскорблён моим пренебрежением.

— Никто не расстроился.

— Семейное фото не было полным.

— Да брось, Элис… Художник неплохо справился с задачей, вырезав мою фигуру с фотографий другого званого вечера и вставив в нужное место…

Я болтаю с Элис ещё минут пять. Она, пожалуй, единственная из семьи, общение с кем мне доставляет удовольствие выше среднего. Во всём остальном я готовлюсь к вечеру, который будет напоминать пикник в чистилище — мне обеспечен град колкостей, завуалированных в красивые комплименты.

Глава 11. Дэвид

Семейный ужин оказывается ещё роскошнее, чем я мог себе представить. Фамильный особняк Коэнов светится, как огромный свадебный торт, украшенный сотнями свечей. По дому лавируют женщины в платьях от роскошных кутюрье с мировым именем. Я замечаю среди приглашённых важных шишек Чикаго. Видимо, отец решил приблизить к себе всех, кого только можно.

Явившись перед строгими родителями, отдаю должное семье. То есть затыкаюсь, когда нужно, позирую для семейных фото, поддерживая светскую беседу. Иногда я поглядываю на циферблат часов в ожидании момента, когда можно будет свалить. Но планы нарушает отец, подошедший ко мне с намерением поговорить.

— Отлично выглядишь, Дэвид.

— Ты тоже, отец…

— У меня есть к тебе разговор, — заявляет строгим тоном.

Я молча киваю и беру у проходящего мимо официанта бокал. Катаю терпкую жидкость на языке, наслаждаясь первоклассным односолодовым шотландским виски. Отец отходит в сторону от гостей, я следую его примеру. Мы занимаем место у панорамного окна в большой зале.

Ирония в том, что мы оба не знаем, как начать разговор. Отношения у нас очень натянутые. Отец первым прерывает затянувшееся молчание.

— Я собираюсь занять место в Сенате.

— Я знаю, — коротко отвечаю.

Мне больше нечего сказать. Отцу шестьдесят пять лет, но выглядит значительно моложе своих лет. По правде говоря, некоторые принимают отца и сыновей Коэнов за братьев. Отец активен и успешен. Язык не повернётся назвать его стариком.

— Думаешь, у меня получится?

— Ты напрашиваешься на похвалу? — уточняю.

— Может быть, из всех Коэнов я хотел бы услышать похвалу именно в твоём исполнении?

— Не люблю политику, ты же знаешь.

— Весь окружающий тебя мир — это политика. Так почему бы не занять место повыше? — отец позволяет себе улыбнуться, но тут же смыкает губы в жёсткую линию. Он молчит минуту или около того, лишь потом переходя к основной теме разговора. — Участие в предвыборной кампании накладывает определённые обязательства не только на меня, Дэвид…

— Но и на всех остальных членов семьи, — заканчиваю я за него. — Что теперь, отец? Придётся всем дышать по расписанию и ходить ровно по струнке? И не приведи Господь, кто-нибудь из нас отбросит тень на твою репутацию?

— Спокойно, Дэвид. Ты, как всегда, утрируешь. Я лишь хочу предупредить, чтобы ты вёл себя достойно. К счастью, в твоём случае вести себя достойно означает лишь не устраивать пьяные дебоши и не трахать всё, что движется.

— Ты забыл очертить возрастные рамки.

— Само собой, это не должны быть твои студентки… — отец отпивает виски и начинает перечислять качества, по его мнению, идеальной для меня спутницы. Я слушаю его вполуха, не придавая особого значения его словам. — …И я её уже нашёл. — Только после этих слов меня сильно торкает. Я с удивлением смотрю в лицо отцу. — Да, — подтверждает решительным кивком. — Джанет Коллинз.

— Сестра алмазного короля?

Мне едва удаётся сдержать пристойное выражение лица и не корчить презрительные мины. Спеси у Коллинзов столько, что хватит на несколько династий королей.

— Дай угадаю. Питер Коллинз пообещал вложиться в твою предвыборную компанию в обмен на то, что его сестра окажется пристроенной? — Я хмыкаю и опрокидываю в себя остатки виски. Некоторых девиц не под силу исправить даже самому опытному пластическому хирургу. Изъян кроется не снаружи, а внутри. Это гораздо хуже. Это не поддаётся моментальному исправлению, а в некоторых случаях там просто нечего исправлять. Пустота и сплошные амбиции раздутого до вселенских размеров эго. — Я подумаю над этим, — отвечаю уклончиво.

— Я уже подумал за тебя. Отправил Джанет приглашение в ресторан от твоего лица, — как ни в чём не бывало заявляет отец. — К тому же я рекомендую тебе появляться на публике исключительно в её обществе.

— Чтобы поползли слухи о помолвке?

— Может быть, это будут не такие уж слухи?

Я сатанею вмиг от мысли, что отец планирует женить меня на стерве Джанет с перекроенным кукольным лицом лишь потому, что так выгодно ему и семье. Плевать я хотел на брак. Если все браки такие же гнилые, как брак моих родителей, я навсегда останусь холостым.

— Хорошее дело браком не назовут, отец, — отпускаю бородатую шутку.

Однако отец не оценил моё дрянное чувство юмора, заявляя:

— Дэвид, я не шучу. Если ты не последуешь моей просьбе, я найду способ вынудить тебя делать то, что считаю необходимым для блага семьи.

Слова отца засели у меня в голове, как ржавый гвоздь, ставший причиной сильного сепсиса. Я надеюсь, что обойдусь малой кровью, появившись под