Кентерберийские рассказы - Джеффри Чосер

1125 Из вороненой стали весь отлит;

А длинный вход являл ужасный вид.

Там слышен был столь дикий вой и рев,

Что ворота дрожали до основ.

Лишь с севера сквозь дверь струился свет:

1130 Отсутствовал окошка всякий след,

Откуда б свет мог доходить до глаза,

А дверь была из вечного алмаза,

Обита крепко вдоль, и вширь, и вкось

Железом; и чтоб зданье не тряслось,

1135 Столп каждый изумительных палат,

Сверкавший сталью, с бочку был в обхват.

Там мне предстал Измены лик ужасный,

Все Происки и Гнев багряно-красный,

Как угли раскаленные в кострах,

1140 Карманная Татьба и бледный Страх,

С ножом под епанчою Льстец проворный,

И хлев горящий, весь от дыма черный,

И подлое убийство на постели,

Открытый бой, раненья, кровь на теле,

1145 Раздор с угрозой и с кровавой сталью…

Весь храм был полон воплем и печалью.

Самоубийцу я увидел там:

Живая кровь течет по волосам

И гвоздь высоко меж волос торчит;

1150 Там настежь хладной Смерти зев раскрыт;

Средь храма там стоит Недоли трон,

Чей лик унылой скорбью омрачен;

Там слышал я Безумья хохот дикий,

Лихую Ругань, Жалобы и Крики;

1155 Там искаженный труп лежит в кустах;

Там тьма поверженных кинжалом в прах;

Добычу там тиран подъял на щит;

Там град, который до основы срыт;

Там флот сожженный пляшет средь зыбей;

1160 Хрипит охотник в лапах медведей;

Младенца в зыбке пожирает хряк;

Ошпарен повар, в чьих руках черпак.

Марс не забыл во злобе ни о ком:

Раздавлен возчик собственным возком,

1165 Под колесом лежит он на земле.

Клевреты Марса там — в большом числе:

Там оружейник, лучник и коваль,232

Что в кузне для мечей готовит сталь.

А выше всех — Победа в бастионе

1170 Сидит с великой почестью на троне;

Преострый меч у ней над головой

Висит на тонкой ниточке одной.233

Как пал Антоний,234 как Нерон235 великий,

Как Юлий236 пал, изображали лики.

1175 Их не было еще в те времена,

Но их судьба там наперед видна,

Как Марсова угроза. Те фигуры

Все отражали точно, как с натуры.

Ведь в вышних сферах Судьбы начертали,

1180 Кто от любви умрет, а кто от стали.

Довольно сих примеров. Много есть

Их в старых книгах, всех не перечесть.

На колеснице — Марсов грозный лик;

Он весь в оружье, взор безумен, дик.

1185 И две звезды над ним горят, сверкая,

Одна — Пуэлла, Рубеус — другая:237

Им в книгах эти имена даны.

Так был написан грозный бог войны:

Кровавоглазый волк у ног лежал

1190 И человечье мясо пожирал.

Все тонкой кистью выведено строго

С почтеньем к славе ратоборца-бога.

Теперь Дианы-девственницы храм

Как можно кратче опишу я вам.

1195 Как по стенам от пола до вершины

Написаны различные картины

Лесной охоты девственницы чистой.

Я видел там, как бедная Каллисто238

Под тяжестью Дианиного гнева

1200 Медведицею сделалась из девы,

А вслед за тем — Полярною звездой

(Так понято все это было мной),

А сын ее был превращен в светило.

Там Дафну239 страсть во древо обратила

1205 (Здесь мыслится не божество Диана,

А дочь Пенея, по прозванью Дана).

Вот Актеон,240 в оленя превращенный

За то, что зрел Диану обнаженной.

Там псы его (так видел я воочью),

1210 Не опознавши, растерзали в клочья.

А поодаль картина там видна,

Где Аталанта241 гонит кабана,

И Мелеагр,242 и множество других,

За что Диана поразила их.

1215 И не одно еще я видел чудо,

О коем вам рассказывать не буду.

Богиня, на олене восседая,

У ног своих щенят держала стаю,

А под ногами — полная луна

1220 Взошла и скоро побледнеть должна.

Хоть весел плащ зеленый на Диане,

И лук в руке, и туча стрел в колчане,

Но взор богини долу обращен,

Где в мрачном царстве властвует Плутон,

1225 Пред ней лежала женщина, стеная:

Ее терзала схватка родовая,

И так взывала бедная к Люцине:243

«О, помоги! Ты всех сильней, богиня!»

