Избранное (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

– Я понимаю, к чему ты клонишь, – кивнул я, – но чтобы проверить, от чего пострадала Тродда, нужен чародей. Я не могу определить причину ожогов по внешнему виду и тем более понять, какие именно амулеты задействует Альтабет.

– Зато я могу. Узнать ожоги.

– Попробуем договориться с Альтабет, – решил я, поразмыслив. – Тайком лучше не соваться. Я придумаю легенду… Скажем, ты ощущаешь страдания чародейки, тебе от этого плохо спится, и ты хочешь удостовериться, что она еще жива… Пойдет?

– Наверно, – после паузы ответила Кьярра. – Я тоже буду думать. Чтобы знать, что я чувствую.

Прозвучало это угрожающе. Во всяком случае, мне так показалось.

Наутро я взял с Кьярры обещание сидеть тихо и никому не отпирать дверь, пока я не вернусь, оставил ее наедине с плотным завтраком, а сам отправился в вагон-ресторан.

Как я и предполагал, Альтабет была там, вкушала утреннюю трапезу и, завидев меня, приветственно помахала рукой.

– Присоединяйтесь, прошу, – пригласила она, когда я поздоровался. – Вы один?

– Конечно. – Я огляделся и понизил голос: – Вы же понимаете, госпожа Суорр, что Кьярру нельзя выпускать на люди.

– Может быть, наоборот, в обществе она скорее приучится вести себя как подобает?

– Сомневаюсь. Скорее, примется громко отпускать замечания в адрес присутствующих, ходить между столиками, брать и пробовать, что вздумается… Ей совершенно чуждо понятие о приличиях, я упоминал.

– Это не самое страшное, – уверенно сказала Альтабет. – В приютах, которые находятся в ведении обители, мне доводилось видеть и более запущенных детей. Большинство из них – те, чье поведение было обусловлено лишь отсутствием воспитания, а не болезнью разума, – вскоре научились вести себя пристойно.

– Вы занимаетесь благотворительностью?

– Нет, господин Рокседи, – улыбнулась она, взяла крохотную булочку и принялась намазывать ее маслом. – Я ведаю финансами, вы помните? И считаю своим долгом посещать приюты, чтобы убедиться – выделенные обителью средства пошли именно на те цели, для которых были предназначены, а не осели в карманах служащих.

– Когда речь идет о ремонте и покупке необходимого, проверить это легко, если вы разбираетесь в деле и знаете цены, – сказал я и тоже принялся за еду, благо мне как раз подали заказанное. – Вся эта цифирь только кажется скучной, однако таит в себе поистине бескрайние возможности…

– Рада, что вы это понимаете, господин Рокседи. Вы… Я вчера не поинтересовалась вашим родом занятий…

– Я торговец и посредник, – ответил я. – Строительный лес, «Рокседи и партнеры», не слыхали?

– Нет, не доводилось, – покачала она головой.

– Ну, я торгую не в столице, там свои поставщики. Однако на жизнь мне более чем хватает, и даже эта нежданная обуза не пробьет брешь в моих финансах. Вот только пришлось оставить дело на управляющего, и теперь гадай, справится он или нет! – Я покачал головой. – Но, госпожа Суорр, я просто не мог препоручить ее кому-либо. Слухи мгновенно распространились бы, а я все-таки надеюсь избежать огласки – это может мне повредить… Если удастся сбыть девчонку чародеям, я буду счастлив!

– Не стоит так говорить о племяннице, – укоризненно сказала Альтабет. – Девочка ведь не виновата ни в том, что уродилась особенной, ни в том, какими методами ее воспитывали.

– Да, последнее – всецело вина покойной сестры, но о мертвых – либо хорошо, либо ничего…

– Либо правду, – завершила она, чем изрядно меня удивила. Мало кто знает окончание этой поговорки. – Конечно, у нее были причины так поступить, но результат… удручающий, уж простите.

– За что же? Все так и есть. Удивительно, что Кьярра хотя бы говорить умеет! И даже считать, правда, только до тысячи, – вздохнул я.

– А грамоте она обучена?

– Буквы знает и разбирает самые простые слова. Но это по ее уверениям, а мне было недосуг проверять, правду ли она сказала.

– Ну, не все еще потеряно. – Альтабет хотела успокаивающим жестом коснуться моей руки, но я вовремя потянулся к масленке.

