Осколки - Любовь Тильман

Восприятия идей, жажды пониманья.

Главное не разделять мир людей на кланы,

И с улыбкой пропускать мелкие изъяны,

Не свалить, как домино, театр Мельпомены…

Пусть придётся, всё равно, уходить со сцены.

Ещё ночь рядышком с тобой…

А дальше – страх, а дальше – боль…

И ужас неизвестности…

И лишь мольба: Господь, Прости!

Помилуй нас! И Пожалей!

Спаси нас Милостью Твоей!

Не Обрывай короткий путь…

Дай нам побыть, ещё чуть-чуть…

Хвала имперским палачам

И их умелым полководцам,

Прошедшим жизни по кровям,

Чужих земель первопроходцам.

Лжепатриоты лупят в грудь,

Историй бредни прославляя,

Нет, чтоб подумать – в чём же суть,

И стоит ль жизней цель такая.

Перечисляют цепи дат,

Как будто это что-то значит…

Но разве кто-то виноват,

Что у него земля богаче?!

Глядят, не видя там ни зги,

Лишь расширенье территории…

К патриотизму и к истории

Желательно б иметь мозги.

– Сны тяжёлые мне снятся,

Карты не к добру ложатся,

Мысли бродят, как в бреду,

Сердце чувствует беду,

Полное разлуки ядом…

Ты уйдёшь, и больше рядом

Никогда не быть с тобой…

– Месяц – срок ведь небольшой.

Не терзай себя, родная,

Ведь любовь – она без края,

Здесь, иль в городе чужом,

Всюду в сердце ты моём.

Думать о плохом не надо,

Улыбнись, моя отрада…

Был шутливым… деловитым…

И кольцо с александритом

Ей на палец он одел,

Перед тем, как улетел:

Глянь как этот камень ал,

Он любовь мою вобрал…

На него, при свете дня,

Глянешь, вспомнив про меня,

В гранях солнечных оправ,

Ты увидишь зелень трав,

Жизни цвет, посыл надежды,

Что любовь сильна, как прежде.

Время ссыпало песок.

Он вернулся точно в срок,

Бросил всё и мчится к ней,

Чтоб обнять её быстрей,

Дверь открыл своим ключом…

Что же холоден так дом?

Всюду пыль, исчез уют,

Даже ходики не бьют.

Только тени в бликах света…

Он растерян, что же это?

В сердце болью бьёт ответ…

Шепчет он: Не верю… Нет…

Мысли бурей понеслись:

Где ты, милая, вернись!..

– Извини, так тяжко, милый,

Возвращаться из могилы,

Тяжела земли узда,

Память, как осколки льда,

Сердце больше не живое,

Но в любви нас, помнишь, двое…

И её нельзя убить,

Нас смогли лишь разлучить.

Но прощай, одно мгновенье

Мне дано для воскрешенья,

Силы тают…

– Нет постой,

Вслед иду я за тобой, –

Нож схватил, но зря старался,

Нож в руках его распался…

И казалось её стон

Зазвучал со всех сторон,

Гулким эхом отражаясь:

Ты живи в любви, не каясь, –

Голосок почти, что стих, –

И люби за нас двоих,

Я хочу, чтоб были дети…

И пропали звуки эти.

Он растерянно глядит,

На полу кольцо блестит,

В нём александрит сияет,

Красным цветом отливает,

А внутри, словно огнём,

Полыхает зелень в нём.

Она любила. Он любил.

Друг с другом встретились случайно,

Сочувствуя необычайно,

Друг другу, сколько было сил.

Внезапной лаской пролились,

Казалось, что любовь былая,

Ушла, и лишь теперь, пылая,

Две половиночки сошлись.

Но жизнь катилась, день за днём,

Они, друг друга открывая,

Уже не находили рая

В существовании своём…

Не находя в разводе плюс,

Как прежде, всюду были парой,

В Душе страдая этой карой…

Со стороны – любви союз.

Живой и жизненный сюжет,

В него поверить нам не сложно,

А пониманье так возможно,

Когда давно утерян след…

Мы встретились случайно. Странный взгляд.

В лицо впилась, как будто изучая…

Что хочет эта женщина чужая?!

Не нравится причёска?! Мой наряд?!

Смешно ей, что я брови подвела?!

Тяжёлый взгляд давил, не отпуская…

Ну а сама? – Красавица какая!

На теле тыквы тыквой голова…

Что ж, хочется, пускай себе глядит,

А у меня дел без неё немало…

Я обернулась, но она пропала…

Только поверхность зеркала блестит…

Смешно. По каким приметам?!

Да не влюблялась!

Сплетен чудны провода.

