Я не выйду за варвара (СИ) - Вишневецкая Мирослава

Я аж дыхание затаил в тот момент, когда она своими дрожащими, тонкими пальчиками стала расстегивать фибулу на моем плече. Плащ водопадом обрушился на пол. За ним полетела фибула. Затем она принялась стягивать с меня кожаный нагрудник. Руки не слушались Анну Аврору, а её сбивчивое дыхание дразнило мой слух, заглушая стук моего сердца. Я не торопил её, стоял, как статуя, покрываясь испариной, пока она снимала с меня элементы свадебного убранства. Казалось, из ушей уже пар идёт.

Дальше пошли тонкие кожаные шлейки, опоясывающие грудь и плечи, шнуры, портупея, парадный металлический пояс на животе. Она оголяла не тело моё — душу. Однако, сняв внешнюю атрибутику, она вдруг остановилась, оставив меня в рубашке и штанах, и снова опустила глаза.

— Продолжай. — то ли приказал, то ли взмолился я.

Но она ничего не сделала. В покоях повисла напряженная тишина. Она не может. Это слишком для неё. Пусть раньше она видела меня без одежды, но совсем при других обстоятельствах. Мы так и стояли неподвижно друг напротив друга. Она — смущенная до предела, я — пытающийся обуздать надвигающийся взрыв. Уже собирался схватить её, но она снова удивила меня, взявшись за завязочки на моей рубашке. Анна Аврора стала дышать её чаще, на лбу проступил пот. Меж бровей залегла чуть заметная складочка, от того, как сосредоточенно она их сводила, пытаясь справится с завязкой. Но в итоге лишь сильнее затягивала её. Она сильно, нервничала, руки стали трястись пуще прежнего, не в силах развязать узелок. Анна Аврора отчаянно простонала после очередной провальной попытки, тут же пытаясь подавить предательский звук.

И тут я уже не выдержал. Это было последней каплей. Я положил свою ладонь поверх её трясущихся рук на завязках, останавливая тремор, и тихо прохрипел:

— Я сам.

Аккуратно убрал её руку и разорвал на себе эту чёртову рубашку.

Глава 92. Трепет

Анна Аврора:

Скрежет рвущейся ткани резанул слух, заставив всё моё существо содрогнутся. Витторио с таким нетерпением срывал с себя рубашку, что я невольно сжалась, боясь за свою участь. Меня раздирали противоречивые чувства. В тот момент мои глаза видели перед собой всё того же Витторио. Любимого, дорогого сердцу мужчину. Но вёл он себя, как самый настоящий варвар. Цеплял словами, вгонял в краску, а теперь и вовсе, как дикарь, разодрал на себе рубашку. И дышал так глубоко, прерывисто, почти рычал. Как дикий нордорийский волк, готовый вот-вот броситься и сожрать свою жертву. И сегодня его жертвой стану я.

Вдруг он раздерет меня так же, как эту несчастную вещь? Какой силой нужно обладать, чтобы с такой легкостью порвать плотное волокно? Ответ был очевиден. Он прямо передо мной. Высокий рост, широкая фигура, необъятные плечи — эти природные данные в совокупности с годами тренировок и многолетними сражениями сделали Витторио больше, чем просто сильным. Рельефная мускулатура молодого воина угрожающе перекатывалась под изувеченной шрамами кожей. Завораживала мой неискушенный взгляд. А его крепкие, доселе безучастные, руки стали труситься крупной дрожью — настолько нестерпимым было его желание прикоснуться ко мне. С таким-то телом немудрено разорвать не только рубашку, но и меня. Чего я между тем очень боялась.

Чего мне ждать от этой ночи? На что способен Витторио, который не сдерживает себя? Ведь он не будет сдерживаться, я вижу. Он и без того слишком долго мучился. Но как далеко он зайдет? Где границы у моего мужа и существуют ли они? И ещё… Он будет прикасаться ко мне так же нежно, как раньше?

