Осколки - Любовь Тильман

Технологии, открытья,

Изобилие идей… –

Всё лишь только разозлить бы,

Зависть вызвав у людей.

Их на карте и не видно,

Пальцем скроешь всю страну,

Что одним своим лишь видом

Провоцирует войну…

Вот она – я, перед вами,

С прозой, снимками, стихами…

Всем, чем полон сердца дом…

Не ханжа, не лиходейка –

Чистокровная еврейка,

Виноватая во всём.

Пытаюсь написать снежинки,

Морозные узоры, льдинки

И новогодний карнавал…

Но всё мне пишется про дождик,

Что, словно сказочный художник,

Мир красками околдовал,

Цветами пустыри расцветил,

Напоминая нам о лете

В стране, где в этот самый час,

Снегами кружатся метели,

И люди наряжают ели,

Скупая цитрусы у нас.

Вздувают лужи пузыри,

Высокое давление…

Но от зари и до зари

Дожди льют тем не менее.

Свинцово-серый небосвод,

Наполнен тайной мистики,

Течёт рекой небесных вод,

Презрев законы физики.

И влагу зимнюю собрав,

Природа пробуждается,

Навстречу небу зелень трав

Цветами распускается.

И ствол, что кажется иссох,

До самой малой клеточки,

Пускает за листком листок,

Воздев, как руки, веточки.

Цветут пустыни и поля,

Разлилась синь блаженная…

И вновь взрастит плоды земля,

Водой благословенная.

Небо полилось дождём,

Водоистечением,

Расцветилось всё кругом,

Изошло цветением.

В серой дымке корабли,

Волны сизым цугом…

Воды Неба и Земли

Плещутся друг в друга.

Всё просто, словно дважды два четыре,

Хоть некто может доказать, что пять,

Но чтоб прожить в реальном нашем мире,

Штаны не стоит этим протирать.

Ракеты… космонавты… достижения…

Полёты на Луну, Венеру, Марс…

А у огромной массы населения

Проблема – выживать, здесь и сейчас.

Война ли, мир… а жизнь всё также длится,

И надо что-то кушать, где-то спать,

И также вдруг случается влюбиться,

И детям жизнь по капельке отдать…

Идём за поколеньем, поколения…

Кто злобой и разбоем, кто трудом…

Эх, кабы знать, как наши достижения

Там, в будущем, аукнутся потом.

Ты меня понять никак не хочешь,

За тобой слоняюсь тихой тенью,

Говорю: «Люблю!», а ты хохочешь:

«Удивляюсь твоему терпенью.

У тебя ни дома нет, ни тачки,

Не бывает рая в шалаше…

Я желаю жить не на подачки,

На копейки нажилась уже».

– Ты права – я парень небогатый,

Но и не какой-нибудь лентяй,

Буду отдавать по пол зарплаты,

Хочешь, на квартиру собирай.

Я – серьёзно, а она смеётся…

Что смешного предложил я ей?!

– Из твоей зарплаты наберётся

Разве что на клетку для мышей.

– Я устал с тобою препираться,

Горько, но придётся распроститься,

За тобой ходил, как папарацци,

Уже ноги стали, как копытца.

Я тоску гасил на спортплощадке…

Вдруг рингтон взорвал дневную тишь:

«Ты здоров? С тобою всё в порядке?

Не приходишь, даже не звонишь…»

Я, словно на крыльях, воспарился,

К ней, бегом: «Любимая, привет!»

– О, гляди, пригнал, не запылился…

– звонко рассмеялась мне в ответ.

[Посвящается создателю «Звуков дождя»]

Капли дождя,

В шорохах дня,

Хлюпают в лужах, как аплодисменты.

Остановись.

Не торопись.

Это ведь Жизнь катит на Землю свои аргументы,

Массою вод

Падает свод,

В Землю втекает великим слиянием.

В недра Земли капли вошли,

Мир наполняя зелёным сиянием.

Всё переполнено жизни влиянием.

Радуйся серой кулисе дождей.

Хлопай в ладоши в содружестве с ней.

Хлопай в ладоши дождям в унисон,

Чтобы летели, к Земле приникая,

В неге рождая прекраснейший сон,

Ласково Жизнью его называя.

Зима. Дожди. Какое счастье,

Всё это милое ненастье,

Хамсина осадит кудель,

Покроет пустыри цветами,

Хермон засыплется снегами,

Водой пополнив Исраэль.

И есть лишь маленькое «но» –

Кругом всё сыро и темно,

Ветра играют за окном,

Я засыпаю за столом.

Рассказа замерло теченье.