Необходимость отказаться от перчаток, пусть даже временно, выводила меня из себя: все кругом ощущалось слишком остро, резко, на грани переносимого.

– Я тоже надеюсь на это, госпожа Суорр, – ответил я. – Знавал я людей, которые выучились читать и писать уже взрослыми и в итоге сделались успешнее сверстников, которых с раннего детства пичкали науками.

– Жизненный опыт бесценен, – кивнула она. – Но это не случай Кьярры. У нее нет ни жизненного опыта, ни образования.

– Точно так. Придется нанимать ей учителей или платить чародеям, чтобы сами занимались с нею, но… – Я вздохнул как можно тяжелее. – Сперва нужно, чтобы она подпустила к себе хоть кого-то постороннего! В особенности – чародея.

– Вы говорили, что девочка их опасается, но… неужели она настолько хорошо их чувствует? – нахмурилась Альтабет.

– Да она их за день пути чует! Я еще в Талладе пригласил к ней лекаря-чародея – просто убедиться, что она здорова и сможет перенести дорогу, – так она чуть гостиницу не разнесла, стоило ему подойти к двери.

– Странно… Если она жила с родителями в глуши, то откуда ей знать, как отличить чародея от обычного человека?

Вопрос был каверзный, и ответа на него у меня не имелось. Что ж, мне даже играть не пришлось.

– Кьярра сразу сказала, что в этом поезде есть чародей, – сказал я. – Теперь не знаю, что и подумать… Не заманивала же их моя сестра в чащу леса, чтобы научить дочь чуять колдовство? С нее бы сталось…

– Может быть, это ее муж пытался как-то повлиять на ситуацию и позвал специалиста… ну, хотя бы под видом обычного доктора? – предположила Альтабет. – Очевидно, он понимал, как важно начать обучение чародейки как можно раньше, но переубедить супругу не мог, поэтому привлек человека со стороны?

– Если так, не завидую этому несчастному… – пробормотал я. – Возможно, вы правы. Кто-то наверняка бывал в их доме, а почему молчал… Не хочу даже предполагать.

– Не будем об этом, – согласилась она и все-таки дотронулась до моего рукава. – Говорите, Кьярра почувствовала кого-то в поезде?

– Да, и вторую ночь не дает мне спать. Она уверена, что чародеи только и думают о том, как бы выкрасть ее и использовать… Для чего, она сама не знает. У нее страшный сумбур в голове.

– Немудрено… Потерять мать, лишиться привычного мира, очутиться среди незнакомых людей – это серьезное испытание для ребенка.

– Кьярра совершеннолетняя.

– Но по умственному развитию она даже не подросток, уж извините за прямоту, – сказала Альтабет. – Мне показалось, что ведет она себя, как избалованное дитя.

– Правда ваша… – мрачно выговорил я. – Вот и сейчас мне пришлось задобрить ее лакомствами, чтобы иметь возможность отлучиться, и то ненадолго. Не хочу знать, что случится, если ей вздумается прогуляться по коридору в одиночку!

Альтабет молча вертела в пальцах ложечку.

– Никак не получится убедить Кьярру, что чародеев здесь нет? – спросила она наконец.

– Разве только провести ее от головы поезда до хвоста и продемонстрировать каждого пассажира. Но это не сработает: вы же сами вчера сказали, что сопровождаете раненую чародейку, и Кьярра теперь думает, что та притворяется, а на самом деле спит и видит, как бы ее похитить.

– Право, я не знала, что все настолько серьезно…

– Разве я виню вас? – печально сказал я, начиная получать удовольствие от этого спектакля. – О! Госпожа Суорр, быть может, все-таки удалось бы заставить Кьярру позабыть об этих бреднях, но для этого потребуется ваша помощь. Я понимаю, что слишком многого прошу, но…

– Вы хотите показать ей мою подопечную? – правильно поняла мою мысль Альтабет. – Чтобы Кьярра убедилась – бедняжка совершенно беспомощна? Это можно устроить. И, думаю, не стоит ждать до вечера – к тому времени ваша девочка накрутит себя сильнее прежнего. Давайте поступим так: завтрак скоро закончится, пассажиры разойдутся по своим купе. Тогда и приходите. Заодно я отдам вам обещанные бумаги, хорошо? Я могла бы захватить их с собой, но не рассчитывала увидеть вас в вагоне-ресторане: вы ведь сказали, что неусыпно следите за племянницей.