Мне было невдомёк, почему страх старательно пытался приглушить остальные чувства. Ведь это моя обязанность — делить ложе с мужем. Все замужние дамы проходят через такое. Мои замужние подруги даже делились со мной непристойными подробностями. Я знала, что будет. Но лучше бы не слушала их. Одни говорили, что испытали невыносимую боль, другие пережили ночь безболезненно, третьи и вовсе умудрились испытать приятные чувства. А я похоже умру. От тех самых чувств, вернее от их переизбытка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Быть может меня всё еще не отпускают события ночи с Джорджем? Тогда он тоже рвал одежду. На мне. А, возможно, я просто слишком волнуюсь? Когда я молила Витторио взять меня перед поединком, я была полна уверенности, что он уже обесчестил меня. Мною двигало отнюдь не плотское желание — страх. Тот же самый страх. Только не за себя, а за Витторио. Я боялась, что он погибнет во время поединка, не оставив после себя самое дорогое, что он может мне дать — дитя. Чувство страха за него было сильнее стыда и смущения.

Но сегодня всё иначе. Этой ночью, когда ничего больше не угрожает нашему будущему, я позволила себе сдаться своим слабостям. Да и как тут не сдаться, когда он так плотоядно смотрит на меня? Когда даже не пытается скрыть, что раздевает меня глазами? И в придачу заставляет отвечать ему на развратности, еще больше вгоняя в краску. Видел, сколь невыносим мне этот разговор и всё равно продолжал. Ему нравилось. Он упивался моими взволнованным трепетом и смущением. В то время как сам, не только не волновался, он получал удовольствие, созидая бурю чувств, что вызывал во мне.

Витторио не дал мне опомнится. Едва ошмётки рубашки коснулись пола, он набросился на меня. Так резко, что у меня перехватило дыхание. Ему мало было просто коснуться моих губ, он пошел дальше. Его порочные движения языком стянули тугой, томительный узел внизу живота, вырывая из моих уст стон. Как и раньше Витторио целовал меня, не размениваясь на нежности. Он брал то, то ему было нужно, а я, какой срам, вторила его похабным движениям, отвечая и подаваясь на встречу.

Однако, руки его пусть и беспардонно блуждали по телу, сжимая все его округлости, они отнюдь не были грубыми. Чувствовалась ли в них сила? Да. Власть? Несомненно. Желание? Хоть отбавляй. Его прикосновения нельзя было назвать нежными. Но каждым сантиметром кожи я чувствовала, что он касается меня так, будто я самая большая в мире драгоценность. Я наполнялась какой-то неведомой мне доселе лёгкостью и трепетом. Мне хотелось чувствовать его ближе. Я запускала пальцы в его густые волосы, гладила мощную шею, впивалась ногтями в плечи.

Муж, внезапно, подхватил меня за бедра, заставляя обвить его торс ногами, и понёс на кровать. Положив меня на белоснежные простыни, он оторвался от моих губ и принялся стягивать платье. А я наконец-то вдохнула кислород и с ним в голову вернулись трезвые мысли.

Глава 93. Пытка

Анна Аврора:

— Свечи! — взмолилась я, прикрывая обнажённую грудь. — Надо потушить свечи!

Моё роскошное платье уже валялось на полу. Я осталась полностью обнаженной, не считая тонких белых чулок. Витторио жадно смотрел на меня, его бесстыжие руки отнюдь не целомудренно блуждали по телу, заставляя всё моё естество трепетать. Горячее дыхание воина опаляло шею, борода нещадно колола нежную кожу, а губы осыпали ключицу дорожкой из поцелуев. Он продолжал свои неистовые пытки, не желая слушать меня.

— Витторио! — вырвался слабый крик. — Я прошу тебя, давай потушим их!

Мой муж и так уже прикоснулся ко мне везде, где только можно. Я не могу выносить ещё и его горящего взора. Моё тело и без того горит.

— Нет. — категорично заявил он.

Вторя своим же словам, воин развёл мои скрещенные руки, открывая доступ к груди.

— Я хочу тебя видеть. — добавил он, целуя меня там. — Всю.

Я оказалась полностью обездвижена. Витторио без труда удерживал мои запястья, прижав их к матрасу аккурат рядом с плечами. Мои ноги были не в силах двинуться от навалившегося веса. Он дразнил меня, заставлял желать большего. Его губы, властно сминающие кожу, его влажные поцелуи и постыдные движения языком вызывали странные, волнующие ощущения. Они сосредотачивались у меня в животе каким-то тягучим исступлением. Я чувствовала себя очень странно, мне казалось, еще немного и я просто взлечу в воздух и там же и растворюсь. И чем дальше заходил Витторио, тем сильнее я изнывала от них.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})