Малыш: мамино счастье - Ирина Чеснова

Кто залез в дом к трем медведям?

Сказку про маленькую девочку, забредшую в избушку к трем медведям и устроившую там шурум-бурум, тоже знают все с детства. А что потаенного скрывает в себе эта история?...

Подслушано в Интернете:

«Это эротическая сказка про путешествие по чужим постелям: пробуй разные размеры, пока молодая».

«Смысл в том, что чужую собственность надо уважать, даже если это собственность медведя».

«Исторически Машу съели. Цензура просто подправить успела уже. Сказки – они вообще не такие, как нам читают сейчас. А если серьезно, не все сказки назидательны и имеют четкую мораль. Некоторые – просто некая модель поведения, вариант, схема. В «Трех медведях», например, это схема взросления девочки».

«Предположение, основанное на кое-каких знаниях про другие сказки: вы ход в лес – это (иносказательно) выход в большую жизнь, выход в жизнь за пределами отчего дома. Сказка предупреждает, что там есть опасности. Вроде, девочка нашла дом, еду, уют «по себе» (Мишуткины стульчик, каша, кроватка), но этот дом – чужой, будь начеку! Такая сказка-предупреждение»…

Мы как-то привыкли думать, что «Три медведя» – русская народная сказка [148] . На самом же деле она – авторская, и написал ее Лев Толстой. Кстати, он тоже, скорее всего, не сам ее придумал, а перевел – с английского [149] . Первым же, кто записал и в 1837 г. опубликовал эту историю, был британский поэт Роберт Сузи (Robert Southey). Правда, вместо маленькой девочки и благочинного медвежьего семейства в ней фигурировала ужасная грязная старушка, которая вломилась в лесную хижину к трем добродушным медведям-холостякам (!), наелась их овсянки, сломала стул и за валилась спать. А когда ее обнаружили – выпрыгнула в окно.

Сузи подхватил сюжет из гущи английского фольклора. При этом считается, что он… перепутал (заменил?) главного героя, который в народной версии обозначался словом vixen . Vixen имеет два значения: лисица и сварливая женщина. В трактовке Сузи в дом к медведям проникла старая мегера, оборванка и нищенка. Хотя более логично, если бы это была просто плутовка-лиса.

«Отрицательность» и «асоциальность» главной героини сказки автор постарался всячески подчеркнуть. Конечно, а кто еще, кроме мерзкой бродяжки, способен посягнуть на чужую собственность?

Впрочем… Уже через двенадцать лет после первой публикации некто Дж. Кандалл (Joseph Cundall) решил поменять малоприятную старушенцию на маленькую девочку с белокурыми локонами. В конце концов, после долгой игры словами за ней закрепилось имя Goldilocks – Златовласка. Самое интересное то, что в нашем – толстовском – варианте героиню сказки вообще никак не зовут: девочка и девочка. И почему мы прозвали ее Машей?

Трио медведей-холостяков со временем тоже превратилось в добропорядочную семью. Правда, случилось это гораздо позже, чем в сказке появилась Златовласка… Вот такая история.

– Ты сказку про трех медведей помнишь? – Как-то просила я у шестилетней дочери.

– Помню отлично, – у ребенка заблестели глаза.

– И какой в ней смысл?

– А что такое смысл?

...

Все правильно. Докапываться до сути – удел взрослых. А дети не разбирают сказки по кусочкам, не ищут в них ни тайный, ни явный смысл. Они воспринимают, впитывают их в себя на каком-то ином, несознательном уровне. Потому что сказки – они о чем-то очень глубоком, фундаментальном. О том, чего не скажешь словами.

Привет, ромашки…

Моя девичья память сохранила одно воспоминание: я, маленькая, лежу вечером в кровати, а мама читает мне сказку. Это «Ромашка» Андерсена [150] . Мне очень жалко ромашку, я плачу над ее судьбой и засыпаю зареванной. А назавтра прошу прочитать мне «Ромашку» вновь. Сколько лет прошло, а я до сих пор помню свои слезы и свой надрыв.

Став взрослой, я задумалась: а нужен ли ребенку подобный негатив? Нужно ли доводить его до такого состояния, чтобы он рыдал в подушку? Я бы, например, не хотела, чтобы мои дети переживали, слушая сказку с грустным сюжетом. Зачем им это?

