Последняя почка Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

вылилась через край. Даже не поморщившись, двадцатитрёхлетняя врач вскричала:

– Анфиса! Как можно быть благодарной тому, в кого ты не веришь? Это нелепое утверждение!

– Ты сперва пойми, о чём речь, а потом ори! – вспылила Анфиса, – я благодарна Богу за то, что он не даёт мне повода в него верить. На хрен мне нужен ещё один воспитатель?

Однако, Ася на этом не успокоилась. Сняв ботинок возле метро и выплеснув реагенты, она сказала, что у неё на Бауманской есть срочное дело, которое отложить никак невозможно, так что придется туда поехать вдвоём. Анфиса не возражала.

– Что у тебя за дело на Бауманской? – спросила она, когда медработница аккуратно свела её с эскалатора.

– Да мне к другу надо зайти.

– А он – тоже врач?

– Да, ещё какой!

Доехали почти молча. Ася открыла рот один-единственный раз – когда её подопечной не уступили место в вагоне. От крика щупленькой медработницы поднялись сорок человек. Анфиса смутилась, но промолчала. По выходе из метро она поинтересовалась у Аси, на какой улице проживает её приятель. Был дан пространный ответ, что каждый, мол, может найти этого приятеля где угодно. Тут у Анфисы возникло смутное подозрение, что заезд на Бауманскую добром для неё не кончится. Но она пошла с медработницей, решив больше вопросов не задавать, а только прислушиваться.

В Елоховском кафедральном соборе, где подошла к концу вечерняя служба, Анфиса предприняла попытку выдрать Асе глаза. Ася призвала на помощь служительниц и старушек. Те потащили слепую отроковицу к мощам святителя Алексия, который, помимо прочего, исцелял глазные болезни. Анфиса яростно вырывалась и проклинала подлую тварь, обманом завлёкшую её в логово идолопоклонства и мракобесия. Подоспел священник. Он хорошенько обрызгал беснующуюся девку святой водой. Анфиса притихла и приложилась к кресту, поскольку вода была ледяная, и Ася предупредила, что её много, целая бочка.

– Могут и утопить, – шепнула на ушко. Анфиса незамедлительно изъявила готовность припасть не только к мощам, но и к паре-тройке икон, лишь бы не топили. Ей предоставили семь икон. Она их усердно облобызала.

В первом ряду толпы, которая с умилением созерцала чудо духовного исцеления слепой девы, стояла Маша Арёхина. У неё в руке была Библия. Когда Ася вела Анфису на свежий воздух, бунтующая малышка её окликнула. Услыхав своё имя, Ася испуганно повернула голову, и – немедленно зашипела, как потревоженная змея. Маша подошла. В платочке и юбке почти до щиколоток она была презабавна.

– Что ты здесь делаешь, тварь? – прошептала Ася, схватив её за запястье, – решила среди икон догола раздеться? Только посмей! Учти, я тебе башку назад пришивать не стану, когда её оторвут! А здесь оторвут мгновенно, здесь – Божий храм!

– Да я в Божьем храме читаю Библию, – объяснила Маша, – так интереснее. Это что за девка? Она совсем ничего не видит? Пипец!

– Анфиса её зовут, – проворчала Ася, мало смягчённая предъявлением Библии. Вытащив из кармана платок, она стала протирать короткие волосы и лицо Анфисы, обильно политые водой. Маше почему-то было смешно. Убрав книгу в сумку, она заметила:

– Асенька, это было круто! Круче «Энигмы»!

– Что? – с вызовом поинтересовалась Ася, притом так громко, что три старушки ей сделали замечание.

– Да конечно, не то, что ты здесь устроила! Это было хуже Киркорова. Я имела в виду церковную службу. Она всегда проходит только в одном музыкальном стиле? Звучит прикольно, но через три минуты надоедает. Никак нельзя всё это разнообразить?

Ася оставила без ответа глупый и оскорбительный для неё вопрос. Потерянное лицо Анфисы на один миг оживилось слабой улыбкой. Потом она опять опустила взгляд.

– Вы сейчас пойдёте к трамваю? – спросила Маша.

– К метро, – ответила Ася.

– А я – к трамваю. Нам сто шагов – по пути! Идём.

У церкви стояло много старушек, просивших милостыню. На паперти задержавшись, чтоб сунуть некоторым из них монетки, снять с головы платочек и закурить, Маша догнала двух попутчиц.

– Слушайте, девки! Сейчас прикол расскажу. Там, в храме, книга лежит, которая называется "Кому за что следует молиться". Я её пролистала. Ну, за успех в рыбной ловле надо молиться Апостолам Петру и Андрею – это понятно, они были рыболовами. За успех в налоговых сборах надо молиться Матфею – тоже вполне логично, ведь он был мытарем! А теперь угадайте, кому следует молиться за избавление от головной боли?

– Ну, и кому? – без всякого интереса спросила Ася.

– Иоанну Крестителю!

Ася, что называется, фишку не усекла – она не читала Новый Завет. Анфиса же зашлась хохотом, безусловно доказывавшим, что мало всё-таки на неё излили святой воды – бес не захлебнулся, а притаился. Старушки около церкви панически закрестились. Ася, также панически оглядевшись по сторонам, стремительно потащила развеселившуюся Анфису к метро. Крикнув им вдогонку: "До встречи!", Маша направилась к остановке.

– В храме была нечистая сила, – произнесла Анфиса на эскалаторе.

– Это точно, – вздохнула Ася, – была. Надеюсь, что больше она в него не войдёт. Ох, только вот как бы ей что-нибудь не вступило опять в башку!

– Она там осталась.

Эти слова Анфиса промолвила очень тихо. Они никем не были услышаны.

– Что, понравилось тебе в храме? – спросила Ася, когда входили в вагон.

– Да, очень понравилось. Ничего там менять не надо. Всё и так здорово.

Проводив свою подопечную до подъезда, Ася решила взглянуть на её условия проживания и соседей. С большим трудом от неё отбившись, Анфиса оставила ей вместо своего номера телефона выдуманный. Но у Гюльчихры её номер был.

Глава седьмая

В которой Верка слушает комплименты

В воскресенье Верка дала концерт в детском доме на Вешняковской. Такого рода мероприятия она часто организовывала сама, притом безвозмездно – лишь от обедов с восторженной малышнёй, которая осыпала её вопросами, не отказывалась. Порой брала и подарки в виде воздушных шариков и рисунков. Она играла ребятам всё – от серьёзной классики до мелодий из детских фильмов. Слушатели одаривали её таким восхищением, что она смущалась. Но на сей раз дети за столом вели себя необычно. Они смотрели на Верку, которая ела суп, с прежним обожанием, но к нему примешивалась загадочность. Можно было подумать – скрипачка им приоткрыла некую тайну, и они дали слово её хранить. Вопросов звучало гораздо меньше, чем в прошлый раз. Все они казались очень обдуманными. И Верка, давая на них ответы, также была серьёзна, как никогда. Директор детского дома, слегка неряшливый и всклокоченный балагур по имени Анатолий, вызвался подвести её до метро. Он всегда так делал.

– Верочка, вы сегодня были божественны, – сказал он, заняв левый ряд и подбросив стрелку до сотни. Он так всегда говорил. И Верка ответила, как обычно:

– Благодарю. Я старалась.

– Вы не старались, – последовало внезапное продолжение, – я внимательно наблюдал за вами и понял, что по-другому играть Вы бы не смогли. И дети поняли