Был мастером создатель сих картин,

1230 Извел на краски не один флорин.

Построили арену, и Тезей,

С большим расходом для казны своей

Воздвигший и ристалище и храм,

Доволен делом был по всем статьям.

1235 Но про Тезея слушать подождите:

Вернусь я к Паламону и Арсите.

Уже подходит близко день возврата,

Чтоб, с сотнями явившись, оба брата,

Как я сказал, свой разрешили спор.

1240 И вот к Афинам, помня уговор,

Противники ведут по сто бойцов:

В оружье — все, и каждый в бой готов.

Поклясться мог бы всякий человек,

Что с той поры, как создан мир, вовек

1245 (Поскольку дело доблести касалось)

На море иль на суше не сбиралось

Героев столько на столь малом месте:

Всяк, кто привержен был к военной чести

И кто себя хотел прославить в мире,

1250 Просился быть участником в турнире.

И рад был тот, кто избран был в тот час:

Случись хоть завтра это все у нас,

То ль в Англии, то ли в стране иной, —

Как вам известно, паладин любой,

1255 Что любит par amour и полон сил,

С охотою бы в этот бой вступил.

За даму биться каждый рыцарь рад:

Такой турнир — отрада из отрад.

Не менее удачлив Паламон:

1260 Бойцы к нему идут со всех сторон.

Один приехал на лихом коне,

В кафтане боевом или в броне;

Другой в двойной кирасе в бой спешит,244

Держа иль круглый, или прусский щит;245

1265 Гордится третий поножей красою;

Секирою иль палицей стальною:

Все то, что ново, старина знавала.

Так всякий был, как я сказал сначала,

По вкусу своему вооружен.

1270 Смотрите: вот с Ликургом246 Паламон.

Ликург, кого фракийский чтит народ, —

Воинственен лицом, чернобород,

Горят во лбу очей его орбиты,

Багряно-желтым пламенем залиты.

1275 Глядит он, грифа грозного страшней,247

Из-под густых расчесанных бровей.

Он крупен телом, крепок и высок,

Отменно длиннорук, в плечах широк.

Он, по обычаю своей земли,

1280 Стоял на колеснице, что везли

Волы четверкой, все белее мела.

Взамен камзола сверх брони висела

Медвежья шкура, угольев черней,

Горя, как златом, желтизной когтей.

1285 Его власы спадают вдоль спины;

Как ворона крыло, они черны.

Венец тяжелый, в руку толщиной,

На волосах горит, весь золотой,

Алмазами, рубинами блистая.

1290 Вкруг колесницы — белых гончих стая,

Бычков по росту, двадцать штук — не мене,

Чтоб натравить на льва их иль оленя.

На псах, что все в наморднике тугом,

Златой ошейник с кольцами кругом.

1295 Вассалов сотню царь ведет с собой

Свирепых, ярых, снаряженных в бой.

С Арситой ехал (книги говорят)

Индийский царь Эметрий248 в стольный град.

Гнедой скакун, весь в стали вороненой,

1300 Покрыт расшитой золотом попоной.

Сам царь подобен богу воинств Марсу.

Камзол с гербом — чистейший шелк из Тарса,249

На нем же — жемчуг белый, крупный, скатный.

Седло обито золотом презнатно.

1305 А с плеч его свисает епанча,

Горя в рубинах, алых, как свеча,

И волосы, все в кольца завитые,

Блестят на солнце, словно золотые;

Глаза — лимонно-желты, нос — высок,

1310 Округлы губы, свеж румянец щек.

Слегка веснушки лик его пестрят,

Как исчерна-шафранных пятен ряд.

Взор, как у льва свирепого, горит;

Лет двадцать пять царю ты дашь на вид.

1315 Уж в бороде его густеет волос,

Как трубный грохот, громыхает голос,

Венок лавровый вкруг его главы

Пленяет свежей зеленью листвы.

А на деснице держит он для лова

1320 Орла лилейно-белого ручного.250

Сто рыцарей владыке служат свитой;

Все — в латах, но с главою непокрытой.

Все пышностью похвастаться могли:

Ведь графы, герцоги и короли

1325 Сошлись, чтоб защищать любовь и честь

И рыцарство на высоту вознесть.

Ручные львы и барсы там и тут

Во множестве вслед за царем бегут.

Так весь синклит владетельных господ

1330 В воскресный день сошелся у ворот

И на заре вступает в город сей.

Достойный герцог и герой Тезей,