Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов - Валентин Фалин

Эта комиссия была создана решением Московской конференции (октябрь 1943 года) с задачей разработать порядок капитуляции стран-агрессоров и предложения по механизму контроля за ее осуществлением. Нелишне отметить, что именно на конференции трех министров[894] формула безоговорочной капитуляции из одностороннего заявления Ф. Рузвельта (январь 1943 года), поддержанного У. Черчиллем, стала совместным требованием антигитлеровской коалиции. Руководителей рейха больше занимали не декларации и «решения в принципе». В прошлом многие шедевры подобного жанра оказались пустоцветами. Что принесет практика, какой гранью и к кому она обернется? Распознать эту сторону дела было куда важнее.

Материалы ЕКК и поныне не утратили своей информационной ценности. Без них трудно распутать целый клубок хитросплетений, сопутствовавших отношениям США, Англии и СССР в 1944–1945 годах. Если Гитлер был в курсе пусть некоторых из них, это наверняка распаляло его вожделение. Вплоть до того, что фюрер видел себя среди пользователей распада коалиции союзников-антагонистов.

Под конец Первой мировой войны президент США В. Вильсон выдвинул лозунг – «мир без победы». Что из этого получилось, другой вопрос. Но вильсоновская философия построения справедливого и прочного мирового порядка, не знающего разделения на победителей и побежденных, сама по себе не являлась чрезмерно еретической. Подобные идеи тогда стучались в двери. Недостало воли и мудрости, ответственности и прозорливости политиков, чтобы пригласить их войти дальше зала ожиданий и помочь новым идеям восторжествовать.

К концу Второй мировой войны, с ее невиданными ожесточением и бесчеловечностью, уроки Версаля начисто забылись. Чем дальше, тем упорней Вашингтон держался линии на «победу без мира». Отсутствие межсоюзнических договоренностей о целях в войне и по устройству международных отношений после ее окончания дарило простор и свободу, а с ними виделась почти реализованной установка на «американское лидерство». Отсюда загодя для себя решенное: мирного договора с Германией не будет, в любом случае мира скорого. Да и о каком замирении стоило думать, если в 1944–1945 годах не устоялись представления, сколько Германий целесообразно иметь на месте и вместо Третьего рейха, а главное – к какой Германии или Германиям вести исподволь либо в открытую дело? Но чтобы определиться тут, большинство на верхнем этаже Вашингтона должно было сначала разобраться с вопросом вопросов: как поступить с антигитлеровской коалицией, когда пробьет час зачехлять орудия и ставить на прикол корабли? Последнее программировало всю композицию послевоенного мира.

На конференции ООН по развитию (Москва, 1988 год) и по другим поводам автор высказывал точку зрения, что важнейшим политическим, правовым и моральным итогом Второй мировой войны было не сокрушение нацистской Германии, фашистской Италии и милитаристской Японии, а создание Организации Объединенных Наций, освящавшее конструктивный опыт антигитлеровской коалиции и призывавшее обратить его на пользу мира. Если в первые сорок лет своего существования Организация не зарекомендовала себя особой результативностью, так это потому, что ООН учреждалась как добровольное сообщество сотрудничества и вовсе не как арена конфронтаций. С небольшими дополнениями Устав ООН мог бы стать в свое время хартией мира и безопасности, договором над договорами. К сожалению, не стал.

Вернемся, однако, в год 1944. Отвечая на послание премьера от 2 января, Рузвельт писал: «По моему мнению, в настоящее время лучше, чтобы наше понимание безоговорочной капитуляции осталось таким, как оно есть». То есть самым общим и расплывчатым. Эту же мысль президент повторил Хэллу[895], который, со своей стороны, инструктируя Вайнанта, посла США в Лондоне и представителя американского правительства в ЕКК, предписывал ограничивать круг занятий комиссии сугубо техническими рамками и не втягиваться без специального разрешения в общеполитические дискуссии.

В момент конституирования ЕКК американцы неуклюже попытались приладить к ней опекунов в виде Объединенного комитета начальников штабов США и Англии: рекомендации комиссии должны были, по их замыслу, направляться трем правительствам лишь с санкции западных военных. А. Иден отвел этот проект за явной одиозностью и как провокационный по отношению к СССР.