Герои все в недоуменье

Стучат, кричат, но я не слышу,

Дождь с сумраком мне сносят крышу,

Мир затянув со всех сторон,

Мозги макают в быстрый сон.

И он, перемежаясь с явью,

Словно по лужам быстрой рябью,

Дробит сюжетов наважденье,

Стирая в каждое мгновенье.

Мои герои ждут развязки,

Но в голове обрывков пляски…

Дождь за окном всё льёт и льёт…

Труба зовёт меня в поход,

Но сон проснуться не даёт.

И я, как старый пароход,

Вновь возвращаюсь, словно в порт,

В свою продрогшую кровать,

Спать.

Не говорите: «Мир ослеп!

У бедных отбирает хлеб,

А в золотые унитазы,

Богатых, лалы и алмазы

Кладёт узорами с лихвой…»

Мир от рожденья был такой.

Им правили не идеалы –

Вожди, цари да феодалы,

Князья, монархи, президенты…

За троны дрались претенденты,

Людских ресурсов не жалея…

И прославлялись, богатея,

Убрав всех неугодных с глаз

И летопись меняя враз.

Злодей красуется героем,

Ведь столько взял богатства с боем.

Все злодеяния свои,

Мол, совершал он из любви.

Неважно скольких изничтожил,

Страны он славу преумножил.

Гордится извергом народ,

Глядя ему с надеждой в рот,

Своей подачки ожидая…

И вся история такая…

Не верьте денежным мешкам,

Их проверяйте аргументы.

Цените жизнь. Её моменты,

Принадлежат одним лишь вам.

Для них не люди вы – народ,

Орудие для самовластца …

Никто вам жизней не вернёт.

И ничего Аз не воздастся…

Небо плачет. И я плачу вместе с ним.

Слёзы катятся по ликам фонарей…

Этот мир, увы, отнюдь не объясним,

Но от слёз, порой, становится теплей.

Воды неба обнимаются с землёй,

Пробуждая, к свету, жизни торжество.

Мои слёзы, током лавы огневой,

Плавят камни боли сердца моего.

Я давным-давно все слёзы пережгла,

Плач комком тяжёлым в сердце застывал.

Ты сорвал с зеркальных стёкол покрова,

Словно свет вокруг меня расколдовал.

Когда ночь, блестя удава чешуёй,

Навалилась, задушить меня стремясь,

Ты один, незримый, был тогда со мной,

Оживала с тобой, плача и смеясь.

Небо плачет, и я плачу вместе с ним,

Слёзы катятся по ликам фонарей…

Этот мир, увы, отнюдь не объясним,

Но от слёз, порой, становится теплей.

Не говорите мне, что ненависть права,

И надо месть растить на прошлом лихолетье.

У каждой жизни есть на жизнь свои права!

И памятью отцов не виноваты дети!

Позвольте же им жить! Не вкладывайте нож,

И камень в руки, с ненавистью лютой!

Их жизней, уникальных, не вернёшь,

Ни золотом и никакой валютой!

Позвольте им взрослеть, познать любовь

И счастье, год за годом проживая!

Не ставьте их, как щит перед собой,

Людей, ни в чём невинных, убивая!

Скажи же мне: Ты – мать?! Или – не мать?!

Тебе не жаль детей, что он загубит…

Но своего ребёнка убивать?!

Да что ж за мать, что и своё дитя не любит?!

Ты возмущаешься: "Они убили сына…"

Но ты ж его сама убийцею взрастила,

Детей чужих послала убивать…

Эх, мать…

За компенсацию… за новое жильё…

А сына жизнь?! Тебе не жаль её?!

Застынет имя тенью на губе,

Прошедшее останется загадкой

Для публики, на блик интриги падкой

И страсти торжество в чужой судьбе.

Эта странная жизнь мне не раз подводила черту,

Плюс и минус сводила к нулю и на нуль умножала,

Я улыбками боль отторжения тихо скрывала.

И вставала. И шла, за плечами неся пустоту.

Всё прошлое как будто давний сон,

Так, словно это было не со мною,

В песках забвенья, под седой волною,

Мгновений каменеющий планктон.

И неважно, что было, что будет и сколько ещё…

И сегодняшний день отболит и в ничто обернётся…

Только пламя тоски иногда в сердце болью прольётся…

Но давно всё прошло. И забыто. И каждый прощён.

Каждый жил своей заботой,

Кто учёбой, кто работой,

Кто копался в огороде,

Все при деле были вроде…

Но…

Изменилось всё вокруг,

Вдруг.

Неожиданно, хоть ожидаемо,

Долгожданно, и очень желаемо,