Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

им, конечно же, были нужны. А что потом? Когда они их добудут? Харка не хотел жить среди белых людей. Он предпочел бы отправиться с отцом на бизонью охоту, как следует запастись мясом и обосноваться на зиму в какой-нибудь пещере.

После песчаной бури

Буря гнала по прерии тучи песка. Желтая пыль кружилась в бешеном вихре и покрывала землю, словно дюны. Под этими толщами песка исчезали долины и холмы, вместо них появлялись новые долины и барханы; ветер вновь взметал их ввысь, с воем уносил прочь и вновь обрушивал на землю. Солнце померкло за песчаными тучами. Звери и растения, бессильные перед разбушевавшейся стихией, покорно ждали своей участи — быть погребенными под смертоносным песком.

Это было начало осенних бурь, ежегодно терзавших прерии.

К ночи ураганный ветер стих, носимые им по воздуху массы песка осели на землю; луна и звезды струили свой свет на бескрайние песчаные волны, казавшиеся безжизненными, словно доисторическая земля или чужая планета. Игра света и тени была единственным, что хоть немного оживляло это мертвое море.

Но когда луна поднялась выше и над землей воцарился глубокий покой, в этой пустыне то тут, то там начали подавать робкие признаки жизни ее уцелевшие обитатели. Несколько бизонов вылезли на поверхность, желтые, слепые и немые от песка, забившего им глаза и уши, чуть не задохнувшиеся. Они отфыркивались, трясли головой, смахивали пыль с головы передними ногами, терлись друг о друга и, когда вновь обрели способность видеть, долго смотрели на изменившуюся, умершую землю. Один из них глухо взревел, но не нашел отклика. Их стадо рассеялось и, возможно, погибло. Из пяти бизонов, оставшихся посреди барханов, двое умерли мучительной смертью, с переломанными костями: ветер поднял их в воздух и бросил оземь. Остальные испуганно жались друг к другу. Завтра им предстояло начать великие поиски — где кончается вновь возникшая пустыня и где еще есть трава и вода.

В то же самое время, ночью, из песка, подобно бизонам, выкарабкались еще два живых существа. У холма, широкий, пологий горб которого с южной стороны был придавлен тяжким бременем песка, а северный, более крутой склон покрывал лишь относительно тонкий слой, что-то зашевелилось — так, словно несколько кротов одновременно решили выйти на поверхность земли. Невидимые «кроты» быстро разворошили песок; в сторону отлетела звериная шкура, и из-под нее показались сразу четыре фигуры: две лошади и два человека. Лошади переступали с ноги на ногу, трясли гривами, фыркали и чихали, их хозяева тоже как могли освобождались от песка. Но они пострадали от него меньше, чем бизоны, потому что накрыли головы себе и лошадям бизоньей шкурой. Им тоже пришлось остаться на ночь там, где их застигла песчаная буря.

Бизоны и люди не могли видеть друг друга: они были слишком далеко друг от друга.

Люди — мужчина и мальчик — осмотрелись, обошли занесенный песком холм, под гребнем которого они нашли защиту, и с юга поднялись на бархан. Подъем оказался нелегким: при каждом шаге они проваливались по колено и только лежа, ползком смогли добраться до вершины холма. Вокруг, куда достигал взгляд, простиралось волнистое море песка.

Буря окончательно улеглась. Опасность миновала. Маттотаупа и Харка на всякий случай остались на холме и поочередно дежурили то на его вершине, то у подножия. Лошади вели себя спокойно и, хотя и не были стреножены, никуда не стремились. Накануне вечером, еще до начала бури, они досыта наелись травы и напились и теперь не испытывали ни малейшего желания бродить в лунном свете по песчаным дюнам. Инстинктивно понимая смертельную опасность, которая наконец миновала, они были рады, что остались живы.

Их хозяева под утро были уже на ногах. Солнце, которое еще вчера днем возвестило приближение бури своим зловещим матовым светом, побудившим Маттотаупу и Харку вовремя принять меры безопасности, сегодня озарило истерзанную землю ярким, прозрачным блеском. Желтая пустыня лежала как на ладони.

Маттотаупа и Харка напряженно вглядывались в даль. Лошади, стоявшие внизу, у подножия холма, вдруг оживились. Они явно что-то почуяли.

Маттотаупа ладонью прикрыл глаза от солнца, чтобы отчетливее видеть. Харка смотрел в ту же сторону, что и отец. Недалеко от своего холма оба они заметили какое-то движение и вскоре в абсолютной тишине услышали человеческие голоса. Слов они пока не могли разобрать. Возможно, это были отдельные возгласы, которыми люди звали или подбадривали друг друга.

Отец и сын не произнесли ни звука. Они без слов поняли, что видят одно и то же. Постепенно они различили с дюжину человек, поднявшихся с песка. Это были маленькие, но отчетливые фигурки. Судя по всему, они потягивались и разминались, пытались бегать, но это у них плохо получалось, потому что они проваливались чуть ли не по пояс.

Маттотаупа и Харка некоторое время забавлялись их неловкостью.

— Поедем к ним! — сказал наконец Маттотаупа. — Может, у этих людей осталось немного патронов. Посмотрим, кто они, но не станем называть своих имен.

Они спустились или, вернее, сползли по зыбучему песку вниз и подошли к лошадям, которые радостно приветствовали их. Погрузив на них покрывала, провиант и оружие, они не спеша тронулись в путь. Они двигались медленно, то и дело объезжая высокие барханы. Опыт Маттотаупы и чутье мустангов помогали им правильно выбирать дорогу. Харке было чему поучиться.

Приблизившись к незнакомцам на расстояние крика, они остановились.