Железо и кровь. Франко-германская война - Бодров Андрей

В последних числах декабря части 2-й Луарской армии начали активно тревожить противника. К тому же усиливалась партизанская война. Еще в начале декабря Мольтке вынужден был напомнить всем командующим о необходимости соблюдения небольшими подразделениями мер предосторожности на случай внезапного нападения[1106]. «Крестьяне все чаще стреляют в нас из деревень, — писал генерал Войтс-Рец жене, — приходится применять репрессивные меры, в результате война вырождается и приводит к кровавой расовой ненависти, которая не погаснет еще многие годы»[1107].Тот факт, что происходящее надолго сделает невозможной нормализацию отношений между двумя народами, к тому моменту осознали уже многие.

Шанзи разрабатывал планы концентрического наступления всех французских сил в направлении Парижа. 30 декабря он направил Гамбетте донесение, в котором говорил: «Наш лучший шанс на успех — комбинация наших действий, сотрудничество трех армий ради достижения единой цели едиными усилиями в одно и то же время»[1108]. В Бордо, однако, решили сделать ставку на наступление Восточной армии Бурбаки в Эльзас; армия Шанзи должна была наносить, по сути, вспомогательный удар в сторону Парижа.

К тому времени германская сторона уже была уверена в том, что армия Шанзи представляет собой серьезную опасность. Уже 25 декабря началась подготовка к концентрации сил 2-й армии, растянувшейся на пространстве от Орлеана на востоке до Вандома на западе[1109]. 1 января Мольтке приказал Фридриху Карлу наступать в направлении Ле Мана[1110]. Практически одновременно свое наступление начал и Шанзи.

6 января продвижение германских корпусов на запад началось. В нем приняли участие почти все силы 2-й армии, за исключением 25-й дивизии, оставленной в Орлеане. Немцы наступали тремя колоннами, образовавшими клин. В центре двигался III корпус; несмотря на труднопроходимые дороги — то покрытые льдом, то утопавшие в грязи в зависимости от капризов погоды, — он сравнительно быстро продвигался вперед. За ним шли основные силы IX корпуса. На левом фланге наступал Х корпус, а на правом — XIII корпус; оба они вынуждены были преодолевать достаточно серьезное сопротивление врага и поэтому отставали от центра приблизительно на расстояние дневного марша.

Неудивительно, что именно солдаты III корпуса первыми вышли к долине реки Юина к востоку от Ле Мана, где заняли позиции основные силы армии Шанзи. В общей сложности у французов насчитывалось около 150 тысяч человек (вдвое больше, чем у Фридриха Карла), однако боеспособность многих из них была сомнительной. Некоторые подразделения были сформированы из едва обученных новобранцев, другие отступили после неудачных боев с фланговыми корпусами 2-й армии. Пестрое и не всегда исправное вооружение усугубляло проблемы. В этой ситуации германское командование сочло, что главное — не дать противнику привести войска в порядок и закрепиться на сильной позиции. Альвенслебену предстояло тряхнуть стариной и повторить свой подвиг при Марс-ла-Туре, атаковав одним корпусом многократно превосходящие силы врага.

10 января сражение началось. С германской стороны в нем принял участие III корпус, которому удалось, несмотря на численное превосходство французов, добиться определенных успехов. В течение следующего дня на поле боя подошли части трех других корпусов, и армия Шанзи была практически повсеместно отброшена со своих позиций. 12 января немцам оставалось только завершить начатое; французы были опрокинуты, германские полки вошли в Ле Ман. «Все улицы забиты брошенными повозками разных типов, — писал майор Кречман. — Армия может неделями жить за счет этих запасов <…> На улицах масса брошенных ружей»[1111].

За свой успех в трехдневной битве немцы заплатили потерей трех с половиной тысяч солдат и офицеров, примерно половина из которых принадлежала к III корпусу. Общие потери французов убитыми и ранеными составили около семи тысяч человек. Это была бы сравнительно небольшая цифра, если бы к ней не добавились другие: около 20 тысяч солдат попали в плен, вдвое большее количество попросту разбежались по домам[1112]. Шанзи бросил в сражение плохо обученных бойцов, многие из которых получили никуда не годное вооружение, и последствия были вполне логичны. Остатки 2-й Луарской армии отступили в направлении Лаваля; на обозримую перспективу их можно было списать со счетов. Частям Фридриха Карла было приказано осуществлять стратегическую оборону на линии Шартр — Орлеан[1113].

Не лучше шли дела на севере. В первых числах января Федерб предпринял новое наступление, целью которого было снять немецкую осаду с французской крепости Перон. Здесь двум его корпусам противостояла одна-единственная 15-я дивизия. Сражение состоялось 3 января; немцы оказывали яростное сопротивление, однако их силы были уже на исходе, когда Федерб отдал приказ прервать бой и отступить. Как генерал объяснял впоследствии, он переоценил силу немцев и опасался подхода их подкреплений. В действительности его недавно сформированные подразделения были пока еще не готовы вести длительный упорный бой. Особенно неудачно действовал 23-й корпус: одна из его дивизий, попав под огонь немецкой артиллерии, в беспорядке отступила и до конца дня так и не возобновила атаку. Несмотря на более чем трехкратное превосходство в силах, французы не смогли добиться успеха. 9 января стратегически важная крепость Перон пала; любопытно, что немцы использовали для ее обстрела трофейные французские осадные пушки в связи с нехваткой собственных.

Несколько дней спустя Федерб получил приказ Фрейсине, требовавший совершить хотя бы диверсионную вылазку с целью отвлечь внимание и силы немцев от Парижа. Попытка выполнить подобный маневр привела к столкновению с 1-й армией в районе Сен-Кантена 18–19 января. Генерал фон Гебен, сменивший тем временем Мантойфеля на посту командующего 1-й армией, твердо решил наконец нанести противнику решающее поражение и сосредоточил для битвы основные силы своей группировки. Французы сражались храбро, но к вечеру второго дня их оборона была сломлена. Отступление осуществлялось хаотично, и только усталость немцев помешала организовать преследование и добить Северную армию. Федерб недосчитался 14 тысяч солдат и офицеров; почти три четверти из них сдались в плен или попросту разбежались. Северной армии было нанесено решающее поражение.

Тем временем во французской столице ухудшалась ситуация с запасами продовольствия, и необходимость что-то предпринять становилась все более отчаянной. «Все больше признаков, что в Париже усиливается голод», — удовлетворенно отмечал в своем дневнике Блументаль[1114]. В немецком лагере росла уверенность в том, что с падением столицы война закончится[1115].

9 января в Париже была получена информация о том, что большая армия наступает на востоке страны и должна перерезать коммуникации немцев. Это немедленно вызвало к жизни новые планы прорыва осадного кольца. 16 января Правительство национальной обороны назначило атаку в западном направлении на 18–19 января. Военные были настроены скептически; некоторые из них считали предстоящую операцию всего лишь необходимым кровопусканием, которое позволило бы снизить накал политических страстей в столице.

На рассвете 19 января 90-тысячная французская группировка, сконцентрированная в районе форта Мон-Валерьен к западу от столицы, перешла в наступление. Она примерно наполовину состояла из бойцов национальной гвардии — самого неспокойного в политическом отношении элемента. Им предстояло атаковать едва ли не самые мощные позиции немцев — ту самую оборонительную линию Зандрарта, которая в германской главной квартире считалась шедевром инженерного искусства. Расчеты французов основывались на численном превосходстве и на поддержке тяжелой артиллерии форта Мон-Валерьен.