Непристойное поведение - Саманта Аллен

он прикладывается к своему стакану и поясняет. — Я видел, как ты покинул клуб с девицей в тёмно-синем платье. Она выглядела чертовски горячей. Ставлю сотню, что ты застолбил ей все до единого отверстия.

— Давай, — протягиваю ладонь. — Гони мою сотню. Я её не трахнул.

— Дэвид Коэн не трахнул смазливую цыпочку? — удивляется Макс. — У твоего дружка начался преждевременный отпуск?

— Если ты видел эту девчонку, то должен понимать, почему я её не трахнул. Она слишком молода.

— О ком треплетесь? — раздаётся голос моего лучшего друга Адама Флойда.

Я пожимаю ему руку и хлопаю по плечу:

— Отлично выглядишь! Отдых пошёл тебе на пользу!

Адам выглядит загоревшим и значительно посвежевшим после недельного отпуска на тропических островах. Он старше меня на три года. У нас схожая внешность. Незнакомые люди, увидев нас вместе, принимают за близких родственников. Но он всего лишь мой друг. Наверное, я могу назвать его лучшим другом. Если только у засранца вроде меня вообще могут быть друзья.

— Итак, я слышал, что вы, парни, вышли на охоту? Где отрывались? — интересуется Адам, поглядывая на нас по очереди.

— В «Paradise», — отвечает Макс вместо меня. — Было довольно весело. Я думал, что нашего Дэвида затащит в свои сети его бывшая, Присцилла. Но он свалил прочь с та-а-а-акой горячей штучкой, что член задымился при одном взгляде на её роскошную задницу!

— Коронный вопрос. Сколько ей было лет? — посмеивается Адам, буравя меня взглядом.

— Она совершеннолетняя. Но вчера я был грёбаным святошей и не трахнул её.

— Совершеннолетняя? Надеюсь, ого-го какая совершеннолетняя, а не вчерашняя школьница? — уточняет Адам.

— Ничего не было. Я подвёз малышку до многоквартирного дома в районе Гайд-Парка и отправился прочь.

— Значит, вчерашняя школьница, — делает верные выводы Адам и улыбается ободряюще. — В следующий раз тебе повезёт больше. И девушка будет постарше… Нам же не нужно проблемы, верно?

Адам не упускает шанса подколоть меня на тему того, что однажды в клубе он увидел меня с девицей и тактично позвонил, сообщив, что это одна из его студенток.

— Да-да, выбирайте старушенций. Таков наш девиз? — я вновь прикладываюсь к стаканчику с кофе.

Обжигающая жидкость прокладывает дорожку в пустой желудок и действует отрезвляюще.

— Зато меньше проблем, — возражает Адам и провожает взглядом парочку студенток, выглядящих довольно аппетитно. Но по сравнению со вчерашней малышкой они смотрятся блёкло. Крис в тёмно-синем платье не покидает мои мысли.

— Ладно, парни, у меня скоро начинаются лекции, а мне ещё нужно настроить проектор, — прощается Макс, но напоследок вспоминает ещё кое о чём, спрашивая: — Кстати, пронёсся слушок, что сегодня соберут весь преподавательский состав. Не знаете, в честь чего это?

— Выдвинут кандидатуру на пост декана? — предполагаю я. — Давно ходят слушки о том, что старина Кёртис собирается на покой.

— Без него здесь будет всё по-другому, — вздыхает Макс. — Но для чего тогда нужен совет попечителей?

— Толстосумы выдвинут своих любимчиков, — по тонким губам Адама скользит снисходительная улыбка.

— Но у нас тоже есть шанс, верно? — с энтузиазмом спрашивает Макс.

— Мечтай, — фыркаю я.

— А ты сам что думаешь на этот счёт? — спрашивает Макс.

— Ничего, — выбрасываю опустевший стаканчик в урну. — Меня не интересует политика.

— Это управление, а не политика, — возражает Адам.

— Посмотрим, как ты запоёшь, когда к тебе начнут ломиться родители богатеньких мажоров, а попечительский совет начнёт рассматривать каждое принятое тобой решение под лупой. Нет, парни, спасибо, но мне хватает лести и лицемерия за ужинами в кругу большой семьи. К тому же… Возможно, для вас — это честь и возможность дополнительного заработка. Для меня — лишняя головная боль.

Приятели переглядываются между собой и говорят в один голос:

— Мистер Трастовый Фонд.

Я усмехаюсь, разводя руками в стороны. Разве я виноват, что родился в семье состоятельных родителей и живу на процент с доли в трастовом фонде? Преподавание — моё хобби. И я, откровенно говорю, понятия не имею, какой у меня годовой доход по своей профессии. Вероятно, сущие копейки по сравнению с тем, что я трачу ежемесячно.

Я отправляюсь на свои занятия. Благодаря высокому положению в колледже, я позволяю себе то, что не могут позволить себе другие преподаватели. Причина такого свободного поведения — мои родители. Почти двадцать лет тому назад мама изъявила желание спонсировать выдающихся студентов. Был учрежден специальный грант на обучение, так называемая «Премия Коэна». Этот грант считается престижным. Ежегодно по успеваемости выбирают нескольких счастливчиков, и, разумеется, попечительский совет проталкивает одного-двух нужных студентов. Если вы топите за справедливость, я вас разочарую — её никогда не было, нет и не будет…

Именно поэтому чуть позднее тем же днём моих приятелей постигает разочарование: Макса не выдвинули на роль декана по вполне понятным причинам. Он был не самым успешным преподавателем, а организатор из него никудышный. Но разочарован был не только Макс, но и Адам. В момент, когда попечительский совет назвал моё имя, по лицу Адама скользнула тень недовольства.

— Вы серьёзно? — нагло спросил я. — Выдвинуть мою кандидатуру на пост декана? Я не потяну эту должность.

— Уверен, вы принижаете собственные достоинства, — мягко улыбнулась Селена Маар, одна из глав Совета попечителей. — Я прошу вас, Дэвид, задержаться на пару минут после окончания заседания.

Адам недовольно поджал губы. Я не понимал причин его недовольства. Его имя стояло в списке тех, кого выдвинули от преподавательского состава. Кандидатур было несколько. Но от Совета попечителей выдвинули одного меня. И кто как ни я знал, что за этим кроется не уважение к моим заслугам и не блестящие организаторские достоинства. Причина банальнее некуда — политика. Мой отец решил, что ему мало быть состоятельным человеком и успешным бизнесменом. Он захотел местечко в Сенате и рьяно взялся за дело. Так рьяно, что снискал симпатии избирателей и набрал хороший вес. Некоторые считали, что место в Сенате уже у него в кармане. Скорее всего, главы Совета попечителей тоже так считали. Поэтому решили подлизать зад папаше через меня.

Разговор с Селеной лишь подтвердил мои догадки. Я пробыл с ней недолго — минут десять. Но, выйдя прочь, почувствовал себя так, словно