Поздно гадать о судьбе,

Ты меня не поймаешь…

И, прости, понимаешь,

Дело отнюдь не в тебе

А в том, что я никогда,

Не поклонялась

Никаким авторитетам.

Закрыть глаза на всё происходящее,

На всё смотреть с открытыми глазами.

В поступках отражая настоящее,

А в мыслях жить придуманными снами.

Жалеть других, прощая лжи покров,

Душой своей наивно дорожить,

Чтить благородство, преданность, любовь…

Казаться мудрой?! Или мудрой быть?!

Здравствуй! Рада слышать! Жизнь? – Да как обычно,

Катит те же волны, так же, день за днём…

Не смеши, здесь часто тоже не «отлично»,

Как и вы живёте, так и мы живём.

Мощь деревьев больше, а дома всё ниже,

Тихо ускользает время изнутри…

Тройка! «Пролетела! Лайнер над Парижем» …

Шутишь?!

Нет, не лошади, – автобус номер три.

Я на остановке. Тройку ожидала!

Нет, не переполненный, надо знак подать…

Что ж что остановка?! Я не помахала…

Нет… Рюкзак тяжёлый… Следующего ждать…

Кабачки, картошка, яблоки, капуста…

Ну а что ты думала, рябчиков жуём?!

Как у вас? Да что ты? Вот уж сын Прокруста…

Ладно. Бай! До связи. Завтра, где-то днём.

Винограда лист, краснея, опал…

Одинокий, среди пальм и олив.

Неба синего прозрачный кристалл,

Вновь сверкает, тучи ливнем пролив.

Возрождает землю к жизни зима,

Бренный мир благословляя водой,

И грохочут басовито грома,

Что пополнится озоновый слой.

Всё, что люди неразумно сожгли,

Правит Мать-Природа щедрой рукой.

Покрывает зелень трав пустыри,

Возрождая красоту и покой.

Не бывает так, чтоб всё было гладко,

Ведь у каждого свои есть проблемы.

Кто отдаст себя семье, без остатка…

Для кого семья – лишь часть общей темы…

И напрасно быть на это в обиде,

Ведь не куклу мы себе прикупили,

Да и каждый всё по-своему видит…

А с годами – кто родней, кто – чужие.

Надо просто уважать тех, кто рядом,

Ведь любовь – довольно редкая птица,

Хоть порою, за насмешливым взглядом,

Неприметной птахой в сердце гнездится.

А ещё скажу: И это – не главно!

Сказки – все идиллии елейные.

Не воюете на людях – и славно,

Остальное всё – дела семейные.

Как под анестезией весь воздух обездвижен,

Лишь яростно пылают в нём жёлтые тона,

Хамсин над горизонтом завис полоской рыжей,

Свет Солнца отражает стеклянная стена.

Песок дисперсной пылью незримо оседает,

И листья да машины нам слой его явят,

Над головою лайнер акулой проплывает,

Повыше вертолёты, словно мальки скользят.

Народ на побережье всё больше отдыхает.

Волнами, серфингисты бакланами снуют,

Да кто-то из туристов судьбу свою пытает,

Ноябрь, и спасатели уж службы не несут.

Заполнены кафешки, бистро и рестораны.

Толпа, по магазинам, течёт, бурлит рекой.

И нарушая чьи-то и графики и планы,

Дорогами вновь пробки и спец сигналов вой.

Муж трясёт меня за плечо –

«Просыпайся, проспишь ещё…»

Так обидно, ведь раньше он

Поцелуем гасил мой сон.

Говорю, смеясь: «Мне не нравится,

Вспомни сказку, – Спала красавица…»

Усмехается: «Мы ж не дети!

Что ж ты веришь всё в сказки эти?!»

Всё уйдёт. Сотрутся думы,

Как подошвы башмаков,

Разлетятся, только дунуть,

Обрывая цепь оков.

Будет пусто и тревожно,

Разорвётся с миром связь,

Словно кто, неосторожно,

Паутинки тронул вязь.

Всё покажется нелепым

И бессмысленно пустым,

Как разрушенные склепы,

Сквозь проросшие кусты.

Поцелуй! И я накрашу губы,

Подведу карандашом глаза,

Стану креативной, даже грубой,

Словно отпуская Небеса,

Распрямлю расслабленную спину,

Плечи горделиво разверну…

И полтинник лет, с улыбкой, скину,

Всё ещё любви своей в плену.

Оставляют меня Мнемозина, Эвтерпа, Эрато…

И напрасно их звать, и смешно ожидать, что вернутся,

Лишь сказать им спасибо, что были со мною когда-то,

Слабым отзвуком строчек, сердца их нетленные бьются.