Характерен в данном контексте также посланный Вайнанту военными руководителями США список вопросов, подлежавших обсуждению в ЕКК (перечислялись в порядке важности):

(1) директивы касательно гражданской администрации во Франции;

(2) директивы касательно гражданской администрации в Бельгии, Голландии, Дании и Норвегии;

(3) «военное перемирие» с Германией;

(4) военное управление Германией;

(5) «исчерпывающие условия капитуляции для Германии»;

(6) условия капитуляции для малых вражеских стран[896].

Не без сочувствия и соучастия чиновников госдепартамента американские военные своевольно истолковывали политические решения, а также договоренности трех держав. Освобождавшиеся от нацистского ига страны подстерегала новая оккупация. Вместо акта безоговорочной капитуляции агрессоров – «перемирие», причем его конкретная проблематика назначалась к рассмотрению в последнюю очередь. Макклой, участвовавший в создании сего уникума, комментировал пункт 5 так: «В природе незаполненного бланка есть что-то значительно более ценное, нежели в документе, который заранее фиксировал бы и определял все наши права»[897].

За линию на принижение роли и значения ЕКК американская администрация и ее ведомства цеплялись до конца 1944 года. В октябре Рузвельт писал Хэллу: «Мы должны подчеркивать, что Европейская консультативная комиссия является „консультативным“ органом и что ни Вы, ни я не связаны ее советами. Именно это положение временами упускается из виду, и, если мы не будем помнить это слово „консультативная“, можно будет зайти слишком далеко и осуществить некоторые советы, которые, когда настанет пора, нам могут быть совсем не по нраву»[898].

Не следует искать здесь единственный – антисоветский знаменатель. По крайней мере, в отдельные моменты антибританский угол в позиции США был не менее острым. К примеру, генерал Эйзенхауэр и начальник его штаба Беделл Смит настаивали на создании единой англо-американской зоны оккупации Германии, предполагая, что ее военную администрацию будет возглавлять американец.

Объективно позиции СССР и Англии, особенно в начальный период деятельности ЕКК, оказывались по различным причинам ближе друг к другу. Нежелание Лондона перенимать подходы американского партнера усугубило неприязнь президента лично к А. Идену.

Британский министр был заподозрен в излишнем расположении к аргументам СССР.

Смущала ли Ф. Рузвельта в такой же степени тенденция англичан процеживать лексикон комиссии сквозь имперский фильтр довоенного пошиба? Вашингтон могло наводить на раздумья упрямое стремление, правда, больше проступавшее у Черчилля, чем у Идена, распространить на Германию итальянский опыт применения безоговорочной капитуляции.

15 января 1944 года британская сторона внесла в ЕКК проект «Военная оккупация Германии». Он предусматривал поэтапные (в течение двух лет) демобилизацию и разоружение германских вооруженных сил. Мотив – забота об «упорядоченном переходе» в новое состояние и предотвращении «внутренних беспорядков» – никого не обманывал. Рузвельт в это время придерживался по отношению к германскому милитаризму почти противоположного взгляда: не заигрывать, а показать всем и каждому в Германии, что «германский народ – побежденная нация»[899].

США встретили в штыки английский вариант условий капитуляции. Они высказывались категорически против детального кодифицирования того, что, как и кем должно было делаться в момент признания Германией своего поражения. Если бы англичане в каждой из семидесяти статей своего проекта повторяли слова «безоговорочная капитуляция» – в действительности понятие «безоговорочная капитуляция» не фигурировало ни разу, – это, с точки зрения Вашингтона, ничего не изменило бы. Рузвельт 29 февраля 1944 года обратился к Черчиллю с просьбой-требованием снять английский проект с рассмотрения. Он подчеркнул целесообразность иметь «документ, в котором утверждались бы общие принципы»[900].

В одном из госдеповских проектов (25 января 1944 года) давалась следующая дефиниция термину «безоговорочная капитуляция»: «Безоговорочная капитуляция есть признание Германией того, что а) ее вооруженные силы потерпели полное поражение и не способны сопротивляться достижению военных целей противников; б) ее ресурсы и народ истощены до такой степени, что дальнейшее сопротивление бесполезно; в) она готова повиноваться беспрекословно любым условиям военного, политического, экономического и территориального характера, которые могут быть названы ей победителями». Вместе с тем проект США допускал сохранение части нацистских организаций, «которые окажутся желательными», а демобилизацию вермахта, как и англичане, предлагал осуществлять «с максимальным учетом внутреннего порядка и социальной устойчивости»[901]. Комитет начальников штабов США отклонил разработку дипломатов, поскольку она излишне связывала американскую сторону. Посол Вайнант получил указания опустить конкретику, а акту капитуляции придать самый общий вид[902].