Ответ нашелся. Сказки – это своего рода тренажер для чувств , и они не обязательно должны заканчиваться хэппи-эндом. Потому что разные сказки учат разным вещам: одни – добру, справедливости, честности, а другие – состраданию. Более того, психика ребенка (даже из очень благополучной семьи) переполнена негативными переживаниями. И печальные события в сказках помогают ему смириться с несовершенством мира, преодолеть собственные страхи и комплексы, выплакать все, что накопилось.

Яга, Кощей Бессмертный, Змей Горыныч и другие сказочные страшилища – тоже, кстати, выполняют важную миссию. На борьбе с ними ведь не только сюжет держится. Их присутствие в сказках учит ребенка распознавать опасность, отличать «своих» от «чужих» и выплескивать часть собственной агрессии.

Впрочем… Не кажется ли вам, что во многих русских народных сказках добро побеждает зло как-то уж слишком изуверски? «А ведьму привязали к лошадиному хвосту, размыкали по полю: где оторвалась нога – там стала кочерга; где рука – там грабли; где голова – там куст да колода. Налетели птицы – мясо поклевали, поднялися ветры – кости разметали, и не осталось от ней ни следа, ни памяти!» [151]

Или: «… в те поры конь Ивана-царевича ударил со всего размаху копытом Кощея Бессмертного и размозжил ему голову, а царевич доконал его палицей. После того наклал царевич груду дров, развел огонь, спалил Кощея Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру» [152] …

Многих, очень многих мам терзает тот же вопрос: что станет с психикой современного ребенка после таких натуралистичных сцен, после всех этих «размозжил», «доконал» и «спалил»?

На самом деле, ничего ужасного с психикой не случится. Ребенок – это такая отличная саморегулирующаяся система. Из сказок (и всего другого) он черпает и воспринимает только то, что ему нужно. И совсем не так, как думают взрослые. В этом, собственно, я убеждаюсь каждый день.

...

Мужской взгляд.

Мне кажется, что детям можно аккуратно рассказывать в сказках про смерть. Люди смертны, и в этом нет ничего странного. Но вот о чем я точно никогда не расскажу своим детям в сказке, так это о предательстве родителей. А между тем многие известные сказки начинаются с того, что родители, которые должны любить и беречь своих детей, пытаются их попросту убить (оставить в лесу, например). А чего стоит, скажем «Морозко»: отец отвозит дочку в лес в лютую стужу. Как это можно объяснить ребенку? Я не знаю. Поэтому у нас такие сказки или не читаются, или трансформируются в более добрый сюжет.

Лечебные сказки

Вы что-нибудь слышали про сказкотерапию? Это интересный (и очень сейчас модный) психотерапевтический метод работы с детьми через сказку, ее метафоры и образы. Сказка – это мощнейший инструмент, с ее помощью можно узнать о таких переживаниях (чувствах, желаниях) ребенка, которые он сам толком не осознает или не может выразить. В том случае, если налицо какая-то эмоциональная проблема, непонятное беспокойство, страхи или немотивированная агрессия, именно она помогает подобрать ключик к внутреннему миру малыша.

Впрочем, сочинить лечебную сказку «на раз» не получится, увы. Это особое искусство, просто так, без специальных знаний и подготовки им не овладеть. Ему нужно учиться. Но! Зная, как сказка влияет на жизнь человека, можно очень многим помочь своему ребенку.

...

Как сочинить лечебную сказку?

• Основной принцип: если вы заметили, что у малыша есть эмоциональная проблема, нужно придумать сказку, где герои, их приключения и подвиги будут помогать ребенку эту проблему решить.

• Сказка начинается традиционной формулой «Жили-были», «В некотором царстве, в некотором государстве», «Однажды давным-давно». Это – своеобразный пограничный столб, отделяющий реальность от сказки.

• Затем идет описание главного героя, его внешности, характера и прочего. Поскольку детям свойственно отождествлять себя с персонажами сказок, примерять на себя все, что с ними происходит, сопереживать им, главным героем становится, например, «мальчик (или девочка), похожий (ая) на тебя». Именно «похожий» . Портретное и личностное сходство должно быть не прямолинейным, грубым, а тонким, прозрачным. Но, впрочем, достаточным, чтобы ребенок спроецировал героя на себя, а его жизнь на свою.

• Далее выдуманный персонаж попадает в проблемную ситуацию, точь-в-точь повторяющую реальную ситуацию малыша, и испытывает те же эмоции, что и ребенок. Естественно, по сюжету появляется много возможностей и способов преодолеть препятствия и избавиться от тягостных чувств.

• Наконец, сказочный герой (а с ним и ребенок) ищет выход из сложившейся ситуации и, конечно, находит его.